Странно, но впервые свою новую квартиру Джеф увидел вместе с Николь. Когда они вышли на стоянку у госпиталя, Том помог устроиться Марине с матерью и стоял у машины. Николь ловко выхватила из пальцев Джефа длинную пластинку сигнализации, заставляя "Дьявола" махнуть "ресничками", отодвинула дверцу и с ходу устроилась на сидении, даже не дав возможности Джефу помочь ей.

Том сначала не понял, что это значит. Николь крикнула ему, помахав рукой:

– Папа! Вы езжайте, а мы следом.

– Поехали, – посоветовала сзади ему Марина.

В её голосе угадывалось опасение, что он сейчас, тут же, на остановке начнёт выяснять отношения. Раздражённый, Том молча сел рядом с Франческой, захлопнул дверцу, откинулся на спинку сиденья, поджав губы. Мери что, беспокоится, как бы он не учинил скандал? Хорошенькое же о нём мнение у собственной жены! Он окинул взглядом выпрямленную спину Марины и её приподнятый напряжённо подбородок. Рядом повозилась тёща. Том скосил на неё глаза: она-то ещё что скажет?

– Мне понравился персонал в этом госпитале, – дипломатично изрекла сеньора Франческа. – Очень приятные врачи, очень внимательные. А вы не забыли купить конфеты сиделкам?

– Джеф не забыл, – уронил отстранённо Том. – Каждый день, кажется, оставлял по три коробки для всех смен. Интересно: и когда успевал.

– Скорее это Майкл старался, – подумала вслух Марина.

– Кстати, я его знаю, Майкла, – неожиданно признался Том. – Мы с ним встречались на презентации одного фильма. Я делал небольшую программулину на заставку, а Майкл его продъюссировал. Эти родственные связи меня, надо сказать, удивили, – он нервно оглянулся. – Что-то я не вижу этого гонщика.

"Гонщик" в это время летел по другой дороге.

– Заедем посмотреть квартиру? – Предложил он.

– Давай. – Согласилась Николь.

– Собственно, я там был. Один раз, когда отвозили вещи, но наверх подниматься было некогда, – объяснил Джеф. – Если честно, мне просто одному туда заходить не хочется. Переезды для меня всегда были связаны с неприятностями. Неуютно как-то.

Да что там – неуютно. Он не мог себе представить, как он вечером придёт в квартиру, совершенно чужую, где ни разу не был. Один. Без Николь.

После этого месяца, всего наполненного её присутствием рядом с ним?

Николь положила ладонь на его руку, привычно лежащую на колене. Джеф притормозил у входа, наблюдая, как к ним спешит швейцар. Отстегнул ремни и с досадой увидел, что Николь уже помогают выйти из машины.

– Мы ненадолго, – бросил он, отдавая шофёру ключи.

Управляющий проводил их наверх и сам открыл дверь. Джефу было грустно. Теперь он отчётливо осознавал, какую глупость он сделал. Желание быть поближе к Николь привело к совершенно противоположному результату. Скрытая тяга избавиться от одиночества, вылившаяся в приобретение квартиры, фактически выставила напоказ его чувства к Николь. Эта мысль совсем испортила ему настроение, настолько, что Джеф даже не мог оценить, нравится ему эта квартира или нет. Неприятие ситуации напрочь блокировало исследовательское начало. Николь мгновенно уловила в нём перемену.

– Ну, чего ты погрустнел? – Поинтересовалась она. – Стакан воды у тебя найдётся? Или здесь ещё пустой холодильник?

– Не знаю, – отвлёкся от своего уныния растерянный Джеф, понемногу приходя в себя. Ему предлагалась задача. Надо было её скорее решить. – Сейчас проверю.

Вряд ли пустой, конечно. Если за дело берётся Майк, можно не сомневаться – это будет сделано полновесно. Джеф мог без малейшего беспокойства отправляться на кухню – там, в шкафах и холодильнике найдётся не только продуманный НЗ, но и парочка вагонов снеди, предназначенная для полугодовой осады. Такая запасливая предусмотрительность в Майке его всегда поражала.

– Проверь, – покладисто склонила голову Николь. – А я посмотрю твой новый аэродром.

Она бросила шубку на светлое кресло, скинула туфли и вздохнула, потягиваясь. Обернулась. Джеф стоял и смотрел на неё, не двигаясь с места.

Задумчивый и, кажется, удивленный её определением. Что-то ему тут не по себе.

