Гарри очертил в воздухе дугу, палочка брызнула фонтаном сияющих искр. Он словно сросся с ней, а тёплая пульсация в ладони внушала уверенность и спокойствие. Гарри подумал, что, возможно, вся эта затея стоила того, чтобы снова колдовать. Может быть.

– Имей в виду, если ты попытаешься напасть на меня – умрёшь.

– Я не помню, как нападать. Но я чувствую… чувствую магию. Она внутри.

– Очень хорошо, – кивнул Снейп. – Сейчас мы пойдём в мой кабинет и вспомним простейшие боевые заклинания.

– Боевые? Вот так, сразу?

– У нас нет времени на ерунду! – Снейп поморщился, дёрнув щекой. – Ты не сможешь противостоять Тёмному Лорду, выпуская бабочек. Проще начать с элементарного: нападение и защита, приблизительно пятый-седьмой курс. Потом… потом будет гораздо труднее.

– Пятый-седьмой курс… Вы говорите о школе?

Снейп скинул тяжёлую мантию, оставшись в сюртуке и брюках, и сделал Гарри знак следовать за ним.

***

«Ступефай», – говорил Гарри. «Бомбарда», – говорил он. «Инкарцеро, редукто, петрификус тоталус, протего, протего, ПРОТЕГО!»

Палочка казалась продолжением руки. Вокруг взрывались стулья, разлетались осколками тренировочные манекены, сверкающие щиты взрезали воздух, дрожа и пульсируя. Гарри ощущал себя богом. Магия была с ним, внутри, снаружи, магия была частью его самого.

Снейп оказался прав. Тело вспомнило всё, стоило нужным словам сорваться с языка. Рука сама очертила плавную дугу, тёплая волна прострелила его – от сердца до кончиков пальцев – и вырвалась из палочки. Это было так правильно, так естественно, что Гарри недоумевал, как столько времени обходился без этого.

Снейп был недоволен. Он равнодушно отдавал указания и время от времени досадливо кривился. В эти мгновения его желтовато-бледное лицо, не знающее солнца, становилось почти уродливым. «Не слишком-то радуйся, – сказал он, когда наколдованный манекен в очередной раз отлетел в другой конец комнаты. – Это только начало». Гарри понимал, что он прав, но прямо сейчас, вновь получив то, что у него отобрали, не мог и не желал думать об этом.

Он приходил в подземелья во второй половине дня и уходил затемно, иногда – глубокой ночью. Порой Снейп выставлял его, оставаясь наедине с очередным зельем, требующим его безраздельного внимания. В такие дни Гарри старался не попадаться ему под руку, беспрекословно отдавал свою палочку и с тяжёлым сердцем поднимался к себе, предвкушая очередной разговор с друзьями.

– Какого чёрта ему от тебя всё время нужно?

На стене тускло горел факел, в камине тихо потрескивали дрова, и они придвинулись поближе к огню, спасаясь от вечного холода Замка.

– Я сто раз тебе объяснял, Рон… Ему нужен помощник с зельем, сложный заказ, личная просьба Лорда, вот тот и передал меня Снейпу во временное пользование.

– Как-то всё это странно. – Рон покачал головой. – Почему именно ты? Змей мог бы попросить кого-нибудь из младших ублюдков, у Лорда их целая куча, шатаются по Замку без дела.

«Почему именно ты?» Гарри и сам хотел бы знать, почему.

– Вряд ли с ними можно обращаться так же бесцеремонно, как с нами, – предположил Дин.

– Это Снейпу-то? Ха! Да ему на всех плевать, кроме своих зелий и Лорда.

– Да отстань ты от него, Рон, – неожиданно подал голос Невилл. – Гарри и так достаётся, вон, руки до сих пор дрожат и глаза краснючие. Гарри, мы с тобой, не слушай никого.

Невилл похлопал его по плечу и отправился спать. Остальные смотрели с сочувствием. Гарри знал, о чём они думают: Снейп – ходячая легенда, воплощение вселенского зла, за каждый косой взгляд и неосторожное слово запытает до полусмерти и не поморщится. Причинить боль для него, как сходить по нужде. Так оно и было.

И всё же, не совсем так.

