— Я…
— Бен! — орет Бев. — Бен, иди сюда! Иди, посмотри на Ричи! Как он ужрался!
В ванной появляется Бен. На нем все та же футболка с «Багровым приливом». Он выглядит в точности как тогда.
— О Боже мой, — говорит Бен. — Он выглядит ужасно. Мы не можем позволить Эдди видеть его таким.
— Где Эдди? — спрашивает Ричи. Пытается встать, но ноги слишком тяжелые, координация утеряна.
Бев снова начинает рыться в вещах.
— Чего ты ищешь?
— Чел, — говорит Бен, — расслабься.
Бев оставляет шкафчик в покое и подходит к Ричи. Гладит его по голове. — Давай, я велела тебе помыться.
Воды в ванне достаточно, чтобы можно было погрузиться с головой. Ледяная. Он пытается дотянуться до крана, но Бев толкает его под воду. Он стукается лбом о фарфор, и в глазах снова двоится. Она вытягивает его за волосы.
— Боже, — говорит Бен. — Не порань его.
— Ох, но я должна, — объясняет Бев. — Он сам ни на что не способен.
Она берет бутылку шампуня и поливает им длинные волосы. Ментоловый шампунь щиплет кожу, и Ричи вздрагивает, пока она массирует его скальп своими длинными накрашенными ногтями.
Бен смеется. Он садится на унитаз, вынимает телефон и делает фото.
— Нет, — говорит Ричи, — я уже видел. Я знаю, как выгляжу…
Бев снова толкает его под воду. Ледяная вода заполняет рот так внезапно, что приходится ее проглотить. Глаза открыты, не может закрыть. Он смотрит на Бев и думает, как же она похожа на Одру. Кровь льется из раны на губе, расцвечивает воду розовым. Он барахтается, пытаясь достать, дотянуться, схватить, найти хоть что-нибудь — что угодно. Наконец, когда уже кажется, что он не выдержит больше ни секунды, Бев вытягивает его.
— Что думаешь, Бен? — спрашивает она. Смеется над Ричи, который давится мыльной розовой водой. — Он все еще грязный?
Бен пожимает плечами.
— Сложно сказать.
Бев задумчиво мычит. Она берет телефон и включает камеру.
— Что скажешь, Ричи? Стало лучше?
Легкие горят от кашля, но откашливать уже нечего. Все, что попало в рот, вышло обратно в ванну, ушло в желудок и в легкие, достаточно глубоко, что он смог бы захлебнуться позже. Ричи пытается смотреть в камеру, но зрение не фокусируется.
— Я ни хуя не вижу, — говорит он.
— Это, может, потому что тебе нужны очки, — говорит Бен. Бев смеется.
Ричи пытается вылезти из ванны, но всякий раз поскальзывается. Бен ему помогает. Бев вынимает затычку, и Ричи наблюдает, как в слив утекает клюквенная водка.
— С тобой все нормально? — спрашивает Бев. Она кутает его в теплое полотенце и целует в щеку. — Я же не сделала тебе больно, нет?
— Я… Моя голова…
— Давай только не здесь.
— О чем ты?
Бен поднимает его и вытаскивает из ванны. Бев ведет его на кухню, Бен сажает его на стойку. Бев начинает рыться в шкафчиках.
— Что ты ищешь? — спрашивает он. Начинает дрожать. Он кутается в полотенце, но наготу скрыть невозможно.
Звонок в дверь.
— Можешь открыть, детка? — просит Бев. Она наполовину исчезла в шкафчике под раковиной. Ее задница в красных штанах похожа на сердце.
Бен открывает дверь. Это Билл и Одра, вернулись из Вермонта.
Одра бежит к Ричи и прижимает его к груди.
— С тобой все в порядке?
— Одра? Что случилось? Ребенок… А ты…
— Нам нет дела до ребенка, солнышко. Мы заботимся о тебе, — она берет его руку и устраивает себе на живот. Плоский. — Ты знаешь, мы решили, что сейчас не время заводить ребенка, пока ты болен. Все равно я была всего на двадцать пятой неделе, чего терять?
— Одра…
— Дети, которые рождаются так рано, даже плакать не могут. Но ты можешь плакать. Ты плачешь постоянно.
— Ай-яй, — говорит Билл. — Ты как работа без выходных.
Он смеется и смеется. Бен смеется тоже.
