После обеда Тайгиня сказала, что неважно себя чувствует и полежит немного, а мы втроём вышли на улицу. Беспокойство за неё не отпускало, и я уже хотел вернуться, чтобы спросить, что с ней, но дядя Вася остановил.

— Это трава, которая расслабила её. Тая поспит часик, этого вам хватит, чтобы добраться до вертолётной площадки и улететь, — кивнул он.

Ком подступил к горлу. Я просто тварь, бросившая щеночку косточку, чтобы не побежал следом. Глаза начало пощипывать, но я тут же отвёл взгляд в сторону.

— Дядь Вась, спасибо вам за приют и за всё спасибо! — сказал я.

Он лишь кивнул, ничего не ответив мне.

До вертолётной площадки мы с отцом шли молча. Я несколько раз порывался вернуться, но останавливал себя, потому что всё это время в мыслях всплывал вопрос отца: «Что будет с ней, если вы зайдете дальше?».

Когда мы проходили поселение, ко мне подлетел Стёпка и двинул в скулу так, что там даже что-то хрустнуло. Вроде бы челюсть не свернул, но ощущений оказались не из приятных. Впрочем, я этого заслужил…

— Тварь! Какая же ты тварь, Мажорчик! Ты же её сейчас без ножа убиваешь! — закричал он, но какой-то мужик оттащил его от меня, стараясь успокоить.

Я выключил все чувства, сплюнул кровь под ноги Женишка и цинично процедил: — А мне какое дело?

— Что-то не хочется спать, — вышла я из комнаты и посмотрела на отца, сидящего за столом.

Он выглядел каким-то хмурым. На лбу пролегла глубокая складка. Я улыбнулась и постаралась утешить его, что со мной всё хорошо. Он зря так сильно волновался, бывает ведь у человека лёгкое недомогание, это нормально.

— Пап, я не заболела, не простудилась. Всё в порядке. А где все? Рома и его отец? Где они? — поинтересовалась я, не заметив их за столом.

Отец посмотрел на меня и тяжело выдохнул. В одну секунду внутри оборвалось что-то, словно проводок перегорел. Я прикусила губу и постаралась не поддаваться нарастающей панике.

— Тай, ты присядь, пожалуйста, и послушай меня, — начал отец, но я уже выскочила в сенки.

Вещей Ромы там не оказалось. Телефон, который всё время лежал на подоконнике, отсутствовал. Я сглотнула горький ком, сдавливающий горло, и выбежала на улицу. Там тоже никого не оказалось.

— Он уехал! — услышала я негромкий голос отца.

Я подняла взгляд в небо, заметив удаляющийся вертолёт, и закричала: — Не-е-е-ет!

Этого не могло быть… Мы ведь нравились друг другу, нам было хорошо вместе. Почему Рома даже не попрощался? Так сильно торопился, что даже заглянуть в комнату не мог и сказать, что он решил покинуть нас? А ведь решил он сделать это, ещё когда вышел на ушицу со своим отцом, только мне ничего не сказал…

Меня начало колотить изнутри. Я не могла поверить в то, что он на самом деле поступил так подло. А ведь меня предупреждали… Отец… Стёпка… Они предупреждали меня… Даже Аня говорила, что ничего хорошего от него ждать не стоит, а я доверилась.

Идиотка!

Глупая идиотка!

Как я могла взять и довериться ему?

Я обхватила себя руками, чувству я, как сотрясается всё тело. Рыдание рвалось с губ вместе с болью, которая разъедала внутренности в этот момент. Он просто взял и улетел… Не попрощавшись…

— Тай! Тая! — отец подошёл и обнял меня, крепче прижимая к себе.

— Что я сделала не так, папа-а? — захлёбываясь рыданиями, спросила я.

— Ты всё делала так… Это я идиот… Я совсем не подумал о последствиях. Прости меня, девочка моя! Это я допустил ошибку! Мне надо было лучше следить за Мажором…

Остальные слова отца размывались в сознании отголосками, потому что меня охватила горечь потери. Меня бросил парень, в которого я влюбилась.

И хорошо, что не успела ему об этом сказать.

— Я не дам тебя в обиду, Тайгиня! Я буду защищать тебя, и больше не допущу подобного, — продолжал отец. — Я давно заметил, что между вами есть что-то, но мне казалось, что Ромка уже всё решил… Он принял не то решение, которое я ожидал от него. Он разочаровал меня… Мне так жаль.

