— Но…
Не успел Алексей договорить, как Пётр ударил его тростью по животу. Парнишка от боли и неожиданности упал со стонами на колени.
— Я не из тех, кто повторяет дважды. — затем Пётр громко позвал дежурных полицейских, когда те появились на горизонте, он обратился к ним, указав на Алексея, — Выведете его!
Дежурные взяли журналиста под руки и вывели вниз. Пётр же продолжил свой путь к кабинету.
Придя в кабинет, Пётр, как обычно, повесил пиджак и шляпу на вешалку, а трость оставил рядом со шкафом. Стоило только мужчине положить сумку на стол, как с улицы снова стали доноситься громкие голоса журналистов. Фыркнув Пётр выглянул в окно.
Бедный Руслан пробивался ко входу сквозь наглую толпу. Однако следователя удивило другое: помощник был не один, а со своим дядей — отцом Василием. Когда же они вошли во внутрь, к журналистам вышли дежурные. Выпустив из своей хватки Бурятина, они криками и угрозой применения оружия заставили толпу медленно, но, верно, поредеть.
К этому моменту в кабинет вошёл Руслан вместе с дядей. Усадив Василия на стул, юноша, опершись рукой об столешницу, тяжело вздохнул, прижав другой рукой шляпу к груди.
— Пётр Иннокентьевич, да это просто стая волков-с! — воскликнул помощник.
— Да полно тебе, Руслан. Не стоит так преувеличивать. — Пётр достал из сумки документы, — Это не волки. Стервятники — да — но до волков им, как государю нашему императору до конституции.
— Здравствуйте, господин следователь. — обратил на себя внимание Василий.
— Здравствуйте, батюшка. — без любезностей поздоровался Пётр и сухо спросил, — Чем обязан вашему визиту?
— Он кое-что знает о мадам Лекриновой. — пояснил Руслан, — Дядюшка, расскажите всё то, что рассказали мне вчера.
— Когда Руслан показал мне фотокарточку, я не мог поверить своим глазам! — начал Василий, — Я, конечно, не знаю, кто является мадам Лекриновой, однако знаю, кто сделал эту маску… Уф… В общем, эта маска была создана отцом Саввой, царствие ему небесное.
— Савва Демидов? — уточнил Пётр, священник утвердительно кивнул.
Следователь Вахлаков даже не знал: стоит ли такой информации удивляться? Ныне покойный Савва Демидов умудрялся совмещать в себе две профессии: священника и инженера. Благодаря его гению, у жителей острова появились диковины, которые упрощали бытовую жизнь. Переносные огненные чаши для приготовления пищи, наручи со встроенными газовыми фонариками, автоматоны прачек, — всё это лишь малая часть из всей кучи изобретений, которые были созданы его руками. Пётр уже давно оценил талант священника по достоинству, ведь благодаря его разработкам, Маргарита до сих пор была жива.
— Скажите, отец Василий… — взгляд Петра был направлен на столешницу, — Конечно, отец Савва сделал много полезного для Александрограда, но что-то я не припомню, чтобы он делал оружие массового поражения.
— В том-то и дело, Пётр Иннокентьевич. Отец Савва изначально вкладывал в эту маску другой смысл. — объяснил Василий, — Это было где-то восемь лет назад…
***
Февраль 1906 год.
Василий пробирался сквозь метель к одноэтажному дому номер семь по Елизаветенскому переулку, где находилась мастерская отца Саввы.
Зима этого года была на редкость суровая. По сугробам с большим трудом передвигались повозки. Бывало даже, что автоматоны лошадей ломались по этой причине. Про передвижение горожан и говорить не стоит.
С трудом, но Василий таки добрался до мастерской. Позвонив в дверной колокол, мужчина через несколько секунд услышал топот ног. Дверь отворилась, и за ней стояла маленькая девочка десяти лет от роду. Она была одета в синие платьице с черным кружевом, а её русую косу прикрывала белая косынка. Её карие глаза удивленно смотрели на Василия. Немудрено, ибо батюшка почти полностью был облеплен снегом.
— Здравствуй, снеговик. — произнесла девочка, не узнав гостя.
— Хех, Анечка, неужели не узнаешь меня?
