Потом ваш непокорный господин (прости читатель, никак не могу называть себя «покорным слугой») предложил:

— Вот Чукки, а давай приколемся…

— Давай, — осторожно согласился Чукки.

— Смотри! — я указал Соратнику на стоящую в тридцати метрах от нашей позиции Скамейку, сложенную из тяжелых бревен. Скамейка была оккупирована Морскими Медузами — особым муниципальным подразделением Амазонок.

Подозрительно глядя на нас Амазонки ловко чистили ствол 100-милиметрового дальнобойного морского орудия.

— Пальнуть бы из этой машинки разок по Институту, — предложил я.

— Так, а в чем проблема? — Чукки тряхнул хайером и решительно двинулся к дамам. Сунув ствол ручного пулемета в чью-то половую щель, Даун спросил:

— Двух монеток не найдется?

Монетки моментально нашлись. Амазонки были явно растеряны. Щедро окропив скамейку бензином, и швырнув на нее зажженный спичечный коробок, мы отправились звонить, с сожалением глядя на орудие. Ни одного снаряда у Амазонок не оказалось.

Когда за нами захлопнулась дверь стоявшей неподалеку Телефонной Будки, то стекло ее немедленно разлетелось разбитое пулей вдребезги. Я инстинктивно отшатнулся, и пуля разбила телефонную трубку, зацепив ухо Дауна.

— Ойбл… — сказал Чукки и оглянулся в поисках стрелка.

Одна из артиллеристок палила с колена. Растерянность артиллерийского расчета быстро сошла на нет. Пришлось бросать дымовую гранату, и когда все исчезло в клубах дыма, Чукки все-таки набрал заветный номер.

Говорил он на малопонятном языке Самоквитов, и я не мешал. После, когда разговор сошел на нет, и мы притаились в глубокой, словно специально для нас отрытой Коммуникационной Траншее, я предложил, просто так, для смеха:

— А давай снимем когда-нибудь нормальных баб, ведь есть же где-то нормальные…

Чукки посмотрел на меня странно. Ободренный, я продолжил:

— Прикинемся обычными горожанами. Скажем, что Винище имеется и прочее, что они там любят, я не знаю… пригласим в гости…

— К кому? — сразу уточнил осторожный Даун.

Твин Ли гордо выпрямился, опираясь на базуку и чуть не получил каким-то овощем по голове:

— Ко мне!

— Га-га-га… — несмело рассмеялся Чукки, — насмешил.

— Молчи. Дурак, в этом вся соль. Привозим их в Институт, тут места свободного завались и…

— И они на радостях сношаются между собой, а на нас…

Я сплюнул. Все-таки Чукки был ужасный сноб, никакой романтики.

Когда-то я спросил у него, где он хранит оружие, так он ответил мне, что в холодильнике, потому что там видите ли всегда пусто и туда никто не заглядывает.

Тут за нашими широкими спинами разорвалось две лимонки, взрывною волной меня отбросило в мусорную кучу. А вот Чукки уберегся, так как в это время скакал козлом за мусорными баками, потирая ушибленную ягодицу. Пока Джокер выкарабкивался из облепившего его хлама, левая рука наткнулась на что-то твердое. Несколько энергичных гребков и перед взором изумленного Корпса показалась Самая Одинокая В Мире Нога, обутая в кроссовок примерно 43-44-го размера. (Этот кроссовок впоследствии очень неплохо смотрелся на ноге Чукки Дауна, а потом был продан с Аукциона за баснословную сумму неизвестному коллекционеру. Примечание Ч.Дауна). Появление Самой Одинокой в Мире Ноги всегда считалось добрым знаком, и это подтвердилось немедленно. Когда я выбрался из мусорной кучи, на мне красовалась почти новая Снорковая Шуба, правда без рукавов, и воротника. (И тем не менее ее я последствии толкнул какому-то мрачному философу-марксистув одном из подземных переходов Нового Города. Примечание Т.Ли).

В нас снова принялись стрелять. Приглядевшись, я увидел стайку немолодых лесбиянок, оккупировавших развороченную морковную грядку. Эти были действительно опасны. Подозреваю, что привлекли их сюда вовсе не мы, а Амазонки, мы просто испортили им Охоту, но теперь расплачиваться приходилось нам. Тем более, что «девушек» было около двух десятков и сражались они умело всем, что подворачивалось под их ловкие ручонки.

