Когда песня отгремела, и сцена как по команде очистилась, противоборствующие войска организованно отошли за кулисы. Чукки выразительно прокашлялся в микрофон, и сцена погрузилась во тьму. Следом за тьмой пришла и тишина, так как разошедшаяся не на шутку публика тоже понемногу прекратила боевые действия в ожидании новых впечатлений.

Наконец, темноту в очередной раз прорезал луч прожектора и выхватил ободранные стены, появившейся прямо на сцене пустой и заброшенной комнаты с тусклыми невнятными картинками, развешанными на них. Потом в комнату вошел украдкой Витал, впервые за все время концерта, наряженный в свой рабочий серый балахон, и повернувшись к залу попросил, чтобы его оставили наедине с картинами. Старые фанаты одобрительно загудели, они знали, что последует за этим. Новые недоуменно вертели головами.

Хэнгмен сверкнул глазами сквозь прорези маски, отвернулся, поудобнее перехватил правой рукою свою страшную гитару, а левою полез под одежду…

Даун и Ли по сложившейся традиции негромко похохатывали в темноте, а Витал принялся мастурбировать и играть на басу одновременно под нарастающие ритмичные аплодисменты.

Когда же экстаз достиг апогея, он крикнул:

— The end! — и тогда, утирающий выступившие от смеха слезы Чукки выдал на своей ГГД такое соло, которое не выдавал с 86-го года.

Старый одноглазый рокер отер пот со лба и со словами:

— Я ж говорил… — пихнул в бок своего молодого товарища. От толчка тот мешком свалился на землю, ибо давно уже лишился сознания, и стоял на ногах лищь благодаря тесноте.

А над концертной площадкой уже вовсю шумели винты вертолета. Оттуда прямо на комнату с картинами вывалился коренастый швед. Он сцепился с Хэнгменом в напряженной схватке, и они долго стояли и раскачивались из стороны в сторону. Зависший же вертолет был немедленно атакован стаей дрессированных Числомахов, а над площадью уже вовсю неслись звуки заводного рок-н-ролла про «Карлссона, который еще живет».

Но тому оставалось уже совсем немного, потому что по замыслу композиции, должен был победить Хэнгмен, что вскоре и произошло. Повергнув шведа на колени, Витал Блумен занес над ним свой топор и отделил от тела пластмассовую голову сурового викинга, потом вырвал из тела пропеллер и кровожадно поднял его над головой. Чукки прошипел ему:

— Голову подними, а не пропеллер! — но Виталу было наплевать.

Старый рокер тихонько утирал текущие из единственного глаза слезы и бормотал беззубым ртом:

— Саrlsson will be live…Саrlsson will be live…

На сцену массово полезли некрофилы и прочие извращенцы из арт-студии «Голубая птица» и принялись дружно глумиться над поверженным Карлссоном, зрителями, полицией и друг над другом, показывая заинтересованному залу свое искусство. Воспользовавшись возникшей паузой, корпсы отправились перекурить за танк. Тем более, что для усиления эффекта на сцену были отправлены волочащие упирающуюся Линду Непредасты с закипающими электрочайниками под руководством некурящего Блумена, что давало возможность из опыта предыдущих выступлений, сэкономить от четырех до пяти, так необходимых для перекура минут.

Они пролетели незаметно, и вскоре Джокер, соблюдая традицию, произнес:

— Время разбрасывать бычки и время их собирать…

Группа вернулась на сцену.

…Последнюю вещь, неувядаемый «Хэнгмен-блюз» пели все вместе, хоро. Все, кроме Ли, который негромко ругаясь, все никак не мог разжечь бикфордов шнур. Потом все-таки получилось… И песня еще вовсю звучала, а черный Шестой Грузовик уже увозил Stiffen Corpses с места выступления. И смолкла песня только тогда, когда неплохая, средних размеров имитация ядерного взрыва не разметала на сувениры сцену и декорации на радость разгоряченным фанатам, каждый из которых назавтра мог с гордостью сказать: «Я это видел!»

