— Мне всё равно! Мне всё равно, находишься ли ты под защитой свидетелей или делаешь это, чтобы спасти свою младшую сестру. Меня не волнует, в чём причина. Я просто... Ты солгал мне!

— Я тебя даже толком не знал, — возразил Родни. — И были обстоятельства...

— Я не могу. Ты понимаешь? Я не могу... — Слёзы затуманили великолепные глаза и потекли по фарфоровым щекам. — Я не могу доверять...

— О, я понимаю. — Боль пронзила его насквозь. — Лишь от того, что предположительно большой кусок информации обо мне не соответствует твоему ожиданию, и на это есть чертовски веское основание, ты не доверяешь мне или любому другому мужчине?

— Я не могу доверять себе. — Её голос оборвался. — Просто… просто уйди. Мне нужно подумать. Побыть одной.

— Ты не можешь грести всех под одну гребёнку, — заметил он, собирая одежду и облачаясь в нелепый костюм, напоминая пьяного пирата восемнадцатого века. — Это несправедливо, Стейси.

— Жизнь несправедлива, Родни. Или как тебя там.

Он захлопнул за собой дверь.

Несколько часов спустя Стейси сидела в гостиной родителей в неком оцепенении. Она обожгла язык кофе, который ей предложили, и едва это заметила. Её родители разглагольствовали, расхаживали по комнате, бушевали. Она же тупо уставилась на них, как будто забрела на лекцию предмета, который не посещала. Чуть ли не внетелесный опыт.

Нельзя же дважды наступить на одни и те же грабли. Или можно?

Слишком больно думать об этом, поэтому её разум просто отключился, оградившись от любой мысли... о нём. Удовольствия прошлой ночью. Боли сегодняшнего утра.

— По крайней мере, мы успели вовремя, — заметила мама, погладив её по руке. Похоже, она все утро отпаивала Стейси чаем со льдом.

— Кто он на самом деле? — услышала Стейси свой голос со стороны и нахмурилась. Пока разум отчаянно пытался защитить её, казалось, заговорило её сердце. Почему-то она надеялась, что у Родни есть какое-то объяснение.

«Пожалуйста, только не говорите мне, что я дважды влюбилась в ублюдка».

— Разве это имеет значение? — ответил вопросом на вопрос её отец, меряя гостиную широкими шагами. К полудню он переключился с холодного чая на джин с тоником и всё ещё пребывал в ярости. — Этот человек — состоявшийся лжец. Даже не американский гражданин... Бог знает, на что он пытался тебя развести.

— Но как вы узнали? — поинтересовалась Стейси.

Её мать выглядела дико расстроенной. Отец развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Мы наняли частного детектива. И учитывая сумму, которую мы ему платим, он, мать его, будет копать как крот.

— В Новый год? — Стейси с подозрением прищурилась. — Когда вы попросили его заняться Родни?

— Вчера, — ответил её отец. — И не смотри на меня так. Я хочу проверить отпечатки пальцев каждого парня, который на тебя смотрит!

Мать заохала и запричитала:

— Мы просто так волновались. Да, это может показаться безумной гиперопекой, но после Кристиана нам просто повезло, что он не заинтересован в отступных.

— Кристиан был аферистом.

— Не особая разница в уголовном плане, — возразил отец. — Чёрт побери! Мы проверяем парней не просто так. Что не так с порядочными, хорошо воспитанными молодыми людьми, которых мы знаем, раз ты убегаешь искать лжецов и неудачников?

Тишина опустилась, точно лезвие топора. Стейси думала, что нет ничего хуже, чем выяснить, что Родни лжёт о своей личности. Видимо, есть вещи похуже.

Она не могла доверять себе. Она магнит для лжецов. Что само превращало её в неудачницу, ведь так?

Зазвенел домофон.

— Мистер Филдер? Это... Родни Чарльз пришёл повидать Стейси.

Стейси вздрогнула.

— Он здесь?

— У этого парня что ли железные яйца?! — разъярился её отец. — Вышвырните его. Нет, подождите, я сам его вышвырну.

— Нет, пап. — Стейси побежала за отцом, а её мать последовала за ними, нервно икая. — Я сама разберусь.

— Стейси! — услышала она крики Родни из фойе. Охранник у двери был с экономкой, миссис Лэнс. — Стейси! Блин, хотя бы выслушай меня!

