– Анаит, я хочу что-то вам показать, – осторожно сказал Яблочков и что-то включил на экране планшета, прежде чем повернуть экран к Алисе. В первое мгновенье она подумала, что он просто не переключил изображение, потому что на экране снова оказалась та же красавица, что и перед этим. Только не накрашенная, сильно бледная, измученная, пышные волосы убраны под какую-то белую косынку, лицо сильно исхудало, глаза выцвели и потеряли блеск. От неё уже не исходила прежняя уверенность в своей красоте и сексуальности. Сейчас глаза красавицы с восточными корнями смотрели на Алису внимательно и очень устало. И выжидающе.

Алиса посмотрела на Яблочкова, ожидая вопроса или указаний к тому, как проходить очередной тест. Но он настойчиво попросил:

– Анаит, пожалуйста, внимательно посмотрите.

Алиса послушно перевела взгляд на планшет и вдруг заметила, что фотография на планшете сделала легкое движение головой. Думая, что показалось, Алиса сощурила глаза, стараясь всмотреться в изображение в поисках изменений. Может в этом весь тест? Найти десять отличий или что-то вроде того?

Фотография в планшете сощурила глаза в ответ. Алиса испуганно отпрянула, изображение сделало то же самое. Где-то на периферии зрения мелькнуло движение, и планшет в руках врача дернулся. Алиса посмотрела вверх – Яблочков удерживал Даниила, уговаривая:

– Нет, Даниил Антонович, вы обещали не вмешиваться! Так нужно!

Плотно сжав зубы, Даниил отступил, но его внимательный взгляд был обращен к Алисе. Так смотрит волк на того, кто приближается к его волчице, попавшей в капкан – настороженно, в любой момент готовый броситься на врага, вырвать ему глотку и защитить попавшую в беду беззащитную самку. Алиса чувствовала себя этой самой самкой, и взгляд Даниила просил: дай лишь знак! Только намекни, что ты в беде, и я всем вырву глотки!

– Анаит, – продолжал настаивать Яблочков. – Пожалуйста, смотрите в планшет.

Алиса снова перевела взгляд на планшет. И в этот раз заметила движение глаз. Как будто изображение тоже смотрело в сторону, а теперь смотрит вперед. Алиса медленно подвинула голову ближе к планшету, изображение сделало то же самое.

Ужасная догадка ворвалась в мозг, сметая все мысли на своем пути, как огромное цунами. Неужели это не фото?

– Это не фотография, – словно прочитал её мысли Яблочков. – Я включил камеру. Сейчас вы смотрите на себя.

Алиса слышала слова врача, но не могла им поверить. Это невозможно. Это невозможно. Это просто невозможно!

– Поверните голову, – предложил Яблочков. – Убедитесь в том, что я прав…

– Нет! – хрипло воскликнула Алиса. – Нет! Нет! Нет!

Если бы могла, она оттолкнула бы руку Яблочкова с планшетом. Это не могло оказаться правдой! Это был какой-то злой, ужасный, отвратительный розыгрыш! Наверное, это скайп или что-то вроде того. А девушка просто актриса… Вот почему она так умело и быстро копирует все движения Алисы!

– Хватит! – властно воскликнул Даниил. – Уберите планшет!

– Посмотрите, что вы наделали! – эмоционально воскликнула женщина, и взяла Алису за руку. – Все будет хорошо, родная…

– Нет! – закричала Алиса, не имея сил вырвать свою руку у совершенно чужой ей женщины. Все это какой-то чудовищный розыгрыш, кошмар в котором она застряла, дикий, невозможный сюр… Все это не может быть правдой! – Нет!

Алиса продолжала повторять «Нет», пока не прибежала медсестра со шприцом. Снова укол, снова забвение, снова покой. Перед очередным погружением в сон без сновидений или отдыха, Алиса успела увидеть, как расплакалась мать Анаит и попытки Яблочкова оправдаться перед держащим его за барки Даниилом:

– … она должна была осознать, что смотрит на себя! Сопоставить свой образ с отражением… Даниил Анатолиевич…

В опостылевшей до колик палате Алиса смотрела новости, включенные Даниилом. За окном медленно сгущались вечерние сумерки. Хотелось оказаться там, снаружи. Подальше от света ламп, от врачей, процедур и всего того, что делало происходящее реальным. Возможно, если сидеть там достаточно долго, до того момента, когда ночь укутает все вокруг, даже её покрывалом из тьмы, то можно будет притвориться, что ничего не случилось – ни этой палаты, ни нового тела, ни новой жизни.

