Я решил сказать только часть правды, потому что говорить о том, что я наивно надеялся выяснить, не обманули ли меня, и не декорации ли окружают, было глупо. Они бы непременно обсмеяли меня все.

Мы приблизились к дому. Как оказалось, отошёл я от него совсем недалеко, если бы у меня был с собой фонарик хотя бы, я непременно вернулся бы.

Надо было, конечно, исследованиями заниматься днём, но я ведь не знал, что тут темнеет так резко. Бац…

И уже сумерки накатили.

На крылечке сидела Тайгиня, укутавшись в вязанную шаль. Я видел, бабульки около универа частенько такие предлагали девчатам нашим, я даже прикупил одной… Как давно это было… Это оказался мой самый дешёвый секс за всё время, но зато так жарко, как та одногруппница, меня никто не благодарил.

Я вернул всё своё внимание в настоящее, и Тайгиня мне почему-то вдруг напомнила бабушку, которая сидит и ждёт внучат на крылечке собственного дома. И в то же время вся эта непосредственность выглядела не такой уж отталкивающей, а наоборот притягивала к себе.

— Ну что? Далеко сбежал? — спросила она с нотками усмешки в голосе.

— Я не собирался никуда сбегать! — огрызнулся я. — Просто сходил в туалет. Уж прости, что так долго, — развёл я руками, но в то же мгновение почувствовал, что источать яд сейчас не лучшее время. Мне хотелось обогреться кружкой горячего чая. — Извини. Можно попросить чай? Замёрз, — шмыгнул я носом.

— Иди в дом. Мой руки. Сейчас закину пару дровишек в печь.

Я не стал спорить. Пошёл в дом, потому что замёрз как чёрт, а девушка поспешила на шею к своему отцу. Волновалась из-за того, что его могут растерзать волки посреди ночи? А на меня, значит, плевать?! Ну ладно, хоть чаем согласилась напоить… Мне-то такие сантименты не нужны. Да и кто будет такому как я радоваться, пока не помашу брюлликами перед носом?!

Я вошёл в дом, присел за кухонный стол и расслабился, потому что тело начало потихонечку согреваться.

Красота…

Тепло…

Прикрыл глаза на пару мгновений и, кажется, провалился в сон…

Я растопила печь, чтобы закипятить воду. Газ тоже закончился совсем некстати. Рома, кажется, задремал, поэтому я потихонечку подошла к нему, чтобы убедиться, что дышит и не переохладился, а он широко распахнул глаза.

— Любуешься мной? — спросил он, но я не стала ничего отвечать — вернулась к приготовлению чая.

Я заварила чай из сушёных цветков липы. Он обладает хорошим успокаивающим эффектом. Сладкий слегка дурманящий запах липового цвета заполнил кухню. Я налила чай в три стакана, один из которых вынесла на улицу. Отец любил пить чай перед сном, сидя на крыльце и глядя на звёзды. Он говорил, что так общается со своей семьёй, пусть и не слышит их голоса. И я никогда не нарушала их минуты единения, понимая, что это святое.

Вернувшись в дом, я присела за стол. Рома обхватил руками кружку с чаем и уставился на поверхность, от которой потихонечку поднимался пар.

— Ты хотел сбежать? — спросила я, понимая, что разговор мог бы помочь наладить отношения.

Возможно, нам просто следовало перестать воспринимать друг друга в штыки и попытаться помочь… Если не усложнять жизни, не делать что-то назло и не подшучивать, то можно было бы спокойно перенести этот месяц.

— Я не хотел сбежать… Я хотел понять — какая часть ваших слов — правда, — фыркнул он. — Вы ведь тут все такие приколисты собрались… Лишь бы обсмеять человека, а что у него в душе творится никому не интересно…

Я поднесла чашку с чаем к губам и сделала небольшой глоток. Его сладковатый, напоминающий свежий мёд, привкус был одним из моих любимых. Проглотив напиток, который был во рту, я посмотрела на Рому. Он был прав отчасти: знакомство с ним началось с шуток. Стёпа начал ревновать, видеть в нём угрозу, и повёл себя не самым лучшим образом… Да и я сама тоже.

— Ты чай пей, пока горячий, так он лучше влияет на нервную систему, — кивнула я на стакан.

Рома взял его в руки и сделал глоток. Он чуть поморщился, а потом сделал ещё один.