После того случая, когда Снейп чуть не убил Гарри на полу лаборатории, он ни разу не наказал его. Унижал, оскорблял, поливал грязью – сколько угодно, но больше не касался – ни пальцем, ни заклинанием, если не считать коротких совместных спаррингов, в которых Гарри никогда не удавалось продержаться дольше минуты. Гарри подозревал, что причина в их изнуряющих тренировках, во время которых ему требовалась предельная концентрация и все силы, оставшиеся после ежедневных обязанностей в Замке. И всё же, каждый раз, когда из его палочки вырывался пшик, или проклятие Снейпа вырубало его, отправляя в нокаут, он инстинктивно сжимался в ожидании боли. Но Снейп только коротко комментировал: «недостаточно», «плохо», «отвратительно» – и его презрением можно было бы затопить целый город. Он сыпал приказами: «вставай», или «заново», и снова: «заново, заново, заново», пока палочка не выпадала из ослабевших пальцев, а в голове не сжималась тугая пружина, грозя расколоть её на части.

А иногда Снейп был доволен им, или Лорд был доволен Снейпом, или особо сложное зелье приносило результат – чёрт его разберёт – но Снейп встречал Гарри в почти… благоприятном расположении духа. И тогда Гарри казалось, что он не так уж плох. По крайней мере, в такие дни Гарри мог задавать ему вопросы и получать ответы – впервые просто разговаривать с кем-то, не считая прислуги в Замке.

Снейп был частью чуждого Гарри мира. Ключом к утерянному прошлому и непознанному настоящему.

– Профессор… вы ведь преподавали здесь раньше? Расскажите мне о Хогвартсе.

Они сделали короткий перерыв, чтобы Гарри смог немного восстановиться. Десять минут после трёх часов беспрерывных тренировок – не самая большая милость, но Гарри постепенно начинал привыкать к изнуряющему ритму. Снейп, кажется, даже не взмок; Гарри вообще ни разу не видел его уставшим.

– Хогвартс – бывшая школа магии. Что ты хочешь услышать? Ничто уже не имеет значения, кроме одного: здесь больше никогда не будет так, как прежде.

– А какой предмет вы вели?

– Зелья. – Снейп скривился так, будто проглотил лимон. Гарри хмыкнул:

– Я должен был догадаться.

– Ты решил завести со мной светскую беседу?

– Нет, что вы. Просто… вы учили меня, да? Расскажите, сэр. Обо мне. Немного, – выпалил Гарри на одном дыхании.

– Что именно в моём облике дало тебе понять, что я стану отвечать на подобные вопросы?

– Ну, вы ведь можете поделиться чем-то незначительным. Тем, что не поставит под угрозу покой нового государства. Я был хорошим учеником?

– Отвратительным. Ты был наглым, заносчивым, безрассудным и абсолютно бездарным в зельях.

Гарри грустно улыбнулся:

– Звучит здорово.

Снейп бросил на него нечитаемый взгляд и молча наколдовал стакан воды.

– Выпей – и к барьеру. Ты не уйдёшь отсюда, пока не научишься отражать элементарное оглушающее.

– В вашем исполнении оно перестаёт быть элементарным.

– Тёмный Лорд в стократ сильнее меня. Сосредоточься!

Гарри ничего не оставалось, как подчиниться.

***

Ворон был чёрен как ночь и прекрасен как дьявол. Гладкие перья – одно к одному, стальной клюв и сильные ноги с длинными изогнутыми когтями. Гарри протянул руку, чтобы погладить его по голове, но тот предостерегающе каркнул, хлопая крыльями.

– Ты сошёл с ума, Поттер, – прошипел он голосом Снейпа. Гарри покачал головой.

– Зря ты это затеял. Надо было оставить меня там, подыхать. Лучше смерть, чем такая жизнь.

– Идиот. Твоя жизнь не принадлежит тебе, – каркнул Ворон и вылетел в открытое окно. Гарри выглянул в него и увидел, как чёрная стая летит мимо, окружая Замок. Сотни крыльев оглушительно хлопали по воздуху, словно кто-то невидимый бил в барабаны.

«Сссмерть, – услышал Гарри. – Убить!»

Оглянувшись, он увидел Нагайну. Огромная змея ползла к нему, пробуя воздух длинным раздвоенным языком. Гарри потянулся за палочкой:

– Инсендио!

Змея вспыхнула, и шрам на его лбу – тоже. Гарри закричал и проснулся, прижимая ледяную ладонь к воспалённой коже. За окном медленно загорался рассвет, одевая небо в золотисто-багровый.

***

А на вторую неделю началось самое страшное.

– Мы не можем больше стоять на месте. Будем закреплять материал по ходу, а сейчас тебе пора узнать, что такое тёмная магия.