– Мне здесь нравится, – улыбаясь, она оглядела его грустную неподвижность. – А почему кресла разноцветные?

– Дизайнерское решение, – уронил Джеф, не шевельнувшись и не осматриваясь. – Ты же сама выбирала.

– Да? – Удивилась Николь. – Не помню. Где моя вода? – Поинтересовалась она насмешливо.

Он сознательно встряхнул себя, пошёл на кухню. Вскоре вернулся с бокалом воды из фильтра. Поднос было искать лень, и он просто прихватил салфетку.

Николь медленно миновала рояль, дотрагиваясь до него кончиками пальцев, словно приветствуя. Все его замечательные потёртости Джеф отреставрировал. Николь обрадовалась, увидев инструмент снова. Когда их споры с Джефом о рояле достигали апогея, последнее слово Джеф всегда ухитрялся оставить за собой. Тогда Николь серьёзно опасалась, что рояль вообще обретёт себе новый дом где-то подальше от Джефа. Значит, Джеф решил оставить его для неё.

Знакомые вещи, перевезённые из особняка, дарили небольшое утешение, примиряя с переменами. Видимо, и ей переезды не по нутру. Она осторожно двигалась по комнате, рассматривая новые вещи, купленные для квартиры. Одно дело видеть всё это на слащаво-красочных рекламных картинках и совсем другое – наяву. Было странно незнакомо всё и так неуловимо знакомо. Реальная мебель не вызвала у неё прежнего восхищения своими линиями, но создавала ощущение покоя своей тяжеловесной мягкой добротностью. Тёмно-коричневые и бежевые кресла смотрелись возле рояля, как его естественное дополнение. Из гостиной Николь медленно поднялась на второй этаж и прошла коридором в комнату, явно предназначенную для спальни. Широченная кровать стоит непривычно у самой стены. Сочно-жёлтый пол покрыт хитрым узором. Джеф, как истинный ценитель, не признаёт искусственных покрытий. Как он так ухитрился: эта квартира отделана неделю назад, а производит впечатление старой капитанской каюты на историческом паруснике. Везде морёный дуб и уют строгой рациональности. Николь хмыкнула: наземный парусник! Странная спальня. Тихая, спокойная, неяркая и нескучная. Было что-то в её облике, напоминающее Джефа. Обстоятельность, что ли? Интересно, но он убрал из спальни телевизор.

Николь заглянула в ванную, постояла на пороге. Ну, любитель джакузи! Он и здесь её установил. Ванная была не розовая, как в доме, а вся в голубых тонах.

Николь поймала себя на сравнении с прежней ванной и поняла: она просто сравнивает особняк с квартирой. Глупо. У папы с мамой в её комнате тоже ванна голубая. Может, так будет привычнее? А, кстати, почему он выбрал голубой цвет? Он же не был в её ванне. Тут она вспомнила, что сама и выбирала. Надо же, совсем вылетело из головы. Хорошо, что тут окно есть, примиряет. Было бы ужасно заходить в вечно тёмный квадрат внутри квартиры. Правда, пасмурная погода сейчас не добавляла ни света в ванную, ни настроения Николь. Это Джефу нравятся тяжёлые синеватые горы в небе. Ей дождевые тучи не нравились однозначно. Куда лучше белые барашки сверху да при закатном солнце. И чтобы легко форму меняли, рождая немыслимые образы.

Она вздохнула. Дернула хвостик выключателя.

Желтоватый свет залил её лицо, отразившееся в зеркале над раковиной.

Ладно, раз он хочет жить так, она привыкнет к отсутствию прозрачных вставок под крышей, за которыми смутно угадывались разноцветные облака. Привыкнет к металлическим перилам изящной лестницы в гостиной. Привыкнет к этой ванне. Привыкнет к мягкой мебели без ножек, к этому бежевому половому покрытию вместо красного мрамора. Хорошо, что она хоть цвет для пола другой предложила: меньше напоминает.

Николь постояла, разглядывая самоё себя и слушая, как течёт вода из крана.

Намочила руку, провела по лбу. Она отчётливо похудела за время болезни, и это совсем не добавило ей привлекательности. Смотреть на себя было просто тошно. Как же она не смогла его уговорить остаться в особняке? Ведь даже не пыталась! Николь вздохнула, поворачивая голову из стороны в сторону, разглядывая себя почти в профиль. И что ему тут нравится? Выключила освещение над зеркалом и пошла вниз. Что-то она всё вздыхает и вздыхает.