— Помоги мне сбежать отсюда! — посмотрел он мне прямо в глаза. — Твой парень сказал, что есть вертолёт! Помоги добраться до него! Я ведь тебе бельмо на глазу, сразу понял это!

Я поставила стакан и сложила руки на столешницу. Конечно, этот гость был ну совсем не кстати… Мы с отцом прекрасно жили, а тут ещё двадцать девять дней терпеть нашего «гостя». Или будет правильнее — отбывающего наказание?

Сделав глубокий вдох, я задумалась. Я бы могла показать ему местность, куда прилетает вертолёт… Даже сказать время его прибытия, но не будет ли это предательством по отношению к отцу? Он ведь обещал тому человеку, что перевоспитает его сына.

— Тайгиня-а-а! Пожа-а-а-алуйста! Я в вашей тайге загнусь! Мне цивилизация нужна! Я тут сутки всего или того меньше, а пропадаю! — Рома взял меня за руки, и это смутило. Я постаралась освободиться, но он лишь сильнее сжал свои пальцы, начав плавно двигать большими, щекоча кожух

— Пусти, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Потому что тебе приятно? Боишься, что это заведёт ещё дальше? — с ехидством в голосе спросил он и широко улыбнулся.

«Памперс сменил на сухой, теперь снова шутить можешь?» — подумалось мне.

Жалость пропала, а ей на смену резко пришла ярость. Так захотелось кочергой ему двинуть хорошенько.

Входная дверь отворилась, и Рома резко отпустил мои руки. Отец с неодобрением посмотрел сначала на меня, а потом на него.

— Слушай, Мажор, шёл бы ты уже спать. Завтра с утра работы предстоит немало… Будем из тебя человека делать. Я тебя мелким не воспитывал, так теперь мозги вправлю.

— Мелким? — ухмыльнулся Рома. — Вы ещё скажите, что в пелёнках меня видали…

— Видал… Правда, давно это было. Ты мальчиком хорошеньким тогда казался, а не таким вот… — отец чуть помолчал и покачал головой.

— Кто же вы тогда моему отцу? Почему он решил отправить родного сына в непроглядную дыру? Почему доверил вам? — не унимался Рома.

Желваки на лице отца передёрнулись. Он чуть сощурился, а затем тяжело вздохнул и ответил:

— Я его родной брат…

Вот это да! Глаза широко распахнулись, и я замерла, слушая биение собственного сердца. Отец — брат отца Ромы? Мы с ним, получается, тоже вроде родственников?

Отец постоял несколько секунд, почесал затылок и остановил взгляд на чае, что был недопит в моей кружке.

— Не засиживайтесь долго. И… — отец мельком посмотрел на Рому: — я тебя предупредил — нагадишь моей дочери, я тебе кое-что отрублю. — Он перевёл взгляд на меня и кивнул: — Спокойной ночи, Тая.

— Спокойной ночи, отец! — улыбнулась я и отвела взгляд в сторону.

Он скрылся за дверью своей комнаты, а Рома шумно выдохнул и присвистнул. Я посмотрела на него: парень выглядел потерянным.

— Что же ты не сказала-то, что сестра моя? А то бы я тебя мог того… Блин! Хоть и неродная, а всё равно неприятно за пошлые мысли. Извини…

Внутри меня принялся ликовать и танцевать маленький демонёнок. Вот он и выход! Я могла избавиться от назойливого мажора, манипулируя тем, что мы родственники, вот только врать я так и не научилась. Поэтому встала на ноги и принялась убирать со стола, только бы скрыться от разговора.

— Где я буду спать? — спросил Рома, когда я забрала его стакан.

— В сенках… — пожала я плечами.

— Извини, где? — переспросил он.

— На веранде, в небольшом закутке… Там тепло, не переживай, не замёрзнешь.

— А вместо света у нас будет эта лампа, да? — кивнул он на керосиновую лампу, стоящую на печи.

— Не совсем… Я провожу тебя и уйду. Лампу заберу, потому что, если не дай бог упадёт, то случится пожар…

— А как мне посса… Кхм… В туалет ночью выходить? Там же чёрт ногу сломит! — снова огрызнулся Рома.

— Не переживай… Освещения от звёзд будет достаточно… Или ты себя с чёртом сравниваешь? — спросила я и взяла лампу в руки. — Пошли.

— Да у вас тут станешь… И козлом… И чёртом, — выдохнул Рома.