Её отец подошёл к Родни.

— У тебя секунда, прежде чем я надеру тебе задницу.

Родни тяжело вздохнул.

— Принимая в расчёт вашу ситуацию, я всё могу понять. Я солгал о своём имени, и я знаю, что ваша дочь пострадала раньше. Но сегодня утром я пытался объяснить ей: это не имеет к ней никакого отношения. Я могу доказать.

— Мы не хотим тебя слушать, — сказала её мать.

— Я хотел бы иметь возможность защититься. Вы обязаны хотя бы дать мне шанс!

— С чего бы? — прогремел её отец.

— Потому что я люблю вашу дочь, чёрт бы вас побрал! — прокричал Родни, и его акцент был настолько отчётливым, что мог прорезать стекло. — Я не бросаю слов на ветер, и меня раздражает, что нужно передавать свои слова через посредников. Она — взрослая женщина. По крайней мере, уважайте её чувство достоинства и дайте составить собственное мнение обо мне.

— Её суждения, — произнёс её отец с насмешкой, — вряд ли можно считать надёжным фактором!

И тут она поняла. Возможно, поэтому она сбежала с Кристианом. Вот почему её всегда привлекали плохие парни. Она бунтовала.

Ей двадцать шесть лет. Ей нужно большее, чем просто бунт. Ей нужно принять ответственность за собственную жизнь.

— Я хочу выслушать, что он скажет, — объявила она.

Её отец обернулся.

— Ты издеваешься?

— Дорогая, ты обезумела от горя, — прервала её мать.

— Нет. В одном он прав, — заявил Стейси. — Он не должен был лгать мне, но я имею право принимать решение, основываясь на том, что я слышу, и на том, что он скажет.

— Я не переживу этого снова, — сказал её отец. — Если хочешь играть в русскую рулетку со своими отношениями, прекрасно. Но больше у тебя не будет доступа к трастовому фонду. Ты не разрушишь своё финансовое состояние и не поставишь под угрозу благополучие семьи из-за того, что плохо соображаешь.

Он ждал, что она отступит. Стейси вздохнула.

— У меня есть работа. Постоянная работа, — напомнила она. — И я уеду из дома. Мне нужно собраться с мыслями. И мам, пап... Я люблю вас, но мне двадцать шесть. Мне правда нужно повзрослеть.

Она вышла на улицу, и Родни последовал за ней.

Стейси сделала глубокий вдох.

— Можешь подбросить меня до книжного магазина? — просто спросила она.

Он кивнул, открывая дверцу своей машины.

— Спасибо, — сказал он.

— Пока не благодари, — ответила она. — Я даю тебе возможность объясниться. Это не значит, что я собираюсь вернуться к тебе, или что мы станем парой после этой дискуссии. Я ясно выражаюсь?

— Кристально, — ответил он и сделал глубокий вдох. — К сожалению, моя история немного... невероятна.

— Ну, разумеется.

— Я герцог. — Признание вылетело у него изо рта. — И да, это звучит нелепо. Особенно в свете того, в чём обвиняют меня твои родители, и через что ты прошла в прошлом. Но это правда.

— И поэтому ты разъезжаешь на Ауди и живёшь в одной квартире с Феззой.

— Точнее по соседству с Феззой, но да.

— Ну что ж, — сказала она, качая головой. — Я, конечно, рада, что ты прояснил ситуацию.

Он притормозил и посмотрел на неё.

— Я знаю, это звучит безумно. Но я... устал. Задыхался. Моя семья довольно богата. Я титулованный наследник, но всё, что я хочу от жизни, — это делать видеоигры, — произнёс он со страстью в голосе.

«Боже, помоги, похоже, он говорит правду. Но разве они не все такие убедительные?»

— Я сменил имя, потому что не мог представиться как Родни, двенадцатый герцог Сент-Чарльз. Я покинул Англию, потому что хотел оставить прошлое позади. Жить за счёт своих талантов и умений. Что бы не говорили о Соединённых Штатах, но вы верите в то, что человек может всего достичь всего сам, а не за счёт своей семьи. И когда я стал дизайнером и разработчиком архитектуры, это стало возможно потому, что я умел писать код, а не благодаря титулу и одноклассникам по чёртовой школе!