Нога за ногу он дотащился до дома, порадовался, что приснопамятная двадцатка осталась при нём, из последних сил разжился пивом и приготовился отдыхать. Лучше всего сейчас поможет фильм — какой-нибудь тупой боевик, где много стрельбы, много женских задниц и мозги по стенам. Он включил компьютер и обнаружил, что интернет отрубили за неуплату. Честно высказав в пространство всё, что он думает об этой жизни, Джер поплёлся к полке где были свалены старые, уже до дыр засмотренные диски, но не дошёл — в дверь позвонили.

Не было даже сил ещё раз выругаться. Наверняка кто-то из раздолбаев-соседей забыл в очередной раз ключи. А то и просрал где не помнит, и скидывайся теперь, меняй замок… Джер был буквально готов плюнуть в ту развесёлую пьяную рожу, которая сейчас обнаружится на пороге.

К чему он не был готов, так это к тому что дверь распахнётся рывком, и ему немедленно прилетит что-то тяжелое прямо в челюсть.

Было темно и Кот промахнулся — в противном случае Джерфид не досчитался бы зубов.

— Какого…?! — задохнулся пострадавший, стараясь отмахнуться, но Кот схватил его за свитер и втащил внутрь. Правой рукой Джер попробовал отцепить от себя мощные руки, а левой беспорядочно зашарил кругом в поисках чего угодно, лишь бы потяжелее. На пути попался стол, суетно размахивающая рука задела компьютерный монитор и сцепившихся осветил синеватый свет.

— Ты что?! — Джерфид узнал агрессора и растерялся так, что даже прекратил сопротивление. — Кот!..

Это было ошибкой — стоило расслабиться на миг, как удар пришёлся чуть ниже пояса. Боль прострелила снизу вверх, мгновенно парализовав и заставив согнуться, остановившись где-то в районе кадыка. Кот пнул скрюченного противника, и тот отлетел к стене. Сверху посыпались плоские коробки DVD-дисков, какой-то бытовой хлам…

— За что?! — простонал Джерфид, судорожно пытаясь сообразить, что сейчас важнее: отползти в какое-то более безопасное место, или сообразить, как позвать на помощь.

— Что ты ей сказал? — отрывисто, тяжко и зло рыкнул Кот, и не стал дожидаться ответа. — Что ты с ней сделал?! Ты хотя бы знаешь, что ты с ней сделал?

Гортань наконец отпустило, боль чуть ослабла.

— Что ты несёшь?! Какой дурью ты обдолбался?!

— Ты же чуть её не убил!

— Кот, — Джерфид ухватился за столешницу, но подняться пока не сдюжил, — посмотри на меня: это я. Кого я по-твоему мог убить?!

— Ясмин! И я тебя спрашиваю, что ты ей сказал?!

— Да ничего я ей… — и тут он сообразил, что это не правда. Всё-таки разговор с сестрой прошёл совсем не так, как он рассчитывал. Он накричал на неё, вот же скотина. А потом, и это уж совсем напрасно… он сглотнул. — Что с Ясмин?

— А ты не в курсе? Она в больнице.

В коридоре было тускло, в палате свет не горел совсем. Только перемигивались зелёным и красным огонёчки пожарной сигнализации. В палату их, ясное дело, не пустили — час был давным-давно не приёмный, но Кот какими-то правдами и неправдами уломал дежурную пропустить «родного брата несчастной девушки» к окошку. Сквозь толстое стекло свет почти не проникал. Блеклый сероватый прямоугольник на фоне густой иссиня-чёрной темноты выхватывал нижнюю половину лица и выпростанную из-под одеяла тонкую руку. Ясмин спала. Уголки её губ были опущены, щёки впалы. Джерфид отстранённо, как-то походя отметил, что лицо выглядит как неживое. Руку до локтя скрывали бинты, по которым расползалась очень неопрятная клякса — вероятно что-то заживляющее.

— Припозднились что-то, — благодушным баском сказали за спиной.

Джерфид обернулся. Это местный врач, пожилой и пухловатый, делал ночной обход.

— Простите, — нашёлся Кот, — это её брат, он… только что приехал — добирался издалека!

— Так вы родня, — неподдельно обрадовался доктор, словно только об этом весь вечер и думал. — А когда прибудут родители?

— Они… за границей, — сказал вдруг Джер чужим тяжелым голосом.

— Жаль, жаль, — покачал головой врач, — в такое время хорошо бы, чтобы близкие были рядом.

— Я буду рядом.

— Очень хорошо. Конечно об этом рано пока говорить, но раз уж вы единственный родственник, скажите: будем планировать реабилитационный курс, гормональную и лазерную терапию?

Кот благоразумно молчал. Джерфид с трудом справился с наплывом информации.

