— Лучше б я дома остался, — в который раз пробурчал он.

— А ещё у него нос не как у коровы, а более фактурный, — не отрываясь от рисунка, беззаботно протянула Ясмин. Уголки её губ то и дело подрагивали в лёгкой улыбке, и она слегка кивала в такт мыслям, очевидно довольная результатом работы. Длинные уверенные штрихи углубили тени, создали фактуру шерсти, оттенили вдумчивый, немного печальный взгляд яка.

— Ой, кстати, тут такой был случай… — Адам старательно развлекал компанию разговорами. Вспоминал он байки, или выдумывал прямо на ходу, понять было невозможно. Ясмин, обладавшая давно и прочно закостеневшим иммунитетом от нытья брательника, пропускала всё происходящее мимо ушей и просто поддерживала каждый приступ буйного хихиканья, которым Джерфид реагировал на анекдоты. Думала она в этот момент о том, что ни один взрослый сознательный мужчина не пойдёт просто так воландаться по зоосаду осенью, да ещё в такой сомнительной компании. Может быть, всё-таки, это что-то значит. А именно, что поход этот для него оправдан и даже окупается. Вниманием прекрасной дамы? Она снова улыбнулась. Невероятно. Но приятно же, чёрт возьми, хотя бы просто так думать. Вот он, стоит за плечом, как ангел-хранитель. Так близко, что на вдохе иногда чувствуешь запах его одеколона. Тонкий, продуманный запах, манящий. Как будто специально. И когда он заглядывает через плечо, то локтем невзначай касается её локтя — совсем чуть-чуть, чтобы не помешать, не сбить руку… но так заметно…

Взрыв гомерического хохота поставил на философских размышлениях о взрослых мужчинах и парфюме категоричный крест.

— Ой, ой не могу, — покатывался братец, — это надо же!! К машине привязали! Корову!.. Лягнула… ой!

Ясмин почувствовала, что пропустила, где надо смеяться. И чтоб как-то реабилитироваться, спрыгнула с бортика и наконец посмотрела на рассказчика.

— Ну, и что же с машиной стало? — спросила она, заглядывая в глаза пытливо, как маленькая девочка.

— Что-что, — подмигнул Адам, — дырка в крыле, да колесо помялось.

— Ай, молодца! Вот доприкалывались… — выдавил Джер, не в силах больше смеяться.

Ясмин убрала за ухо прядь, незаметно скривившись, так как рассказа она не слышала, а смеяться, когда тебе совершенно не смешно, было глупо и неестественно.

— Ну а теперь пойдём смотреть жирафа, — решительно сменила она тему.

— Не-ет, — простонал Джер, мгновенно расставаясь с хорошим настроением.

— Да-а, — передразнила его сестра, и протянула руку, чтоб цапнуть его за рукав, но не успела.

Ладонь окутало сухое тепло — это Адам поймал её пальцы своими.

— Ты иди, а мы пока кругом прогуляемся, — он чуть прикрыл глаза, словно говоря «соглашайся».

— Хорошо, — зачарованно кивнула девушка, — встретимся там?

— Мы тебя найдём, — заверил он.

— Слава богам! — выдохнул Джер, когда воодушевленная сестрица отбыла в указанном направлении. — Слушай, может слиняем по-тихому, возьмём по пиву?..

— Брось, мы же в зоопарке, — лукаво ухмыльнулся Адам. — А хорошие маленькие мальчики, когда приходят в зоопарк, не просят пива.

— Ладно, твой вариант?

— Подожди здесь. — И Адам решительным шагом направился куда-то в сторону. Джер постоял с минуту, совершенно не зная, куда себя деть; собрался уж было закурить, но вовремя поймал косой взгляд одного из смотрителей, и быстренько спрятал пачку обратно в карман.

— Вот, — незаметно вернувшийся Адам жестом профессионального фокусника протянул ему руку, которую до этого прятал за спиной. В глазах его мелькала эдакая безобидная чертовщинка, как у ребёнка, решившего устроить маме сюрприз.

Джерфид даже не нашелся, что сказать, принимая из рук «фокусника» огромное облако розовой сахарной ваты на тонкой пластиковой палочке. Запах жженого сахара в прохладном влажном воздухе казался сказочным, мгновенно окутав детскими воспоминаниями.

— Спасибо!

— Если будешь себя хорошо вести, на выходе я куплю тебе воздушный шарик, — с серьёзным видом пообещал «папа».

