На кухне нашелся мой давешний знакомый из прошлой жизни, желтоглазый оборотень, чьего имени я даже не знала, но была ему рада, как родному.

— Зачем ты спустилась? — укорил он меня, тут же приподняв и посадив на стол перед собой. — Ни на минуту нельзя одной оставить. И так чуть двигаешься, лежала бы.

— А что случилось? — рискнула спросить я.

— Опять? Когда же это закончится, — он устало прислонился лбом к моему плечу. — Я уж думал, что память к тебе вернулась… Мост обрушился. Тебя завалило обломками, еле раскопали. Что ж ты у меня такая невезучая-то, а? Нашли только методом исключения. Вот была бы метка, такой проблемы и не возникло бы.

— Нельзя нам метку, — я тронула его за щеку. — Прости. Не в этой жизни.

— Опять ты за свое!

— Эй, Вал! — донеслось с улицы. — Ты нам нужен, выходи!

— Что на этот раз? — мужчина раздраженно отвернулся, распахнул окно и высунулся до пояса. — Чего тебе?

— Там два клана сейчас перебьют друг друга, иди разнимай!

— Вот пусть перебьют, меньше проблем будет, — буркнул он, закрывая окно.

— Не дури, назвался Альфой, полезай во все свары! — ответили с улицы.

— Будто я сам назвался! — огрызнулся он и обернулся ко мне.

А я лишилась дара речи, потому что его глаза теперь были льдисто-голубыми от узкого зрачка, желтея только к краю радужки…

— Что такое, почему ты смотришь так, будто призрака увидела? — мужчина подошел ко мне, глаза снова пожелтели.

— Почему? Как это возможно? — я отшатнулась.

— Что именно?

— У тебя глаза цвет меняют…

— Так это давно уже, просто рядом с тобой Зверь пробивается. Поверь, он возмущен еще больше меня самого, что ты так категорически отказываешься от метки. Все равно ведь выбора у тебя нет, никуда ты от меня не денешься ни в одной жизни.

Я резко села, потрясенная этой страшной мыслью, и едва не опрокинула капельницу.

— Вот леший! — я выдернула катетер из вены и согнула руку, останавливая кровь.

Я торопливо натягивала заляпанный кровью комбез, пока в палате никого не было. И надеялась проскочить незамеченной из корпуса, но прямо в дверях поняла, что рано радовалась, столкнувшись с Ворхом нос к носу.

— Куда собралась? Не все неприятности этого мира еще собрала на свою… голову? — он затолкнул меня обратно в палату. — Ложись, ты много крови потеряла.

— Главная неприятность сама меня нашла, — процедила я сквозь зубы и села на кровать. — В чем на этот раз я виновата?

Ворх запер дверь изнутри, придвинул стул и сел напротив:

— Я допросил орков.

— Они живы?

— Нет. Но я некромант, помимо прочего. Так вот, все это было устроено только для того, чтобы забрать твой браслет. Кому и зачем он нужен?

— Если б я знала! В нем нет ничего необычного, просто накопители. А кто этих наемников отправил?

— Они действовали через несколько посредников, так что не нашли концов. Но один из них мельком видел ведьму на одной из встреч. Тебе это о чем-то говорит?

Я прикусила губу, раздосадованная дальше некуда. Не могу же я рассказать ему, что знаю.

— Нет, ни о чем.

— Вам еще повезло, что Трэс так быстро отреагировал на испуг Дарьи, иначе нашли бы уже два трупа, — он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Чего вам вообще не сиделось на месте? Чтобы из казармы без моего ведома не выходили.

Я кивнула, совершенно недовольная таким раскладом. Поднялась, чтобы разуться и лечь, но пошатнулась от нехватки энергии. Магистр тут же придержал меня. Опершись на его плечо, я поняла, что что-то тут не так. Ожога под рукавом майки я не почувствовала. Какие-то доли секунды мой внутренний мир активно спорил сам с собой, но в итоге пришел к консенсусу, что убить его по желанию кровожадной циничной демоницы мы всегда успеем, сейчас же лучше выведать, что полиморфу от меня нужно, и проследить за ним по возможности.

— Что мы теперь будем делать? — спросила я, садясь обратно.

— Для начала, снимай браслет, не стоит рисковать из-за какой-то безделушки, раз уж он кому-то понадобился.