— О! Здравствуйте, батюшка Василий. А папа с каким-то дядей разговаривает. — в этот момент Аня, обняв свои плечи, поёжилась от холода, который шёл от метели.
— Ой, давай побыстрей зайдём, милая моя, а то, не дай бог, ещё простудишься. — Василий вместе с девочкой зашёл во внутрь.
Когда батюшка отряхнулся от снега, он увидел, как отец Савва — светловолосый мужчина средних лет — показывал изобретения и механизмы, которыми была наполнена вся мастерская, солидному пожилому господину.
— Ваши изобретения действительно впечатляют, — произнёс седовласый мужчина, поправив монокль, — Но почему вы решили разместить свою мастерскую здесь, а не у себя дома?
— Дело в моей жене Ирине… Понимаете, она не очень одобряет то, что я делаю. Поэтому я разместил мастерскую здесь, чтобы пресечь ссоры. Благо мне это здание досталось недавно по наследству. — в этот момент Савва заметил Василия, — Здравствуй, друг мой. Андрей Аристархович, это отец Василий — мой давний друг, с которым я служу в Богоявленском храме. Василий, это Андрей Аристархович Штукенберг. Он любезно предложил мне финансовую поддержку, чтобы реализовать мои идеи.
— Приятно познакомиться. — Андрей пожал руку Василию, — Уверен, отец Савва, ваши разработки стоят того, чтобы в них вложить капитал. А высший совет Гильдии механиков ещё будет локти кусать из-за того, что лишился такого светлого ума.
— Не думаю, что это будет так. — Савва смущенно опустил взгляд, — Всё-таки я сам покинул Гильдию механиков.
— И правильно сделал! — поддержал Василий. — Они думают только о деньгах, а на благополучие горожан им и дела нет!
Вдруг Савву отвлек звук качки мелких предметов. Это Аня рассматривала красную металлическую коробку, которую она достала в одном из шкафов, пытаясь открыть крышечку.
— Анечка, — спокойно произнёс Савва, шутливо пригрозив пальчиком, — Рано ещё.
— Папенька, а какая там сказка?
— В воскресенье вместе с другими детьми узнаешь. Только прояви терпение, радость моя. — взяв коробку, Савва погладил дочь по щеке и прошептал, — В столе во втором ящике я припас для тебя твои любимые мятные конфеты.
Глаза Ани загорелись, и она побежала к рабочему столу. Увидев такую детскую непосредственность, мужчины не смогли сдержать умиление.
— Забавная она у вас. — прокомментировал Андрей.
— Она очень добрая и смышленая девочка. — сказал Василий.
— Она моё самое большое счастье. — улыбнулся Савва, — К сожалению, других моих детей Господу было угодно забрать к себе почти сразу после рождения. Она единственная, кого он решил оставить мне и Ирине. И я ему благодарен за это.
— Слава тебе, Господи! — Василий перекрестился вместе с другом.
— У меня тоже есть дети, поэтому я могу представить, как она вам дорога. — затем Андрей спросил, — Кстати, что это за коробки?
— Я это называю миниатюрные театры. — объяснил Савва. — Я их делаю для детей прихожан. Стоит их только открыть ключом, и маленькие автоматоны начинаю играть определенную историю.
— Истории из библии? — спросил финансист.
— Не только. Народный фольклор, сказки известных писателей и исторические реконструкции. Главное, чтобы эти истории были поучительными.
— Думаю, что это изобретение тоже можно хорошо продать, — заключил Андрей, — Но не забывайте, батюшка Савва, что тридцать процентов от продажи ваших изобретений мои.
— Конечно, Андрей Аристархович. Тридцать процентов получите вы, сорок уйдет на благотворительность, двадцать на нужды Богоявленского храма, и десять останутся мне.
— Однако вы себя не цените, отец Савва. — не скрывая удивления, произнёс господин Штукенберг.
— А мне и моей семье нужно совсем немного. — батюшка снова улыбнулся, — И раз уж пошла тема о детских забавах, то я вам должен кое-что показать.
Савва вместе с Андреем и Василием подошли к рабочему столу, за которым сидела Аня. Пока девочка ела конфеты, батюшка достал из-под стола коробку.
— Единственный недостаток моих миниатюрных театров в том, что мне самому приходится озвучивать реплики персонажей, а говорить разными голосами у меня не всегда хорошо получается.
