— Я не хочу, — первым делом упёрлась рогом Витка. — Он умрёт. А тебе будет плохо.

— Кнопка, — со вздохом приступил к обработке Стас. — Дреб же не ребёнок. Он взрослый человек. Он сам решает, что ему нужно.

— Пусть решает сам, — легко согласилась Витка. — А я не буду.

— Кнопка, не будь такой злюкой, — взялся сюсюкать Лёха для наведения мостов. — Тебе что, жалко?

— Такой большой и такой дурак, — подорвала все мосты разом зловредная партизанка. — Ты умрёшь. Я не хочу снова убивать человеков. Я вам не убийца. Если такой умный, сам его и убивай.

— У меня не получится, — развёл руками Стас. — Только ты можешь сделать из человека настоящего Нартаха.

— Из человека я могу делать только мёртвого человека, — окончательно надулась Витка.

Желаемое из неё вытрясли откровенным враньём. Дескать, они же родичи — просто в их племени рождаются и монголы, и красавцы. А раз один выжил и вспомнил, что он Нартах, так и с другим всё образуется. Стас уже мысленно проклинал паршивца-землячка. Не ему оправдываться перед несчастной девчонкой, когда та будет рыдать над очередным трупом. Малышка только-только одыбала. Только стала забывать поганое прошлое, а они на неё насели — здоровые скоты.

— Ладно, — сдвинулось дело с мёртвой точки. — Я сделаю. Но, если тебе потом будет плохо, я обижусь, — пригрозила Витка Стасу.

Операцию проводили, запершись в своей спальне. Лёха не хохмил, и не делал сурового лица «настоящего мужчины». Просто лежал на ковре и слегка улыбался каким-то своим мыслям. Готовился идиот к грядущему величию. Витка забралась на колени к Стасу и прижалась спиной к его груди. Он склонился и ткнулся губами в родную макушку. В этот момент она и запустила выдернутую из воздуха нить в голову самоубийцы. Тот дёрнулся, захрипел, выгнулся дугой и отключился. Стас через силу протянул руку к его шее — пульс долбился так, что он окончательно пал духом. Время шло. Давно стемнело, а они всё молча сидели над телом Лёхи и ждали, не понять чего.

Проснулся Стас в утренних сумерках — окно так и не занавесил. Спал, где свалился: на ковре, но прикрытый одеялом. Под боком сопела завёрнутая в другое одеяло Витка. Позаботилась — с нежностью подумал Стас, легонько касаясь губами слипшихся на виске от пота волосёнок. Затем осторожно вылез из-под придавленного её тельцем одеяла и сунулся к Лёхе. Тот был белым, как извёстка, но дышал. Причём, на удивление ровно. Что бы там не происходило в его мозгах, этого психа оно не убило. Да и снаружи пациент не замёрз — Витка и о нём позаботилась. Стас чуток постоял над ним и потопал отлить.

На обратном пути от нужника воткнулся в Ёали. Тот сидел на крыльце флигеля — где пять минут назад его не было — и делал вид, будто случайно здесь потерялся. А теперь вот встретил доброго человека, который и спасёт несчастного заблудшего дебила.

— Шпионишь? — дурашливо прошипел Стас, плюхаясь рядом.

— А как иначе узнать правду? — ответил насмешкой Бритый.

— Спросить, — предположил Стас, щурясь на тонкую полоску огня, залившую горизонт.

— Хорошо. Попробую. Дреб тоже Нартах?

— С чего ты взял?

— Вы же родичи, — привёл Ёали первый аргумент в пользу своей смелой гипотезы. — Странные родичи. Ты островитянин, а он луаралец, — тут же опроверг он гипотезу и снова аргументировал: — Но, вы говорите на одном языке. Странном языке. Во всех раатаранах юга говорят на одном языке. Почти на одном. Различия невелики. На севере… Я видел северян пару раз. Слышал их язык. Ваш язык очень грубый. У северян тоже грубый. Но, он немного похож на наш, если привыкнуть. А ваш не похож ни на что. Откуда вы пришли, Аспид?

— Ты всегда называл меня Стасом.

— А это тоже твоё имя? Или прозвище, какое мне дал ты.

— Тебя оно не обижало.

— Не обижало. Хотя у меня другое прозвище.

— Какое?

— Тихушник.

— Подходяще.

— Так какое твоё настоящее имя, Аспид?

— Стас. Станислав.

— Опять два имени, — поморщился Ёали.

— Это одно имя. Полностью оно звучит, как Станислав. Коротко: Стас. Мы так привыкли. Поэтому я не зову Витку Витатуаной.

