У меня нет ни волшебного плаща, ни, тем более, особых ценностей – если конечно не считать старенького плеера и пары вечно спутанных наушников. Я не смотрю арт-хаус и люто ненавижу индийскую кухню. И уж конечно никогда бы не назвал себя частью «альтернативной тусовки».

Тем не менее, я здесь.

Внезапно захотелось проветрить разум. Друзья бы не поняли. Но если бы мне всё же пришлось отчитываться за своё нелепое поведение, я бы сказал только одно. Я бы сказал им: «Видишь ли, Рон. Ты был не прав, и в книжки Гермионы закрался солидный промах. Классическая музыка вовсе не очищает сознание».

В сознании – хаос, а в плеере – Шуберт. Не Бетховен, нет. Потому что вечер сегодня особенный. Потому что в воздухе витает влажное, зыбкое, тревожное предчувствие. Коснёшься – и растворится, исчезнет, растает как дым.

Листья покрыты лёгкой позолотой. Скоро они опадут, расстелют по земле разноцветный ковёр, будут приятно шуршать под ногами. Небо темнеет в считанные секунды, как будто где-то там, наверху медленно перегорает невидимая лампочка.

Ночью будет ливень.

Сигарета крошится в пальцах – пятая по счёту. Может, пора уже угомониться и прекратить растрачивать ни в чём не повинную пачку? Забыть к чертям Северуса Снейпа на полупустом кладбище? Да бога ради, Поттер, он что, не имеет права спокойно оплакивать своих мертвецов?!

«Северус всегда был один, сколько мы знакомы».

Голос Макгонагалл отдаёт в висках набатом, принося первые отзвуки подступающей головной боли. И на этот раз её не свалишь на дистонию.

– Довольно, – говорю я себе, на всякий случай делая строгое выражение лица. – Иди домой, Гарри.

Собственная речь успокаивает. Полусонный бродячий пёс с любопытством косится в мою сторону большим чёрным глазом. Меня передёргивает, и я спешу покинуть сомнительное место.

Слишком много чёрного. Сознание никак не желает очищаться.

Дома окружают со всех сторон, будто нарочно сбивая с толку. Одинаковые улочки путаются под ногами. Замечательно, Гарри, ты большой молодец. Заблудиться в Брикстоне поздно вечером – это именно то, чего недоставало в твоей чудовищно скучной жизни.

Воздух как будто сгущается, усиливая странную тревогу. Я ускоряю шаг, я почти бегу, я уверен, что там, за поворотом – долгожданный выход из этого проклятого лабиринта.

И застываю, не в силах отвести глаз от сцены, которая разворачивается прямо передо мной.

Несмотря на количество преступлений, официально зарегистрированных в Брикстоне, обычно криминальная хроника великодушно щадит хрупкую британскую психику. И действительно, стоит ли волновать честных граждан ради очередной банды распущенных подростков?

Вот и об этих, думаю, никто ничего не напишет. Пустая трата времени и типографской краски. Правда же?

– Так-так, кто тут у нас? Чёрт, ну и убожество.

Их – трое, он – только один. Он всегда был один… У него есть только мертвец, который уже никогда не сможет ему помочь. Неужели он хотел именно этого?..

Неужели не заслужил хотя бы немного покоя?

– Фу, Стэн, он уродлив как смерть. Я, пожалуй, не засну сегодня ночью.

У них мерзкий лошадиный смех – в этой подворотне звучит особенно громко, неприятно режет ухо.

– Что вам от меня нужно?

В голосе Снейпа – усталая обречённость. Застыл как струна, на лице – спокойствие, только зрачки загнанно метаются, поочерёдно изучая каждого из преследователей. Молодые, крепкие, здоровые парни. Из тех, что привыкли полагаться на грубую силу.

Дети ночного Брикстона.

– Твои жалкие пожитки, дедуля.

И снова лошадиное ржание, усиленное эхом подворотни.

– У меня ничего нет.

– А если подумать?

Металлический отблеск в темноте – кажется, обыкновенный столовый нож. Но даже такого будет вполне достаточно. Северус, Северус, ну какой чёрт понёс тебя сюда на ночь глядя?..

– Что в пакете, дедуля?

– Продукты. Только продукты.

– Давай сюда… Кошелёк! Выгребай всё к чёртовой матери!

– Нет, – вдруг твёрдо говорит Снейп, делая едва заметный шаг назад, – нет. Вы ничего не получите.

– Что-о? Это что он сейчас сказал?

– Я тоже слышал, Стэн.

– Заткнись ты, пидор!

