— Нет. Я, ох, все нормально. На самом деле все хорошо. Неописуемо, — Ричи улыбается. — И, кстати, я тоже считаю тебя невероятно сексуальным.

Он полностью уверен, что на том-то все и закончится. Очевидно. Гори все синим пламенем. Видит Бог, все закончилось, даже не начавшись.

Но Эдди смеется и, морщась, допивает свой мартини.

— Окей. Похоже, настало время спросить, не хочешь ли ты свалить отсюда?

Ричи кивает. Они встают. Эдди берет его за руку и ведет сквозь толпу к лестнице. Люди оборачиваются и глазеют, показывая пальцами и снимая их на телефоны. Он почти слышит, что они болтают у него за спиной.

— Эй, это же не…

— О Боже…

— Это точно он…

Но Эдди, похоже, не замечает. На выходе он останавливается и хлопает вышибалу по плечу.

— Брэд, там кое-кто раздает, — Эдди указывает на дилера, которые предлагал Ричи кокс. — Тот же парень, который бегал тут на прошлых выходных. Я не видел второго, но мне кажется, они снова работают по той же схеме.

— Спасибо за наблюдательность. Я пошлю за ним.

— Что за схема? — спрашивает Ричи, когда они выходят на улицу. Он не поднимает головы, но паника не кроет. Он говорит себе, что это из-за водки, но понимает, что на самом деле — из-за Эдди.

— Неважно. Ты же не покупал у него, нет?

— Нет.

Ричи ни разу не вспомнил о том парне с тех пор, как увидел Эдди на сцене. Что странно. И сейчас он в порядке.

— Отлично.

Эдди поднимается на цыпочки, пропускает его волосы сквозь пальцы и целует в губы. Ричи впервые целуется с мужчиной. Он замирает всего на мгновение, ошеломленный, а потом отпускает себя.

Они прямо посреди улицы в Нью-Йорке, где каждый может его заметить, но мир будто остановился.

Эдди отстраняется. Он кладет ладонь Ричи на грудь, будто пытаясь почувствовать сердцебиение.

Парочка, проходившая мимо, останавливается и наблюдает за ними. Ричи отворачивается и надеется, что не слишком поздно. Мужчина шепчет что-то женщине и показывает на них пальцем. Эдди отодвигается.

— На что вы, блядь, пялитесь? — орет он мужчине. — Шагай дальше, мудак.

Сердце Ричи бешено бьется в грудную клетку. Пара уходит.

— Прости, — говорит Эдди. — Люди… В общем, люди постоянно на меня смотрят, когда я вот так одет. Думают, что это не заметно. Иногда даже фоткают. Можешь себе представить?

— Нет. Звучит чудовищно.

— Ладно, не обращай внимания. На хуй таких людей, — Эдди снова его целует. — Где ты живешь, модник? Дай угадаю, Сохо? Трайбека? Флатирон-дистрикт? Останови меня, когда догадаюсь.

У Ричи в кармане пять баксов и бесполезный кусок пластика, и он не снимал жилье в этом городе с восемнадцати лет. Обычно он останавливался в Плазе, и они настаивали, что он не должен за это платить, и — о, сколько раз он пытался.

Многие знаменитости оставляют номера в ужасном состоянии.

Он не знает, плакать ему или смеяться. Он выбрал второй вариант.

— Можем мы поехать к тебе?

— У меня есть соседка… но она, скорее всего, сегодня ночует у своего парня. Окей. Ко мне. Я живу в Бушвике и разорюсь на Убере. Не хочешь вызвать?

— Кхм…

В Нью-Йоркской подземке намного жарче, чем Ричи предполагал. Почти как в печке. Липкий, влажный воздух. Странно. Почти сюрреалистично. Ощущение нереальности происходящего. Ричи никогда в жизни не ездил на общественном транспорте. Конечно, он играл персонажей, которые ездили в автобусах и поездах, но действительность настолько отличается от постановки, что даже смешно.

Ему приходит в голову, что Билл прав. Он избалованный.

Они с Эдди живут в разных вселенных, и этот факт только начинает до него доходить. Он чувствует, что ему нужен сценарий и режиссер, который укажет, как себя вести. Он все еще достаточно пьян, чтобы считать все это забавным.

Ричи притворяется, что знает, что делает, когда сует в последние пять баксов в автомат Метрокарда. Проезд стоит 2,75, плюс еще стоимость самой карточки. У него не хватит денег, чтобы завтра добраться обратно в Сити. Но Ричи об этом не задумывается. Он весь день ни о чем не задумывался.

— Ты впервые в городе, или что? — смеется Эдди, когда Ричи забирает карточку из автомата и несколько секунд ее разглядывает.

— Что-то вроде того.

Поезд прибывает на станцию, стоит им только пройти через турникеты. Эдди хватает его за руку, и они бегут до хвоста состава.

— Последние вагоны — самые лучшие, — объясняет он. — В это время ночи мы наверняка сможем найти пустой.

Они находят. Они единственные пассажиры в последнем вагоне — успели проскользнуть за мгновение до того, как двери захлопнулись. Эдди смеется, хватается за поручень и дважды обходит его, как пилон, а потом падает на сиденье, когда поезд начинает движение. Ричи почти рассмеялся. Но вдруг вспомнил, как в двенадцать лет он сидел в таком же вагоне, только ненастоящем, и смотрел на актеров-травести, танцевавших вокруг него.

Нет ничего ужаснее мужчины, который ведет себя как женщина.

— Все нормально? — должно быть, Эдди что-то заметил. Его подведенные глаза погрустнели. Мужчина в макияже. Можете себе представить? Разве не ужасно?

Возможно ли, что прохожие и вправду глазели только на Эдди?

— Я… Все хорошо, — отвечает Ричи. Эдди это не убеждает. — Серьезно.

Минуту они молчат, слушая стук колес. Эдди берет его за руку. Ричи с облегчением обнаруживает, что ногти Эдди не накрашены. Ричи отвратителен сам себе из-за того, что испытал облегчение. Всего около часа назад в клубе все ощущалось правильным. И теперь, кажется, он в этом не уверен.

У Эдди глаза с поволокой. Он смотрит на Ричи из-под полуприкрытых век. Тот же взгляд, что и в баре, когда он подпирал голову рукой. Теперь он пристраивает голову у Ричи на плече.

— Знаешь, если бы мы были на заднем сиденье в такси, мы уже могли бы занять друг друга, — говорит он. — Не хочу целоваться с тобой в подземке. Слишком грязно. Мне даже трогать ничего не хочется. Обычно я ношу с собой санитайзер, но эти штаны слишком узкие — я еле-еле впихнул в них бумажник и телефон.

Эдди улыбается и, несмотря на собственное заявление, целует Ричи в щеку.

— Сейчас мы находимся под Ист Ривер. С ума сойти, правда?

— Сколько еще до твоей станции?

— Около тридцати минут, — смеется Эдди. — Довольно сложно и неловко все это время поддерживать возбуждение.

— Вот-вот, — выдает Ричи с русским акцентом, не задумываясь. Как так вышло? Он не делал так сто лет. Миссис Деннинджер считает, что это глупо.

Эдди чуть не падает со смеху. Несдержанно, восторженно, пьяно хохочет. Приятно.

— Это был акцент? Господи! Самое дурацкое, что я слышал в своей жизни. И самое милое.

— Думаешь?

— Ты был клоуном в классе, да?

— Вроде того.

— Так. Ладно. У нас есть немного времени. Мы можем получше друг друга узнать, к чертям весь этот флер путешествия с незнакомцем.