Майк критично взглянул на свою руку. Перстень действительно мало совместим с перчатками, веревками, клиньями и прочими предметами снаряжения.

Он кивнул.

— Зато я, — улыбнулась Белла, — твоего кольца снимать не стану! Оно заменяет мне штамп в паспорте. Но есть кое-что, чего бриллиантом не заменишь…

— Что именно?

— Ты ведь на Алтай едешь не просто так? После Алтая тебя ж потянет в настоящие горы? И опять акклиматизация, подготовка, восхождение — в общем, месяца полтора тебя не будет?

— Вероятно, — согласился Майк. — К чему ты клонишь?

— Пока будешь ездить в Сибирь, обдумай: не пора ли дать мне немножко больше полномочий? Назначь меня своим первым заместителем. Дай мне официальное право оперативного воздействия на структуру твоего предприятия. Чтоб я могла распустить отдел, организовать отдел. И всё!

— Ты ведь и так это делаешь?

— Делаю, но вынуждена согласовывать предложения и с Кристиной, и с тобой — а если тебя нет, то приходится ждать. Так теряется прибыль. Ты ведь не можешь не признать, что мои реформы — прибыльны?

Она выдержала секундную паузу и добавила:

— Право подписи банковских документов мне не нужно. Финансы — это твое и только твое! Мне же дай, пожалуйста, возможность выполнять мою работу наиболее эффективным образом. Нам обоим — и всем твоим работникам — во благо. Я делаю деньги, мне это нравится, а уж ты трать их, как нравится тебе. Мне достаточно моей зарплаты и — тут она подняла руку и покачала ладонью так, чтобы бриллиантовое кольцо заиграло и засверкало — твоей эпизодической щедрости.

«Она права, — подумал Майк. — Деньги остаются в моем ведении, а ее управленческие таланты требуют как узаконивания, так и развития».

В тот же день Кристина внесла изменение в штатное расписание, генеральный директор компании заказал билеты до Горно-Алтайска, а его новый заместитель, Белла, как работала, так и продолжила работать.

* * *

Майк знал, что алтайская школа альпинизма — это плотно, насыщенно и вообще круто, но не подозревал, что программа обучения может быть такой всеохватной. Им читали лекции, перемежая их с натурными проработками или совмещая рассказы преподавателей с практическими занятиями.

Он постигал сущность акклиматизации и принципы тренировки альпинистов. Он учился организации восхождения и приемам пользования веревками. Ему преподавали технику движения по склонам и обучали выживать в сложных условиях.

Оказалось, что взбираться в кошках по леднику проще, чем преодолевать мокрый травянистый косогор в ботинках с крупным протектором. Страховка верхняя, страховка нижняя, перестежка, связка; экономия сил при подъеме и обеспечение безопасности при спуске; типы и разновидности снаряжения, прочность металлов и полимеров при статических и динамических нагрузках в условиях горного ненастья — тонкостям и сложностям не было конца!

Днем курсанты висли на тренажерах и по сто раз — чтобы выработать автоматизм, только и спасающий в стрессовых условиях — вязали и перевязывали ключевые узлы на веревках. Вечерами откисали в горячем душе, латали ссадины пластырями и обсуждали усвоенное за день. Равнодушных здесь не встречалось: альпинизм влек всех курсантов — однако разница в способностях заставляла некоторых по нескольку раз проходить вновь изученный материал.

Курс обучения Майк прошел почти безбедно и лишь однажды поранил ногу о кошки. Уперев согнутую в колене ногу в склон, он перенес на нее вес тела и, подтягиваясь на руках, стал выпрямляться. Тут-то левая нога и зацепилась за металлические зубья, подобные раздвоенному змеиному жалу! В горячке он не почувствовал боли, только ощутил помеху и поднажал, выпрямляясь под треск рвущейся штанины.

Порвалась не только мембранная ткань и флисовая подложка, но и его собственная кожа. Глубокая рана и кровь, пропитавшая штанину и натекшая в ботинок, наполнив его чуть не до краев, напугала всех курсантов, кроме инструктора и самого Майка.