— При чём тут гормоны? И лазерная терапия? — на сей раз голос был похож на приглушенный рык.

Доктор, успевший уютно сложить ладошки на кругленьком пузике, развёл руками:

— Своевременно оказанная помощь и быстрая госпитализация — физически Ваша сестра почти здорова. Ещё пара дней, и я буду вынужден её выписать. Однако, принимая во внимание прискорбный поступок девушки, я буду также вынужден уведомить соответствующие инстанции; разумеется, начнётся расследование, временно девушке противопоказаны будут любые стрессы, даже самые незначительные, включая колледж или институт. Однако существуют специализированные программы, позволяющие в кратчайшие сроки вернуть человека к нормальной полноценной жизни. Поверьте, месяц-другой в отличном центре…

— Где её будут пичкать гормонами?!

— Ах, это… — доктор даже слегка рассмеялся сытым мурлыкающим смехом. — Вы совсем не так поняли. Лазер и гормоны — это для рук. Разумеется наши хирурги отличные профессионалы, они наложили швы с максимальной осторожностью, но Вы должны понимать, что шрамы…

Джер ещё раз посмотрел через стекло. Бинты до самого локтя, и противные кляксы.

— …с помощью курса гормональных инъекций в рубцовую ткань а также лазерной шлифовки можно будет добиться эффекта…

Джер украдкой покосился на Кота. Тот так же взглядом обозначил обе руки — от локтей вниз.

— …не хотелось бы делать прогнозы, но пересадка кожи, я полагаю, не лучшее…

— Скажите, Доктор… Гартман, — внимательно изучив бирку, болтавшуюся у врача на шее, спросил Джерфид. И Кот поразился, как вкрадчиво и доверительно это прозвучало. Словно гневный старший брат, только что глотающий проклятья и готовый зарычать как зверь, мгновенно уступил место некоему весьма неглупому и чудесно проницательному господину; такие внушают доверие. Джерфид выдержал паузу. — Что Вы думаете о блестящих перспективах девочки? Неужели из-за одной-единственной ошибки стоит обрекать её на вечное недоверие общества? Она умна, прекрасно учится, она талантливый художник. Может быть, стоит сделать исключение и… обойтись без «соответствующих инстанций»? — Ударение он сделал на слово «стоит». Помедлил, и добавил ещё, — Как Вы оцените подобную идею?

Врач помедлил, глядя на него и что-то прикидывая. Даже улыбка, кажется, слегка померкла. Затем согласно пожевал пухлыми губами и кивнул.

— Частный центр, лучшие специалисты, визиты два раза в неделю. Полгода свободной одежды с длинным рукавом, и к лету сможет загорать в купальнике на пляже.

— Это точно?

— Даже следа не останется. Однако чтобы информация случайно не просочилась за стены центра…

— Короче.

Доктор простодушно пожал плечами. И назвал сумму.

Джерфид не отвёл взгляда, но услышал, как Кот, не сдержавшись, судорожно выдохнул.

В ту ночь Кот надрался. Тупо, методично и в одиночестве. Ему было паршиво, и совершенно не хотелось копаться в себе. Случилось то, что случилось, абсолютно бесполезно уже было терзаться на тему «не уберёг» и «а что я мог сделать», «найти бы этого гада и вломить так, чтоб кровью ссался» а также «бедная девочка» и «как жить дальше». Наверное у всех бывают в жизни случаи, когда понимаешь, что мир не будет прежним — уже никогда и начиная с теперешнего момента, без разгона и без подготовки. Но Кот об этом не думал. Ему просто было плохо — без объяснений.

Джерфид не помнил, как провёл ночь. Поздний серый осенний рассвет застал его тупо глядящим в окно. Он отлепился от стекла, огляделся: он был дома, в пальцах зажат давно потухший, изрядно измятый окурок. Наверное, надо куда-то идти, — была первая более-менее сознательная мысль. Точно, в больницу, а то он опять пропустит приёмные часы. Может быть, Ясмин что-нибудь нужно, может, просто поговорить? «Ага, сейчас разбежался, будет она с тобой разговаривать, — мгновенно перебил он сам себя, — после того что ты сделал, а тем более после того, что порассказал, она вообще год молчать будет». Следующая мысль была о родителях. Кольнула неприятно и тянуще, усугубив полнейшее непонимание, что делать. А точнее, что врать? И как? Возьми да обоснуй, что разлюбимая дочка, хоть и проживающая милях в двухстах от родного городишка, изволит не показываться на глаза многоуважаемых предков полгода! В своё время отец так и не сумел поймать его, когда они с приятелями курили травку в гараже. Но это, кажется, было чуть проще. Куда может деться отличная студентка и любимица учителей?