— Тайгиня! — услышала я голос Стёпки и подняла на него взгляд.

Я понимала, что не должна поступать, как Рома. Мне следовало объяснить всё Стёпе, если он не понял с первого раза. Отец зашёл в дом, чтобы дать нам поговорить, а я вытерла слёзы со щёк.

— Стёпа, чтобы не причинить тебе боль, которую испытала сама, я повторю ещё раз — мы друзья. Ладно? Я не смогу полюбить тебя больше, чем брата… Прости меня…

Я прикусила губу и заплакала, а Стёпа подошёл и обнял меня.

— Ну хоть призналась, что как брата любишь! — ухмыльнулся он. — Я ему в челюсть зарядил хорошо… Если только посмеет сюда приехать — убью!

Хоть Рома и сбежал, как последний трус, а у меня сердце сжалось, когда Стёпа сказал, что ударил его… Жаль было его… А любовь внутри покрывалась чем-то непонятным, словно надевала траурный наряд и принимала определение для себя: БЕЗОТВЕТНАЯ…

Мы прилетели домой, вот только мне не хотелось идти в ванную… Ничего не хотелось. Я сидел на кровати, обхватив голову руками, и смотрел в одну точку перед собой. Неправильно я поступил, что взял и вот так уехал, не попрощавшись с ней. Надо было хотя бы сказать о том, что я принял такое решение, но мне не хватило духа. И теперь мы будем страдать ещё больше. Сердце заныло от мысли, что она уже узнала и теперь, наверное, возненавидела меня.

Она будет права, если возненавидит меня. Как бы больно ни становилось от этой мысли.

В дверь глухо постучали, и она сразу же открылась. Я поднял взгляд.

Отец…

Он вошёл и посмотрел на меня с каким-то непонятным сочувствием.

— Несколько часов прошло, а ты всё сидишь?! — нахмурился он, прошёл и сел на компьютерный стул.

— А что мне танцевать от радости? Или мебель в щепки побить? — съязвил я, но тут же прикусил язык.

В конце концов, отец не насильно забрал меня. Я пошёл к вертолёту на своих двоих, и сам сел в него. Я всё сделал сам, как бы прискорбно это ни звучало.

— Это пройдёт. Перебесишься и пройдёт. Вы с ней друг другу не подходили. Что можно ждать от детдомовки?

— Она не детдомовка! — зарычал я.

— А кто тогда? Я взял её в детском доме и подбросил брату, чтобы он не сошёл с ума. Попросил здорового ребёнка, но о семье её информации не было: от девчонки ещё в роддоме отказались. Потом сделал на неё документы, назвав Тайгиней, как попросил брат. Василию я об этом не рассказывал, да и не следует, а то уйдёт в себя. Он считает её подарком леса. Подарком, за которым тщательно следили мои ребята, чтобы ничего не приключилось, пока он её не нашёл. Даже пару раз место меняли, куда её подбросить… В общем, ты подумай хорошо… Успокоишься… Сходи с друзьями погуляй. К тебе приходили, спрашивали как ты и где. Ай…

Отец поднялся на ноги и ушёл, оставляя меня одного.

Ну и что, что она детдомовская?

Пусть даже и гены плохие…

Несмотря на все эти предрассудки, сама она идеальная…

Я отлично понимал, что в городе не встречу такую искреннюю и чистую девушку, которая полюбит меня всем сердцем.

А Тайгиня любила…

Я ощущал это.

Потому и не хватило духа пойти и признаться, что выбрал не её.

Я задумался: в словах отца была доля правды. Возможно, мне просто следовало расслабиться немного и прогуляться друзьями. Я включил телефон, который всё это время лежал рядом без дела, и увидел своё фото с Таей на озере. Я рассказал ей, что такое селфи и сфотографировался вместе с ней, а потом поставил этот снимок на заставку телефона… И поцеловал её. Как же сладко она отвечала на мои поцелуи… Глаза снова стало пощипывать, а воздуха крайне не хватать. Я шумно выдохнул.

На телефон полетела куча сообщений о пропущенных вызовах. Ребята писали мне разные вопросы: куда пропал… как дела… Я даже не стал открывать все СМС-ки. Кирюха позвонил, когда я собрался пойти в ванную. Я долго смотрел на экран и вспоминал совет отца пойти и развеяться с друзьями, но я не мог этого сделать… Я больше не нуждался в них, как и они никогда не нуждались во мне.