Гарри мало что помнил о магии. Снейп его просветил, конечно. Не бывает магии плохой и хорошей, говорил он, изначально она – сила, энергия, заключённая в человеке. Именно маг придаёт ей форму, именно от него зависит, будет ли эта сила разрушительной или созидательной.

– То есть, если я захочу убить человека, исходя из добрых побуждений, это можно назвать светлой магией?

Снейп как-то странно дёрнулся от этих слов, но ответил совершенно бесстрастно:

– Нет, нельзя. Убийственное заклятие не сработает, если твоя душа недостаточно черна или в ней недостаточно ненависти. Какими бы ни были твои намерения, ты должен хотеть причинить боль или лишить жизни. По крайней мере, до тех пор, пока тьма не врастёт в тебя настолько, что ты больше не сможешь от неё избавиться. И тогда светлая магия станет тебе недоступна.

Снейп призвал банку с тараканами и вытряхнул одного на стол. Чёрный, жирный и крупный, он неторопливо пополз к краю, шевеля усами.

– Империо, – прошептал Снейп. Таракан застыл в одной позе, плавно покачиваясь из стороны в сторону.

– Империус, заклятие полного подчинения. Одно из тех трёх, что раньше называли Непростительными. Но теперь, как ты понимаешь, в Магической Британии новые порядки.

Гарри не мог оторвать глаз от таракана, который теперь встал на задние лапки и начал подпрыгивать на месте, то ли танцуя, то ли пытаясь взлететь. Он видел, как используют это заклятие прежде, хотя среди приспешников Лорда Круциатус был куда популярнее.

– Что вы… как… – Гарри в ужасе распахнул глаза, когда таракан, приняв прежнюю позу, начал пожирать свою переднюю лапу. – Это отвратительно!

Гарри попытался отвернуться, но Снейп до боли впился в его плечо и почти ткнул носом в несчастное насекомое.

– Смотри! – приказал он. – Ты будешь делать это сам, и молись, чтобы Тёмный Лорд остался доволен.

– Я не садист!

– Круцио!

Таракан упал на спину и забился, суча по воздуху оставшимися лапками. Гарри попытался закричать, но не смог издать ни звука.

– Вижу, это заклятие тебе знакомо, – ровно произнёс Снейп. – Тогда перейдём к последнему… Авада Кедавра!

Гарри догадался, что сейчас произойдёт, прежде чем из палочки Снейпа вырвалась зелёная вспышка. Таракан дёрнулся в последний раз и застыл.

– Твоя очередь.

Гарри посмотрел на живого таракана, выползшего из банки и с любопытством изучавшего мёртвое тело сородича, и покачал головой:

– Я не могу.

– Гарри… – Снейп с присвистом выдохнул и откинул со лба взмокшие волосы. Гарри с удивлением отметил, что он, кажется, нездоров: на лбу выступил пот, а обычная бледность сменилась почти мертвенной, – мне казалось, мы это уже выяснили. Если откажешься подчиняться, на твоём месте может оказаться кто-то из твоих друзей. Или, – он кивнул на мёртвое насекомое, – на его месте.

А потом устало добавил: «У нас нет выбора», хотя Гарри и так это знал.

И всё же… если бы не это «нас», он бы вывалил на Снейпа поток проклятий – и будь что будет. Гарри уже начинало казаться, что смерть от его руки – лучшее решение. Но что-то подсказывало ему, что Снейп не станет его убивать, скорее, отдаст на растерзание Волдеморту.

Что ожидает самого Снейпа в случае провала, конечно, совершенно не беспокоило Гарри, проклятый ублюдок заслуживал самой жестокой кары, но…

– Почему вы помогли мне? Тогда, на балу?

Снейп замолчал надолго, повернувшись лицом к двери и глядя куда-то в пространство. Всё это время Гарри неприлично пялился на его нос – длинный и изогнутый, похожий на птичий клюв. Но кого здесь, в конце концов, волновали приличия?

– Я узнал твоего… партнёра. На редкость мерзкий тип, любитель крови и дешёвых удовольствий. Однажды он до смерти запытал слугу в своём поместье и так возбудился, что устроил оргию там же, на глазах у гостей. Даже Тёмный Лорд не слишком одобряет подобное.

Гарри передёрнуло:

– Что ж… значит, мне повезло. А почему вы?..

– Что?

– Почему вы не стали… ну…

Снейп неожиданно разъярился не на шутку.

– Что ты несёшь, мальчишка?! Считаешь, мне доставляет удовольствие трахать бывших учеников?

