И Алиса даже не пыталась бороться, чтобы все вернуть. В полной апатии прошло около недели.

Когда Алиса снова начала говорить «Да» и «Нет», Яблочков решил, что пора попытаться наладить контакт. Разговаривали доктор, муж Анаит и её родители. Вопросы задавал, только Яблочков, читая с планшета, но они присутствовали рядом, эмоционально реагируя на каждый ответ.

– Здравствуйте, Анаит. Сейчас вам уже получше, и думаю, пришло время поговорить. Вы не против?

– Нет, – ответила она, и все наклонились, чтобы расслышать ответ. Алиса все ещё не могла контролировать собственный голос, звучавший то тихо, то громко и совершенно незнакомо. Это одна из странностей, преследовавших её после того, как очнулась. Например, зрение. Яблочков говорил, что после комы многое в организме может измениться. И Алиса никак не могла привыкнуть к тому, что близорукость пропала.

Они проводили подобные беседы раньше. Только в те дни Яблочков показывал картинки и задавал вопросы: «Это яблоко?», «Это цифра шесть?», «Это зеленый цвет?», и так дальше. Алиса понимала, что он пытается выяснить насколько пациентка в здравом уме, и что вообще помнит и понимает. Иногда доктор показывал фотографии людей и спрашивал: «Вам знаком этот человек?». Узнав лица звезд кино или эстрады, политиков иди известных медийных личностей, Алиса кивала утвердительно, в других случаях – нет.

Начало разговора до боли напоминало предыдущие беседы. Но зачем тут сегодня собралась эта троица? Хотят убедиться, что деньги, выделяемые на лечение, используются правильно?

Алисе их по-настоящему жаль. Особенно Даниила. Наверное, Анаит – замечательный человеком, раз муж её так любит. Он каждый день приходил и проводил рядом столько времени, сколько мог: говорил, рассказывал разные забавные истории, произошедшие за последние два года, или просто смотрел телевизор. Иногда строил планы на будущее, но делал это так, словно слова вырывались против воли. Например, скажет:

– Мы поедем на Мальдивы. На тот пляж, где ты любила нырять с маской… – и оборвет себя на полуслове, быстро меняя тему на другую. Сначала Алиса не понимала, зачем так делать. Прошло время прежде, чем до неё дошло: они даже не знают, будет ли она вообще ходить, а он купание обещает.

Родители Анаит тоже приходили, но не так часто. И без крайней необходимости не оставались в одной палате с Даниилом. Между ними что-то происходило. Но как водиться в таких семьях – изо всех сил делали вид, что все в порядке.

Если они собирались в комнате втроём, то воцарялось жуткое напряжение и неловкость. Хоть все и старались держать лицо, чтобы не волновать Алису.

– Анаит, в течение последних нескольких недель мы провели серию бесед, – Яблочков старался говорить легко и непринужденно, но Алиса все равно почувствовала, его напряжение. Значит, это не просто «очередной разговор» и троица собралась не случайно. Сердце забилось быстрее. Почему-то стало страшно. Нервозность окружающих постепенно передавалась и ей.

Алиса кивнула.

Яблочков быстро посмотрел на монитор с неровным сердечным ритмом, и постарался успокоить:

– Не нужно так беспокоиться. Мы просто разговариваем.

Алиса снова кивнула, хоть так и не успокоилась. Она попыталась призвать на помощь разум. Чего может бояться парализованная женщина с обезображенным лицом, прикованная к больничному ложу? Все самое худшее уже произошло.

И все же нервозность не проходила.

Яблочков перестал ходить вокруг да около и перешел к делу:

– Анаит, мы начнем с простых вопросов и ответов. Скажи, ты узнаешь присутствующих здесь людей? – он поочередно указал на всех троих. Алиса утвердительно кивнула. Конечно, узнавала. Последние пять недель Эрмина Кареновна и Николай Александрович постоянно приходили в гости. А Даниил практически жил здесь же.

Лица троицы преисполнились радостью и надеждой.

– Ты помнишь, кем они тебе приходятся? – спросил Яблочков, делая пометки в планшете.

Алиса покачала головой. В таком беспомощном состоянии невозможно рассказать о чудовищной ошибке, произошедшей в больнице. Но раз Яблочков задает такие вопросы, значит что-то уже заподозрили? Для Алисы все кончено. Однако, где-то там была любимая дочь Эрмины Кареновны и Николая Александровича и жена Даниила. Сама, будучи мамой, Алиса понимала, как тяжело жить, не зная правды и хотела помочь хотя бы этой семье воссоединиться.