Но не Одра. Она хватает Ричи за волосы и отнимает от себя. Вырывает пряди.
— Кто помыл тебе волосы?
— Виновна, — отзывается Бев из-под раковины. Она поднимается и начинает обыскивать буфет.
— Что ты ищешь? — снова спрашивает Ричи. — Одра, что она ищет?
— А ты как думаешь? — говорит Билл. — Эй, Бев, почему бы тебе еще раз не обыскать его ванную? Может быть, нужно посмотреть повнимательнее. Бен, проверь его спальню, я знаю, ему удобно хранить их в комоде. Одра, дорогая, не посмотришь в других ванных? Думается мне, нам с Ричи нужно еще разок переговорить наедине.
Бев и Бен уходят. Одра целует Билла. Кусает его губу, поймав взгляд Ричи. Он стонет ей в рот, а потом отталкивает.
— Окей, мальчики, — говорит Одра. Одергивает платье. — Я оставляю вас наедине, так?
Билл машет ей. Он начинает играть с ручками плиты. Зажигает и тушит, зажигает и тушит горелки. Включить, огонь, выключить. Включить, огонь, выключить. Включить.
— Знаешь, я никогда не простил бы себе, если бы ты сделал это. Я просил тебя был осторожным. Ты же так не поступишь со мной. Правильно?
— Билл, я…
— Ты все еще хочешь меня, Ричи?
— Что…
— Моя жена в другой комнате. Ты еще хочешь меня?
— Нет…
— Что бы ты сделал в тот день, если бы я позволил тебе?
— Билл…
— Опустился бы на колени? Стал бы умолять? Я слышал, тебе это нравится. — Билл сует руку в карман. — Эй, Ричи, помнишь: Это стояк, или всего лишь бумажник?
Он достает из кармана жвачку «Базука». Берет одну и начинает жевать.
— Слушай, Ричи, — чмок, хлоп, чмок. — Не знаю, что еще тут можно сказать. Я пытаюсь что-то говорить тебе и наполнять слова смыслом, потому что ты потерял своего отца, и я потерял младшего брата. Понимаешь? Я стараюсь, стараюсь, стараюсь так сильно. Я хочу только одного — чтобы ты был счастливым ребенком. Но я сильно разочарован. Глядя на тебя… чувствую печаль. Но Боже. Я знаю, что ты со мной так не поступишь. Не поступишь, правда? Ну же, Ричи. Не поступишь!
Билл выкручивает горелку на полную. Выплевывает жвачку в огонь.
— В чем твоя нужда, Ричи? Что тебе нужно, чтобы все стало нормально? Что сможет тебя поправить?
— Я…
— Только скажи мне. Что я могу дать тебе?
— Мне просто нужно… Мне нужно… Нужно что-то.
— Что? Роль? А ты не видишь, мальчик? Вот она, твоя роль. Вся твоя жизнь. Роль, которую ты был рожден сыграть. Ха! Уловил?
— Я…
— Ты голодный?
Ричи чувствует свой кивок.
— Конечно, голодный. Не волнуйся, на этот раз готовлю я. Я о тебе позабочусь.
Билл копается в холодильнике, извлекает банку сметаны.
— Как насчет этого, Рич?
— Я не знаю, как давно она там находится. Она старая. Могла испортиться много месяцев назад…
Билл открывает контейнер. Ричи ожидает вони. Но нет. Запах приятный. Сладкий, почти цветочный. Пахнет как…
— Ешь ее, — говорит Билл. Он хватает ложку с тумбы и зачерпывает из банки огромную порцию. Он водит ложкой у Ричи под носом.
— Нет, Билл…
— Ешь, Ричи. Давай, я тебя накормлю.
Ричи открывает рот, и Билл сует туда ложку. Ничего общего со сметаной. На вкус вообще несъедобно. На вкус как лосьон. Билл кормит его лосьоном. Ричи бьет и толкает его, но слишком поздно. Билл толкает ложку глубже и глубже в горло, и Ричи остается только проглотить. Тогда Билл гладит его по голове.
— Не переживай. Всего 175 долларов за унцию, — смеется он. Он вынимает ложку у Ричи изо рта и бросает туб в раковину. Вытирает Ричи подбородок уголком полотенца. — Ты знаешь, детей так сложно отучить от молока, и чем дольше они его пьют, тем сложнее отучить. Двадцать пять лет — очень долго, Ричи. Слишком долго.