Вот и сейчас Лесбиянки защелкали зубами и принялись выгребать из образовавшейся воронки морковь и яблоки, естественно все это богатство незамедлительно полетело в нашу сторону.

— Это наш ответ Хесбулату! — прокомментировал Чукки, расстреливая последний пулеметный диск, потом вставил в Маузер новую обойму и выпустил ее веером в направлении противниц, а я с тоской подумал: «Где же вы, доблестные Самоквиты».

И тут, со стороны ближайшего магазина «ЖЕбли», донесся сильный Прокруст.

«Наконец-то!»

— … Никогда нас не простит,

Пакистанский Самоквит… — пробормотал я вслух, заряжая базуку. Ситуация стала меняться в лучшую сторону. Появился Эдсон во главе Клана Курильщиков. Эти славные, постоянно истекающие желтой слюной парни заняли пустующую Беседку справа от позиции Лесбиянок, и вскоре оттуда потянуло дымком. У Курильщиков были отменные минометы.

На помощь дамам пришел, видимо, только что сформированный взвод боевиков «Армани». Все бойцы были с аккуратно подстриженными длинными бородками, в новеньких с иголочки костюмах, а вот обуты почему-то в короткие сапожки с серебряными шпорами. Видимо на этой неделе форма одежды предполагалась именно такая. Поначалу они предприняли вялую попытку захватить «ЖЕбли», но этот стратегический объект оказался им не по зубам. Тогда они выкатили из Кустов ТэТэ — зеленую «сорокапятку» и вломили прямо по центральному входу. Раз, потом другой. Снарядов у них было, похоже, в избытке. Если бы самоквиты ударили сразу, тогда возможно им бы и удалось разогнать этот гламурный сброд. А так…

Завязалась вялая перестрелка. Со стороны Института двинулись Каменные Бабы — похоже, что Рэдмен мобилизовал все имеющиеся у него ресурсы. Не хватало только Лаборантов, но те медлили как всегда неспроста. Страшно было даже подумать о том, что они нам готовили.

Что-то тяжко плюхнулось рядом с нами. Приглядевшись, мы опознали Ката Скабичевского, как всегда неслышно подкравшегося на своих мягких лапах.

— Ты как здесь? — спросил Чукки.

— Сам удивляюсь, — неопределенно ответил Кат и принялся распаковывать странный рюкзак.

В этот момент Головная Вахтерша выстрелила в направлении магазина и удачно попала в неосторожно высунувшегося самоквита — прямо в замотанное тряпками лицо. Тряпки зашипели и обуглились, боец упал, а Вахтерша снова набрала в пистолет радиоактивной воды из специального термоса и затаилась среди развалин, дав сигнал своим рассредоточиться. Через секунду она стартовала с места и помчалась, если это слово применимо к девятисоткилограммовому противнику, ломая Малину Чемзано в сторону магазина, однако самоквиты разгадали этот нехитрый маневр. Они дали залп из Напалмовой Баллисты, в тот же момент Кат Скабичевский, наконец, раскочегарил свой Примус, ударив струей огнемета в место возможного появления вахтерши. Как ни странно угадал и попал.

— Видимо-невидимо! — прокомментировал он и протянул свою мохнатую крепкую лапу к средних размеров начиненной динамитом репке, мирно лежащей на бруствере окопа. Швырнул ее в активно чадящий Каменный Костер, оттянул крайнюю плоть пистолета и изошелся в оргазме на курке…

Аха-ха-а-аха… Прокруст становился все сильнее и вскоре перешел в истерический хохот. Лесбиянки истошно вопя, и зажимая уши руками бросились врассыпную. Голый, никому незнакомый мужчина, татуированный с ног до головы высунулся из ближайших дверей неожиданно материализовавшегося полуразвалившегося строения Временного Сортира и мрачно сказал Кату:

— Чего вытаращился, хвостатый? Мужика голого не видал?

— Не видал, — ответил Скабичевский и сообщил негромко, — я буду молчаливой галлюцинацией…

— А я нет, — сказал Витал, появляясь вслед за голым мужиком и тыча его в обухом топора в район ануса. Мужик вяло отмахнулся и посеменил вслед за лесбиянками.

Хэнгмен вынул из кармана обручальное кольцо и зачем-то на него подул:

— Я теперь солидный…

— Женился? — ахнул Чукки.

— Немного, — пробурчал Витал.