— Мало ли, может, обознались, — я пожала плечами и расстегнула связку своих накопителей. Ничего ценного на нем теперь действительно не было, так что и особого сожаления я не испытывала, отдавая его полиморфу.

— Он пока побудет у меня, позже верну, когда разберемся с этой проблемой, — он спрятал мой браслет в карман и поднялся.

— Да ничего, не спеши, у меня еще накопители есть. Только Урлик расстроится, он сам хотел починить его, а тут я вообще без браслета осталась…

Полиморф не смог сдержать ехидную ухмылку, но быстро взял себя в руки:

— Ничего, быстрее от тебя отстанет. Отдыхай, я позову целителя, чтобы снова уколол тебе снотворное.

— Да, спасибо, — я кивнула и легла как была, в ботинках.

Стоило ему выйти из палаты, как я подхватилась, распахнула окно, обрадовавшись первому этажу как никогда, со сломанными-то крыльями, и вылезла наружу под удивленными взглядами персонала и посетителей.

— Срочное дело, — сообщила я им и шмыгнула кустами все тех же небесно-голубых никогда не увядающих пионов к выходу с территории целительского корпуса.

Видя мою форму охотницы, да еще и в таком неприглядном состоянии, никто не рискнул меня останавливать, так что я преспокойно засела в засаде напротив центральных дверей. Но полиморф все не выходил. Туда-сюда сновали посетители, неспешно шествовали целители, бегом бежали адепты, но лже-Ворх все не выходил.

— Леший тебя побери! — я вышла из-за угла и уперла руки в бока. — Проклятый полиморф! Он наверняка сменил личину!

Возвращаться в палату я не стала, поплелась на дракошню, с трудом переставляя ноги после такого рывка. Зато Карл ждал меня на пороге, обеспокоенный и серьезный.

— Что, потрепали тебя? — поинтересовался он, взял меня на руки, чтобы я не рухнула, где стояла, и понес в дальний конец своего вольера.

— Не то слово. Степные орки, вдоль их и поперек… А еще полиморф браслет забрал. Зачем он кому-то понадобился?

— Самым необычным на твоем браслете был только накопитель твоей прапрабабушки, остальные не представляют ценности, это просто камни, каких миллионы. И сама основа просто золотая цепь, ничего особенного.

— Значит, дело в кулоне, — я с удовольствием растянулась на соломе и вздохнула с облегчением, когда Карл обхватил мои рога, заряжая их напрямую, как накопители. Щекотно, но быстро. — Рур как-то сказал, что видел такой раньше. Это была, вроде, тюрьма для души мага…

— Твой накопитель был наполнен очень сильной энергией. Очевидно, эта энергия кому-то нужна. Или сам накопитель, чтобы использовать его как тюрьму?

— Без понятия. Бабушка рано умерла, ничего мне об этом кулоне не рассказав. Только приговаривала всегда, чтобы я берегла его, что это все, что осталось от наших предков… Стоп! Тюрьма для души! То, что осталось от предков! А что, если там душа бурой?

— Хм, маловероятно. Одна душа не может обладать такой энергией, разве что душа архимага, — Карл почесал алую макушку и лег рядом, закинув руки за голову.

— Подожди, я же жираф, до меня медленно доходит. Дай подумать. Сколько душ могли бы иметь такую энергию?

— Ну, сотня, или даже больше.

— То есть, вся стая? Ты хоть понимаешь, что я в таком случае носила на шее столько лет? Надежду этого мира, поглоти его бездна!

— Допустим. Как они туда попали?

— Не знаю. Я только предполагаю. Предположим, кто-то собирал души бурых в накопитель, чтобы они больше не перерождались… А потом унес в другой мир, спасая от ведьм?

— Звучит неплохо.

— Я когда-то так унесла свою дочь в Лазурный мир, прапрабабушку Киру. И раз это ее кулон, то выходит, что это я унесла и все души?

— Вспоминай, это важно.

— Не могу, оно само всплывает, — поморщилась я. — Но теперь мозаика начала складываться. Меня саму убивали ведьмы. Потом я собрала души, раз уж я спиритолог в этой жизни, унесла их вместе с дочерью и оставила ей на хранение. Судя по тому, как сильно заговорен накопитель, потерять его невозможно.