— Какой ты странный, Адам, — покачал головой Джер, неторопливо зашагав по дорожке вперёд. — Впервые вижу, чтобы человек в таком количестве генерировал сумасбродные идеи.

— Разве плохо?

— Как ни странно, нет. Тот бред, который ты творишь, необъяснимым образом оказывается… уместным что ли.

— Лучше просто признайся, что тебе нравится.

Вместо ответа тот примерился и осторожно укусил воздушную массу. Здорово! Как всё-таки ассоциации влияют на обычный приторный вкус палёной карамели.

Адам смотрел не отрываясь, как губы молодого человека пощипывают вату тут и там, язык подбирает прозрачные капли, а тонкие ноздри подрагивают, вбирая тёплый аромат. Это же с ума сойти можно!

Джер как раз прервался — длинный клочок ваты приклеился к щеке. Языком до него было не достать, а снимешь рукой — размажешь и весь перепачкаешься. И Адам не выдержал.

Заступив дорогу парню, потянулся осторожными пальцами, снял прилипший кусочек и, не отрывая от лица Джерфида испытующего взгляда, положил воздушный клочок в рот.

— Вкусно? — чуть иронично фыркнул тот, силясь отмахнуться от волны смущения, вдруг жарко прокатившейся по позвоночнику.

— Сладко, — прошептал Адам, а потом быстро наклонил голову, и прошелся языком по чуть приоткрытым в удивлении губам парня.

Джер дёрнулся от неожиданности, Адам предупредительно привлёк его к себе — совсем чуть-чуть, легко коснувшись ладонями спины, чтобы не дать мгновенному испугу испортить всё дело.

— Сладко. — И нашёл губами его губы.

Джерфид на миг остолбенел. На коллективных попойках, когда самые трезвые и те травят откровенные байки из личного опыта, половину выдумывая на ходу, преумножая подходы и перевирая размеры, ему случалось целоваться с парнями. Его это заводило, и льстило острое внимание, обеспеченное после такого прецедента на пару недель как минимум. Эдакая почти преступная демократичность: хочу и буду делать то, что мне нравится, а вы, ребята, посмотрите и позавидуйте! Но сейчас, на трезвую голову, посреди людной площади, поцелуй застал его врасплох.

Почувствовав его неуверенность, Адам едва заметно усмехнулся. Ну не прелесть ли? Такой крутой парень, и сразу оторопел. И чего испугался? С тобой же пока ещё ничего страшного не происходит. Ещё секунду, и ещё чуть-чуть. Давай, дружок, переставай уже соображать.

Джер почувствовал, что сознание куда-то поплыло, и сдался. Расслабился, обмяк, уже ожидая, что сейчас крепкие руки притянут его ближе. На мгновение Адам прервался, осторожно прикусил его нижнюю губу… и отстранился.

Джерфиду понадобилось минуты две, чтобы осознать, где он находится, и что вообще происходит. То есть как раз что происходит, он совершенно не понял. Вот он стоит, мимо идёт разномастный народ, изредка косо на него поглядывая, а напротив стоит Адам и эдак оценивающе его разглядывает. И где-то в глубине прозрачно-серых глаз затаилось нечто подозрительно похожее не восторг.

— Не забудь, встречаемся у жирафа, — словно всё происходящее было абсолютно в порядке вещей, спокойным и ровным голосом напомнил Адам, и прошёл мимо, даже не оглянувшись.

Джер с нажимом провёл ладонью по лицу. Усилием воли отпустил нижнюю губу, которую, как оказалось, успел закусить чуть ли не до синяка. Осоловело обвёл взглядом обстановку. На краю мелкой лужицы, натекшей с системы орошения, неопрятной кляксой растекалась подтаявшая сахарная вата.

Жираф ехидно выглядывал из-за стенки вольера, алчно косясь на багряные листья недоступного, увы, клёна. Рисовать его было интересно: мощный массивный корпус, переходящий в тонкую высокую шею и опирающийся на ещё более тонкие ноги. Поверишь что у матушки-природы неплохо с чувством юмора. Рисунок был хорош, но Ясмин упорно пыталась найти тот ракурс и ту грань, где животное будет выглядеть величественно и изящно, проговаривая про себя «Далёко на озере Чад изысканный бродит жираф…». Может, дело было в жирафе, а может в отсутствии озера, но с изысканностью пока получалось не ахти.