Джим улыбнулся и слабо помотал головой.

— Впрочем, — резюмировал Джо, — ты можешь стать провозвестником иной силы. Нам пока не известной. Так когда-то Белла вернула к жизни Аттикуса — и он стал ее соперником. Аттикус помог мне, и я первым стал заботиться о прогрессе человечества. Когда Джим Торнтон погиб под утесом в Назаре, я вернул его к жизни, будучи уверенным в его переходе под мое начало. Но ничуть не бывало: Джим стал своего рода судьей над всеми нами, а до него никого подобного в наших рядах не было. Кем суждено стать тебе — пока неизвестно.

— Хорошо, — сказал Майк. — Я согласен стать живущим.

— Отлично! — проговорил Джо почему-то по-немецки, взял Майка за плечи и легонько встряхнул. — Оу, дружище, я вижу, вы приходите в себя? Открывайте глаза, взгляните на меня.

Майк с трудом поднял словно бы ватные веки, и глаза резанул свет, яркий свет больничной палаты. Перед ним стоял, вежливо улыбаясь и немного наклонясь, Зеппли Вайс — в белом халате вместо серого пиджака и с бабочкой на шее.

— Видите ли, Майк. Во время одной из наших встреч вы потеряли сознание, прямо на кушетке в кабинете. Мы вас обследовали, нашли в вашем мозгу опухоль, и удалили ее. Ситуация не терпела отлагательств. Скоро вы встанете на ноги, и мы вас выпишем. Вернетесь в вашу Москву как новенький!