— Садись давай, — поторопил Адам, приглашающее похлопывая по чёрному сидению у себя за спиной.

Надо сказать, опыт общения с двухколёсной моторной техникой ограничивался у Джерфида покатушками на старом мопеде, в возрасте несколько до полового созревания. Мопед был чужой, а желающих покататься на нём — целая очередь, поэтому не проявив особых талантов гонщика, и пару раз навернувшись, он благоразумно решил отложить это занятие до лучших времён (или лучшего мопеда).

— Держись крепче, — посоветовал Кейн, наблюдая, как парень неловко пытается умоститься за спиной у Адама. — Да не цепляйся за куртку, обхвати за талию.

Два мотора зарычали, один басовитей другого. Кейн и Адам переглянулись — и стартовали так неожиданно, что Джер едва не свалился. Попетляв грязными закоулками, они выехали на вполне приличную улицу, остановились на светофоре, и замерли в ожидании зелёного сигнала.

А дальше… это было как полёт над тёмными, пустынными улицами. Мимо проносились дома, скверы, автобусные остановки; в стороне, проходя мимо сознания, неслись длинные, как провисшие провода, гудки машин, которые они обгоняли. Ветер легко прошивал ткань джинсов и куртки, обжигая тело колючим холодом, но это было не важно, и даже почти не заметно. Движение, мощное, стремительное, всепобеждающее движение вперёд… Джер крепче вжался в спину Адама, когда мотоцикл, почти не сбавляя скорости, заложил умопомрачительный поворот и понёсся по набережной, прошивая оранжевый свет фонарей как раскалённый нож — масло. В голове не осталось ни одной связной мысли кроме одной: ещё!

Адам сдерживал дыхание. Ездить он умел и очень любил, но старался не гнать — осторожничал, чтобы не потерять по дороге ценного пассажира. Кататься вторым номером тоже надо уметь. Да и сам он, чего греха таить, то и дело слегка отвлекался, когда на поворотах сидящий сзади мальчик прижимался к нему крепче, ещё крепче, всем телом… ощутимо было всё: острые колени, гладкие бёдра, сбитое, восторженное дыхание… нет, ну здесь даже святой не останется равнодушным! Он постарался игнорировать жар, снизу-вверх поползший по телу, и ещё немного прибавил скорость.

Когда полёт сквозь густое море ночного города закончился, Джерфид был опустошён так, словно только что провёл фантастическую ночь с безумно страстной женщиной. Даже ещё круче. Беспрестанно бившееся пульсом в висках «ещё!» сменилось полнотелым, всеобъемлющим «достаточно».

— Я выиграл, — самодовольно заявил Кейн, спрыгивая на землю, чтобы открыть дверь гаража.

— Вот ты и уберёшься, — с мстительным ехидством ответил Адам, и щёлкнул брелоком приветливо замигавшего «Cayen» а. — А у меня тут человек в коме, надо спасать.

— Удачи, — помахал рукой Кейн, заводя первый из мотоциклов в гараж.

Не говоря ни слова, Джер позволил усадить себя в машину, и только когда они стали выбираться из трущобного лабиринта, и его окутало облако тёплого воздуха от климат-контроля, он сообразил, как катастрофически замёрз.

— Погоди, это сейчас пройдёт, — с улыбкой пообещал Адам, когда Джер стал лихорадочно растирать руки. — Я так понимаю, можно не спрашивать, понравилось тебе или нет.

По лицу Джерфида помимо воли расползлась улыбка.

— Правильно понимаешь.

— Подожди, это ещё не всё…

Они остановились на узкой, но вполне респектабельной улочке, и Адам смеялся, когда Джер начал ожесточённо материться, снова окунувшись в промозглый холод улицы.

Бар был небольшой и размещался в полуподвале. Плоские окошки под потолком были раскрашены имитациями витражей и подсвечены изнутри.

— Два виски, чистого, без льда, — сказал Адам бармену, который кивнул ему как постоянному клиенту, и приземлился на высокий мягкий табурет у стойки.

— Мне лучше глинтвейн по такой погоде, — сказал Джерфид, моментально прикинув, что ел он последний раз часов 12 назад, и от виски его рискует унести сразу и надолго.

— Потом можно и глинтвейн, — согласился Адам. — А сейчас послушай спеца.