Троица расстроилась, и начала обеспокоено переглядываться. Правильно, мысленно обрадовалась Алиса, до вас должно уже, наконец, дойти, что на этой койке лежит не ваша дочь и жена. Чем быстрее вы это осознаете, тем быстрее найдете её.

– Тебе что-нибудь говорит фамилия Князев? – продолжил расспрашивать Яблочков, сверяясь со своим списком в планшете.

Алиса произнесла вслух:

– Нет.

В этот раз паузы между вопросами практически не следовало:

– Фамилия Андрианова?

– Нет.

– Фамилия Спилберг?

– Да.

– Да Винче?

– Да.

– Очень хорошо, – похвалил Яблочков, хотя по лицам родителей и мужа Анаит стало видно, что ничего хорошего они не услышали. Доктор мельком спросил: – Ты устала?

– Да, – честно ответила Алиса.

– Потерпи ещё немного, – попросил он, и Алиса раздраженно подумала про себя: «Будто у меня есть выбор».

Яблочков закончил с пометками и перешел к следующей фазе расспросов:

– Анаит, сейчас я покажу тебе серию фотографий. Мы так уже делали.

Он оставил список с вопросами, и перешел к картинкам.

– Я буду показывать фотографии, а ты будешь говорить «Да», если знаешь человека на фото – и когда я говорю «знаешь», то имею в виду не просто когда-то видела, а можешь сказать, как зовут и чем занимается – и «Нет», если тебе не знаком человек или если видела, но понятия не имеешь кто это. Тебе все понятно?

Алиса кивнула, экономя силы для нового блицкрига.

Яблочков поочередно показывал фотографии художников, актеров и актрис, политиков и совершенно незнакомых, ничем не примечательных людей. Алиса соответственно отвечала «Да» или «Нет». Последним стало селфи невероятно красивой и очень сексуальной женщины с восточными корнями, которую Алиса впервые видела. Фото взятое из Инстаграма или другой соц.сети. В противном случае она бы вспомнила. Такую красотку невозможно забыть. Она буквально излучала сексуальную притягательность даже на селфи. Как Мерлин Монро или молодая Софи Лорен. Наверное, какая-то актриса или бъюти-блоггер.

Алиса сказала слегка сиплым и уставшим голосом «Нет». И ответ вызвал бурю эмоций у родителей Анаит и обеспокоенность Даниила. Яблочков шикнул и переспросил:

– Уверенна? Точно никогда раньше не видела эту женщину? Посмотри внимательно.

Алиса ещё раз посмотрела на фотографию, не понимая, почему именно к этой женщине столько внимания. И снова покачала головой. Она не видела её раньше. Такую точно не забудешь. Природа разгулялась на полную катушку, создавая такую красотку: большие карие глаза, смуглая кожа, утонченные и очень правильные черты лица, крашенные сливовой помадой полные, но не слишком большие губы, слегка вьющиеся пышные темно-каштановые волосы уложены в высокую, казавшуюся небрежной прическу, открывая изящный изгиб шеи, худенькое, но не тощее тело, полная грудь, тонкая талия, насколько можно судить с такого ракурса. Она сидела в купальнике на краю бассейна, на своих ногах, поэтому о них просто невозможно что-то сказать определенно. Но Алиса уверенна, что там тоже все абсолютно пропорционально, стройно и красиво.

– Нет, – снова повторила она о.

Мать Анаит едва не расплакалась. Только сейчас Алиса присмотрелась к ней: тоже восточные черты лица, только более выраженные, чем у девушки на фото, карие глаза на мокром месте и из-за этого потускнели, померкли и казались выцветшими. Тонкие губы постоянно приоткрыты, как будто она не дышала носом, только ртом.

Яблочков заговорил и отвлек от разглядывания бедной женщины, на долю которой выпало несчастье потерять родную дочь. Алиса, как мать, понимала эту боль, и всем сердцем сочувствовала. И одновременно завидовала. Когда выяснится, что произошла чудовищная ошибка, родители смогут начать поиски Анаит, и она ещё может оказаться живой. Алисе надеяться не на что. Её дочь мертва.