Гарри опустил голову. Он вдруг представил, как направляет палочку на толстяка в алой маске, как тот вопит и корчится в судорогах, а Гарри снова и снова шепчет: «Круцио!» – и улыбается. Потом увидел Рона, и Невилла, и рыжую Джинни, и других – тех, кто был ему ближе, чем кто бы то ни было. Своих названных братьев и сестёр. Он сказал:

– Я попробую. Попробую научиться, сэр.

Снейп кивнул и протянул ему палочку. Гарри направил её на таракана, сосредоточился и твёрдо произнёс:

– Империо.

***

Первое Непростительное удалось ему только через три дня, да и то не слишком хорошо – тараканы и пауки сбрасывали его, стоило Гарри хоть на мгновение отвлечься. Снейп поджимал губы и терпеливо учил его ненависти. «Ты когда-нибудь ненавидел, Гарри? – спрашивал он. – Тёмного Лорда, Беллу, меня, всех тех, кто обрёк тебя на это?». «Представь, как однажды ты отомстишь нам, как заставишь нас пожалеть о том, что мы сделали с тобой, со всеми вами». Его глаза горели лихорадочным блеском, где-то там, в их глубине, плескалась мутная чёрная тьма – огромная и мёртвая, как его душа, как безлунное небо над Замком. Гарри сжимал зубы и взмахивал палочкой; он даже попытался заклясть Снейпа, но у него, конечно, не получилось.

– Щенок! – орал Снейп, брызжа слюной. – Мы лишили тебя всего, всего! Покажи же, на что ты способен!

Паук суетливо перебирал лапками по столу, совершенно не собираясь корчиться от боли и уж тем более падать замертво.

Наконец, Снейп сдался.

– Бездарность, – выплюнул он презрительно. – У нас нет времени возиться с этим. Мы вернёмся к Непростительным чуть позже.

***

– Гарри, не спишь?

Гарри вздрогнул и протёр глаза. Справа, на расстоянии вытянутой руки темнел силуэт Рона. Была глубокая ночь, и другу отчего-то вздумалось перебраться на «кровать» Гарри. Тот решил, что это не предвещает ничего хорошего.

– Рон… ты чего?

– Да я это… поговорить хотел. – Рон явно был смущён и шептал смущённо: – О личном.

– Неужели это нельзя было сделать днём?

Гарри раздосадовано сел, опёршись на подушку. От усталости раскалывалась голова, а шрам на лбу неприятно зудел. Симус слева недовольно завозился во сне.

– Да нет, понимаешь, тут такое дело… Я сегодня видел девчонок.

– Тоже мне, событие.

– Нет, ты послушай! Помнишь Гермиону?

Гарри вспомнилось умное лицо в обрамлении густых каштановых волос, тонкие руки и твёрдый, совсем не женский взгляд. Она? Или нет?

– Не уверен.

– Ну, такая, стройная, красивая, волосы ещё эти, непослушные… Представляешь, сегодня она мне улыбнулась.

Гарри захотелось побиться головой о стену, но стен поблизости не оказалось, только пол.

– И ради этой новости ты разбудил меня посреди ночи?

– Гарри, как ты не понимаешь? А вдруг… вдруг я ей нравлюсь, – выдавил Рон совсем тихо. Гарри мог только догадываться, как пылает сейчас его лицо.

– Ну, так это же хорошо. Или нет?

– Да, наверное. – Рон выглядел озадаченным. – Но это так странно. Знаешь… мне кажется, что я знал её раньше. Ну, понимаешь? Раньше, до всего.

Гарри плотнее закутался в одеяло и повернулся к Рону спиной.

– Тебе кажется.

Он закрыл глаза. Слова Рона звучали приглушённо, словно пробивались к нему сквозь толщу воды, словно кто-то забил ему уши ватой. В оконное стекло била дробь, капли змейками ползли по нему, скапливаясь у подоконника, срывались и падали вниз. А вскоре дождь заполонил собой всё, и не осталось ничего, кроме его настойчивого стука да мокрого лета, неотвратимо наступавшего на Замок.

***

Всё, что Гарри знал о себе, с лёгкостью могло уместиться на клочке пергамента (у Снейпа были такие – сухие, шершавые, исписанные мелким убористым почерком). Бывший ученик Хогвартса, двадцать лет, маг, в прошлом без труда вызывавший патронуса, но не способный правильно смешать горечавку и гной бубонтюбера. Из своей прошлой жизни он унаследовал волшебную палочку, талант уборщика и странный шрам на лбу, который воспалялся без всякой видимой причины. Когда-то Гарри встал на борьбу с тёмными силами и проиграл, а теперь собирался пополнить их ряды. Он презирал себя, но это не помогало приблизиться к разгадке, кто он и на кой чёрт сдался Лорду.