Месяца три назад мы праздновали какой-то праздник и тогда в последний раз заезжали в Желтую Деревню. Тогда еще Белый Дьявол сказал, что идет на Дно и ушел, но по дороге его перехватил Чукки и предложил сыграть в Кости — древнюю и очень занимательную игру. Ему как раз один тип привез три мешка костей и он благополучно спускал их в трактирчике «У Поджера». Но Белый Дьявол играть не захотел, он хотел на Дно. Однако Дно было полностью занято Пробрюшливым Жорлом и потому мест для Отдыхающих не было. Тогда Белый Дьявол расстроился и подрался с Дракончиком, однако тот как раз провел Трансформацию и чуть не отломил Белому его любимый левый Рог.

На шум примчался Веселый Сторож и наложил на всех штраф, но, как известно, Дьяволы не чтят Договора, а Дракончики их просто не читают…

Неплохо мы тогда повеселились… Да… А так, я глядел по сторонам и видел, что за прошедшее время здесь практически ничего не изменилось. Старик Мицусито все так же разбирает соседские заборы, Дорога Разочарований все также перекрыта полосатым шлагбаумом, на котором, сплевывая жевательный табак, все также сидит пара Лиловых Десантников в своих оранжево-черных комбинезонах. Они никого не трогают просто сидят, потому что Полковнику так, видите ли, спокойнее. Завидев меня и быстренько идентифицировав, они спрыгнули со шлагбаума и поприветствовали старика. Я тоже поздоровался с парнями, и они снова уселись на пост. Нейтралитет, однако.

Когда-то мы немало помогли их нынешнему командиру в борьбе с Черными Подполковниками, это притом, что Святой Джон Джонс, или СДД был тогда обычным майором и звали его Коннор. Потому сейчас у нас мир и дружба, но в нашем Иррациональном Мире все так быстро меняется…

Еще метров через пятьдесят я увидел маленького, но тучного человечка с жиденькой бородкой, привязанного к придорожному столбику белой веревкой. Отчего-то он напомнил мне хорошо откормленного козла, которого хозяйка или хозяин вывела на улицу прогуляться и на время прицепила к колышку. Росточка он был небольшого чуть выше метра, и казался каким-то квадратным что ли. Ничего он не делал, сидел, бессмысленно вытаращив свои бесцветные глазки на окружающий пейзаж, и слегка раскачивался. Я обратил на него внимание Пробрюшливого Жорла на что, Пожиратель Крыс мне ответил, что «нет, такого не знает, может и новенький, а может и из Питомника».

— Поговори, — приказал я, и Пробрюшливое Жорло зависло над тупо взирающим на него карликом. Я пошел дальше, вскоре меня догнали.

— Это Буцефал, — доложил Пожиратель Крыс, — его сбросили с Летающей Тарелки.

— А почему привязанный?

— Говорит, сам привязался, чтоб жалели…

Мне стало весело. Еще один любитель играть в Нищих, надо будет его с Эдсоном познакомить.

— Он утверждает, что является посланником другого мира, — добавил Пожиратель Крыс.

— Других миров не бывает, — отрезал я.

Пробрюшливое Жорло посмотрело на меня странно и промолчало.

Не спеша мы прошлись сквозь всю деревню, изредка откликаясь на приветствия, и добрались наконец до Поджера. Там я справился о Чукки, на что хозяин заведения сообщил, что мистер Даун его заведение не посещал со времени нашего последнего визита и налил нам Свинцовой.

Немного перекусив, мы отправились к Питомнику, уже подходя к его мрачным строениям, я почуял неладное. Когда мы вошли на территорию, через пустую караулку, я понял, что предчувствия меня не обманули.

Внутри царил полный бардак. Половина клеток распахнута настежь, другая половина поломана, ни Стражника, ни помощников Сторожа не видно и близко. Только в одной из них спал Длинношеий Джо, но этот парень спит постоянно и пока я решил его не будить. Я очумело смотрел на все это, а Пробрюшливое Жорло шумно вздыхало у меня за спиной. Проснувшаяся Сушеная Голова подвела итог:

— Апокалипс… Похоже, что все уехали отдыхать в Веселый Городок!

Ругаясь про себя последними словами, я отыскал Замаскированную Дверь. Вечно ее нет на месте, когда надо! Открыл и проник в Железный Узел, предварительно отцепив Сушеную Голову и приказав Пробрюшливому Жорлу за ней присмотреть. Мало ли что…