Помогая друг другу, они залатали дырки на теле и на штанах хирургическим пластырем, посетовали, что останутся шрамы — и Майк постарался забыть о полученной травме. Зажила рана уже после того, как ему вручили удостоверение и значок с золотым ледорубом, возлежащим поверх заснеженных вершин Эльбруса и заслоняющим густо-синее небо, какое только в горах и увидишь.

На импровизированном банкете Майк не задержался. Пить теплую водку из прозрачных пластиковых стаканчиков под консервированные закуски он, как и недоехавший до Петушков Веничка, счел суетой и томлением духа, и без задержек отбыл в Москву.

Полученное звание и золоченый значок на винтовой закрутке — символ серьезности звания — окрыляли и будили мечту. Он решил не задерживаться в столице, и если дела в фирме идут нормально, закупиться снаряжением и махнуть в Альпы.

А что? Монблан, по слухам, гора несложная, хотя и капризная, и не всякий день пускает на вершину восходителей. Маттерхорн пониже, да труднее для альпиниста, но и он уступает настойчивым и целеустремленным. Ну, вот на одну из этих вершин он и взберется! Или даже на обе сразу…

Беллу альпинистские амбиции Майка не удивили, но и не напугали. Хочешь идти в гору — иди, соглашалась она, не вдаваясь в подробности и не интересуясь деталями, которые обычно интересуют любящих женщин. Чем в горах питаются, где спят, в чем ходят — она не спросила ни разу.

У Майка вообще складывалось впечатление, что ее привязанность к нему какая-то… необязательная. То есть вполне искренняя и даже — в отдельные моменты — глубокая. Но чуть он с глаз долой — так и из сердца вон. Нет, в верности Беллкиной он не сомневался. Не о супружеской верности речь! Какая-то она… словно насквозь смотрит, причем не на тебя, а сквозь тебя, словно ты — увеличительное стекло. И только…

Зато и обращается бережно, я любовью и заботой — потому что нужен он ей! Может, и не любит — Майк даже склонялся к мысли, что не любит — но ценит! Держит нежно и крепко, и ему эта хватка нравится!

Он заулыбался, вспомнив кадр из фильма о Кинг-Конге, где огромная обезьяна бережно прикасается к героине Джессики Ланж, носит ее в руке и не то что не роняет, но всякий раз ловит, чуть где крикучая тетка поскользнется. Вот у них с Беллкой — кто кого ловит и подстраховывает, если что? Он её или она его? Кто из них двоих Кинг-Конг, всесильный и беспомощный одновременно?

Глупый вопрос. Не о том он думает…

* * *

Идти на Монблан, а следом, без перерыва, — на Маттерхорн, Майка надоумил Алекс. Они беседовали по телефону, пока Майк сидел в гостинице в Шамони, пытаясь нанять гида. Во всех французских агентствах, согласных объясняться на английском, ему отказали: в сезон, объясняли ему, очередь к гиду растягивается самое малое на месяц. И назидательно добавляли: надо было побеспокоиться о сопровождающем, а заодно и о ночлеге в горных приютах, заранее.

Он беспокоился! Однако в Федерации, куда он зашел отчасти для регистрации, отчасти в поисках рационального решения проблем снаряжения, его заверили: переживать не о чем. Запад — логово капитализма, у них вечный кризис перепроизводства, предложение хронически превышает спрос. Вот в наши горные приюты — да, нужно записываться заранее. Не желаете?

Майк не пожелал. Чтоб не расстраивать радушную девушку, он по безумной цене купил у нее книжку про альпинизм. Документ под названием «Горная книжка», удивительно похожий на старинную институтскую зачетку — тоже купил, за совсем уж немыслимые деньги.

Его поздравили с присвоением порядкового номера в перечне резидентов федерации — где-то в районе двух с половиной тысяч, он не запомнил, — и предложили купить какой-то членский билет, он не разобрал какой именно.

Кроме того, настаивала девушка, не худо бы подписаться на журнал, выпускаемый когда раз, а когда и четыре раза в год, а также оформить страховку с максимальной суммой покрытия.

«Переманить ее к себе в офис, что ли? Уж больно неугомонна, чертовка!» — подумал Майк. Однако вставить хоть одно нетематическое слово в монолог талантливого агента по продажам ему не удалось. Спасаться пришлось бегством!