Официант поставил перед ними два восьмигранных бокала.

— Адам, я не хочу виски.

— Надо! Ты замёрз, так быстрее согреешься.

— От глинтвейна не хуже согреешься.

— От глинтвейна только голова болеть потом будет. Пей давай, что я тебя уговариваю.

— Не буду! — спорил Джер уже из чистого упрямства, но того, что произойдёт, он никак не ожидал.

Адам равнодушно пожал плечами, словно говоря «Как хочешь». Взял бокал, и сделал хороший глоток… то есть почти сделал: набрал виски в рот, а потом быстро и решительно прижался губами к его губам. Алкоголь обжёг нёбо и язык, от неожиданности Джер немедленно проглотил виски, и почувствовал, как восхитительное тепло покатилось по гортани… а поцелуй всё длился. Не останавливаясь на достигнутом, Адам ласкал его губы, достаточно агрессивно, если пытаться описать это словами. Но Джерфиду было не до слов. Когда Адам наконец отпустил его, на прощанье осторожно прихватив зубами нижнюю губу, он понял, что не сразу может сфокусировать взгляд. Пожалуй, такого с ним ещё не бывало — от одного поцелуя уже голова пошла кругом. И всё же — он наконец сориентировался в пространстве и огляделся — надо ж было додуматься вот так откровенно, в баре, где полно народу. Одно дело на улице… и слегка. Другое дело вот так, и… Он ещё раз обвёл взглядом полутёмный зал. Никто не скалился, никто на них даже не смотрел. Видимо особенность заведения позволяла ещё и не такое.

— Ваш глинтвейн, — высокий стакан, источающий запах корицы и цедры деликатно звякнул ножкой о полированную стойку.

Джер встрепенулся, и наконец-то упёрся взглядом в Адама, на лице которого играла понимающая полуулыбка.

— Ну как, хочешь ещё глинтвейна?

Вместо ответа, Джер схватил второй бокал с виски, отпил, и решительно потянулся к мужчине.

Ещё полчаса назад он готов был поклясться, что сыт эмоциями, восторгом и близостью. «Лучше чем секс» — вот что он подумал, переводя дух после сумасшедшего мотопробега. Сейчас же внутри него расходящейся спиралью новорождённой вселенной раскручивался голод, тянущий, пульсирующий, настырный. Мысль о том, что что-то может быть лучше чем секс показалась не только наивной, но и крамольной. Наоборот — стоит только представить, как по такому драйву, когда адреналина в крови столько, что того гляди, заискрит, а алкоголя ещё не достаточно, чтоб ощущения притупились — оказаться с кем-нибудь в постели… А лучше конечно, не с кем-нибудь, а вот именно с этим странным типом. У которого, кажется, всё всегда спланировано, все схемы отработаны до мелочей, до деталей, хотя это как раз сейчас не важно, совершенно не важно…

Они прервали поцелуй, чтобы немного отдышаться.

— Ну, теперь пей свой глинтвейн, — улыбнулся Адам, и кивнул официанту, чтобы повторил заказ.

Джер сделал глоток ароматного напитка, но не ощутил вкуса. Адам, как ни в чём не бывало, принялся неторопливо цедить свежую порцию виски. Интересно, как ему намекнуть? Не понимает он что ли? Или это у него такой милый пунктик, очаровательная изюминка развлекательной программы сегодняшнего вечера: довести несчастного парня до той стадии, когда очень хочется чтобы джинсы были на размер больше, а потом как ни в чём ни бывало, сесть и потягивать огненную воду?

Трель телефонного звонка поставила жирную кляксу на и без того пёстрых размышлениях Джерфида.

Трель телефонного звонка поставила жирную кляксу на и без того пёстрых размышлениях Джерфида. Адам вытащил мобильник, посмотрел, кто звонит и, кажется, помрачнел. Поднял на собеседника извиняющийся взгляд и ответил на звонок.

Джер бездумно покручивал в пальцах остывающий стакан глинтвейна, пропуская ответы Адама невидимому собеседнику мимо ушей. Если слышишь только одного из говорящих — всё равно получается совершеннейшая бессмыслица.

— Да? Да. Как я и говорил. Сроки? На следующей неделе — когда? Будет готов. Нет, не будет. Пока. — Он отключил телефон и спрятал его в карман.