— Кто «мы», Стас?

— Нартахи, — выкрутился он.

— Ты называл Дреба Лёхой. Это его имя?

— Ага.

— Короткое? А как настоящее длинное?

— Алексей.

— Красиво звучит. Зачем его так уродовать?

— Ёали, ты не Тихушник. Ты натуральный смалг. Как вцепишься, так твои челюсти не разжать. Даже железным ломом. Нет, я понимаю, что нечестно использовать тебя втёмную. Ты многим рискуешь, и не должен это делать наощупь. Но, я не всё могу тебе рассказать. Ты итак знаешь о нас с Виткой больше, чем все остальные вместе взятые. Я знаю, что ты не разболтаешь. Но… Понимаешь, мы тут покрутимся, наживём врагов и смоемся. А ты останешься. Да ещё притащишь беду в дом Ёр-Гаха. Я, конечно, настоящая лалаца, — обозвал себя Стас местной гигантской свиньей. — Я не слишком заботился об этом прежде. Но, вот теперь задумался.

— Напрасно задумался. Я не вернусь к Ёр-Гаху. Я пойду с тобой к Порогу, — в обычной своей равнодушной манере сразил его Бритый.

— У тебя в башке жуки завелись? — на местный манер поинтересовался Стас состоянием крыши собеседника.

— А у тебя? Нартаху на Порогах тоже многое грозит.

— Знаю. Но, у меня нет другого выхода. А тебе-то это зачем?

— Мне здесь скучно. Я не торговец. И никогда им не стану. Милостивец напрасно тратит на меня время. А с тобой мне интересно.

— Ты дебил, — покачал головой Стас.

— Я нормальный, — возразил Ёали. — У меня только одна жизнь. Я хочу многое испытать.

— Стас, — сонно пропищал за их спинами голосок Витки.

Они обернулись — паразитка опять стояла босыми ногами на холодном полу, зевая во всю пасть. Стас подорвался к ней, подхватил на руки.

— Дреб просит пить, — пояснила Витка. — Уже всё выпил. Вода кончилась.

— Я принесу, — поднимаясь, кивнул Бритый в ответ на молчаливую просьбу Стаса.

Лёха стоял на карачках. И медленно, чуть ли не с удовольствием блевал на симпатичный хозяйский ковёр. Рядом торчали на корточках Юш с Юшкой, свесив длиннопалые ручонки между коленок. Они сочувственно лупали телескопами. И не знали, что делать, чтоб помочь большому доброму другу. Лёха обернулся на звук шагов. Сплюнул и спросил по-русски:

— Воды притащил, чернокнижник грёбанный?

— А у меня голова болела, — не понять для чего поделился опытом Стас.

— И сейчас начнёт, — пообещал Лёха. — Когда я тебе рыло начищу. Видать, нить не в то горло пошла, — поставил он собственноручный диагноз и выдал ковру очередную порцию.

— Вчера не пили, — на всякий случай оповестил Нартаха Ёали, внося в загаженную комнату громадную кадку с водой. — Умываться принесли, — пояснил он габариты сосуда и поставил его рядом со страдальцем: — Будешь лакать?

— Дай стакан, — простонал тот.

— Правильно, — одобрил Бритый. — Зачем портить воду? Кыш отсюда! — приказал он малышне.

Вампирёныши вспорхнули и усеменили прочь. За ними, ворча, что ей воняет, утопала Витка. Лёха замахнул в себя третий стакан воды и рыгнул. Из его локтя торчал кончик нити, задумчиво покачивая неопознаваемой конечностью.

— Ковёр нужно уничтожить, — рассудительно предложил Ёали. — Неудобно перед хозяином.

— Нити это не едят, — съехидничал счастливый по самую маковку Стас.

Он лежал на заваленной перинами тахте и покачивал ногой:

— Может, закопать его? Или сжечь?

— Кто будет закапывать? — на полном серьёзе осведомился Бритый.

— Ой! — пискнуло в дверях.

Мужики дружно обернулись. Тоненькая симпатичная служаночка была на грани паники.

— Отравился, — мгновенно нашёл объяснение их безобразному поведению Ёали.

— Ой! — понятливо кивнула девчонка и унеслась.

— Теперь сами закопают, — удовлетворённо икнул Лёха. — Бритый, ты гений.

— Знаю, — степенно кивнул тот и прошествовал на выход.

— Гостя отравили. Позор для хозяина дома, — пояснил Лёха для новичка местной жизни. — Может, отступного стрясти?