Даниил не так давно пришел в палату и сейчас собирался ужинать. Он делал так последние четыре дня, надеясь вызвать у Алисы желание есть самостоятельно. И его не смущал отрицательный результат. С маниакальным упорством он делал вид, что все идет так как задумано. И, судя по всему, не собирался менять стратегию или сдаваться.

Алисе его даже жалко. Сильный мужчина, волевой, не привыкший отступать перед проблемами. Время от времени Даниил разговаривал в палате с подчиненными или деловыми партнерами. Никто не мог поколебать его уверенность в принятом решение, или заставить отступить от цели. В то же время, Даниил не был упертым, не пытался добиться своего любой ценой, лишь бы только добиться. Если были объективные причины или непреодолимые сложности, то он мог свернуть в сторону, чтобы обойти проблему, и добраться до цели с меньшими проблемами.

Так, войдя в палату, он в разговоре по телефону велел отказаться от строительства отеля, ведь геологическая разведка донесла, что там нашли древнее захоронение. Теперь любое строительство станет незаконным.

И тут же Даниил проявил гибкий и изобретательный ум, сказав собеседнику:

– Пностроим отель немного южнее. А на месте раскопок устроим музей с экскурсиями в катакомбы, с возможностью переодеться в одежды тех времен, посмотреть, как тогда жили, что-то сделать своими руками – не знаю, может глиняные фигурки, может масло взбить, посмотрим – и, конечно, сфотографироваться на фоне настоящих старинных артефактов. Узнай, какие разрешения для этого нужны и начинай все подготавливать. И обеспечь огласку, чтобы все знал и, что наша компания поддерживает раскопки и оказывает безвозмездную помощь. О, можешь археологам в качестве благотворительной помощи подбросить тысяч сто, чтобы активнее вели раскопки!

И с женой не собирался отступать. Алиса смирилась с тем, что он постоянно рядом и уже не реагировала на попытки наладить контакт. Две недели назад она узнала страшную правду – её убили, сожгли заживо в собственном доме. Вместе с нею погибла и семимесячная дочь – Ника. А потом она, каким-то образом, попала в тело Анаит, последние два года пролежавшей в коме.

Когда Алиса узнала правду, пыталась всё отрицать, пыталась доказать окружающим что они неправы. Но Яблочков все же смог убедить её в том, что до сих пор кажется таким невероятным – душа Алисы переселилась в тело Анаит. Точнее, не так. Доктор помог убедиться в том, что отражение в зеркале принадлежит ей. До остального она дошла своим умом.

Это произошло пять дней назад. Но с тех пор, кажется, прошла целая вечность.

Алисе пришлось смириться с мыслью, что надеяться больше не на что. А раз надежды нет, то и стараться больше незачем. Нет смысла становиться на ноги, нет смысла прикладывать усилия, чтобы вернуть нормальную речь. Нет смысла даже в том, чтобы есть или пить. Поэтому последние четыре дня Алису кормят из трубки.

Все казалось бессмысленным, ведь Нику не вернешь.

Мысленно Алиса часто задавалась вопросом: зачем она оказалась здесь? Почему не упокоилась вместе с дочкой? И мысленно сама над собою смеялась: от кого надеялась услышать ответ?

И все же на вопрос ответили.

Медсестра поставила перед Даниилом восхитительно пахнущее жаркое (где только его приготовили? не в больнице же!), и он, прежде чем приступить к ужину, включил телевизор. Как раз шли новости. Сначала не говорили ни о чем примечательном: кто-то кого-то бомбил, обострился очередной международный скандал, где-то вспыхнули массовые протесты. Алису начало клонить в сон.

И вдруг она услышала то, что заставило не только проснуться, но и обратить все внимание на ведущего:

– От взрыва автомобиля едва не погиб журналист и общественный деятель Аверьян Авдеев. Спасло чудо: открыв дверь машины, он отвлекся на сообщение и взрыв произошел до того, как Аверьян сел за руль. У полиции пока нет версий. Но господин Авдеев связывает покушение с текущим расследованием.