– Смотрите-ка, краснеет… ха! Точно пидор!

– Пидор-скромняшка.

– Кто будет трахать такого урода?

– Попробуешь, Грег?

– Да ну его. Вмажем как следует, и дело с концом.

– Да ты посмотри на него, он же напрашивается… Что, соскучился по тесному общению, дедуля?

– Оставьте. Меня. В покое. – Медленно, раздельно, воздух со свистом выходит сквозь стиснутые зубы. Я успел заметить: у него что-то с дыханием, и приступы порой происходят в самый неподходящий момент. Он тяжело их переносит. Наверное, поэтому и не поёт.

Вот как сейчас…

– Ах так, сука! Ты сам напросился…

Удар. Кулак с треском впечатывается в скулу.

…Изнутри поднимается что-то ледяное, большое, смертоносное. Оно заполняет целиком, заставляя кровь вскипеть, посылая по телу волны раскалённой ртути. Я совершаю молниеносный бросок и слышу свой утробный рык словно со стороны.

Эффект неожиданности – полезная штука. Он даёт нападающему кратковременное преимущество и может сыграть не последнюю роль в неравной схватке. Я всегда это знал, но, пожалуй, впервые смог испытать на собственной шкуре.

Сознание отключилось, но инстинкты вели безошибочно. Ублюдок с ножом стоял ко мне спиной, и ему порядочно не повезло. Он первым столкнулся с новой безумной ипостасью Гарри Поттера. И выронил нож от сильного рывка за ухо.

Что-то неприятно хрустнуло.

Эффект неожиданности сделал своё дело.

– А-а-а, вашу мать!

– Прочь отсюда, твари. Немедленно оставьте его в покое.

Нож в руке внушает уверенность. Наверное, поэтому голос выходит спокойным и ровным. Примерно так в боевиках хладнокровные киллеры прощаются со своей жертвой.

–Чё-то я не понял, это вообще кто?..

–Стэн, бл..дь, у него твой нож! Какого?..

– Он порвал моё чёртово ухо!

– Эй, потише с ножиком, парень. Это тебе не игрушка.

– Вы не поняли?! Он его, бл..дь, ПОРВАЛ!

– Заткнись, идиот!

– Парень, давай договоримся. На кой тебе нужен этот мудак?

– Закрой пасть! – Моё хладнокровие куда-то стремительно улетучилось. – Я сказал, ПРОЧЬ ОТСЮДА!

– Тише, тише, он бешеный…

– Ненормальный…

Они синхронно пятятся назад, прикрывая пострадавшего Стэна. Последний взгляд на Снейпа, полный лютой ненависти:

– Считай, что тебе повезло, ублюдок…

–Мерзкий старый извращенец…

Я по инерции крепко сжимаю нож и тупо смотрю им вслед, недоумевая, каким образом козырное орудие очутилось у меня в руках, а трое крепких парней испугались одной тощей очкастой физиономии.

Каким образом, чёрт подери, на мне нет ни единой царапины?..

Гарри Поттер – Мальчик-Который-Выжил и победил в неравном бою.

Откуда-то справа доносится натужный кашель, и хриплый голос устало произносит:

– Оторвать ухо – весьма оригинальный способ вывести противника из строя. Поздравляю, Поттер.

***

– Сэр… Северус! О боже, я… как вы?

– Прекратите кудахтать, точно курица-наседка, это порядочно раздражает.

– Но я… но вы… ох, давайте я помогу вам подняться…

– В этом нет… никакой… необходимости.

– Да какого чёрта вы всегда такой упрямый? Немедленно прекратите строить из себя героя и обопритесь на мою руку!

– Это я здесь строю из себя героя?.. Я?! Ты сейчас серьёзно, мальчишка? Безмозглый идиот, тебя могли покалечить или даже убить!

– Ну вот, сэр, теперь вы кашляете… Ну зачем нужно так себя изводить? Сев… Северус… да держитесь же за меня, чёрт бы вас побрал!

– Ты… да ты просто…

– Успокойтесь, бога ради, ничего бы со мной не случилось. Чего не скажешь про вас, сэр! Ну зачем, зачем вы в это ввязались? Неужели трудно было отдать им то, что они просили?

– Трудно, Поттер, трудно… Что с тобой?

– Вы всё-таки запомнили, как меня зовут… Не могу поверить.

– Вас, пожалуй, забудешь… Я произнёс «Поттер» уже дважды, почему именно сейчас я вынужден слушать ваши восторженные вопли? Почему я вообще должен их выслушивать?