Джон кивнул, прекрасно его услышав, но увидев как будто впервые. Не правительство, а Контора. Теперь он почувствовал себя неловко, и, откашлявшись, слегка потянул за узел галстука и воротничок рубашки. — Ладно… Хорошо. Полагаю, я могу… выслушать ваше предложение. Хотя наверное, будет проще, если вы поговорите с ним сам. — Джон поджал губы и слегка прищурился, внимательно изучая Чёрча. — Или есть причина, по которой он не хотел бы с вами встречаться? Он никогда не упоминал о вас.

Чёрч пожал плечами, переводя взгляд на тонированное окно, за которым мелькал затемнённый Лондон. — Неудивительно. Доверие не является его сильной стороной, да и вашей тоже — да, я читал ваш блог, но даже в лучшие времена это было именно так. Гениальный человек. Ошеломляюще гениальный. И чертов придурок, когда ты сталкиваешься с ним ближе.

— Да, это Шерлок. — Джон подавил желание добавить «мой Шерлок», хотя в течение последнего часа, из-за внезапного вторжения в его жизнь ассистентов и старых друзей Шерлока, в нём неожиданно проявились собственнические черты. Он подумал, что через пару недель уже не будет возражать против Билли, но этот человек… Джон был немало заинтригован идеей встречи с кем-то из того периода Шерлока и вместе с тем чрезвычайно насторожён.

— Я советовал ему бросить эту идею и вернуться домой. Самоубийственная миссия. Надо было знать, что он справится. Сначала Мориарти, потом Моран. Он выставляет моих людей в невыгодном свете. — Чёрч снова улыбнулся. — Англия нуждается в нём гораздо больше, чем Лондон. Вы знаете это, Джон.

— Ну, мы уже расследовали дела, жизненно важные для страны и Королевы. Это не проблема. Что там? Похищение? Шантаж?

— Боюсь, что простое убийство, но всё равно в достаточной степени касающееся как вас, так и меня. — Чёрч на мгновение заколебался, его взгляд по-прежнему был направлен на пейзаж за окном. — Будет лучше, если мы обсудим всё в моем офисе, — сказал он наконец.

Джон посмотрел в ту же сторону — на Темзу и Воксхолльский мост, где располагалось место их назначения: большое, новое и немного зловещее здание, нависающее над большей частью видимого горизонта.** Джон нервно облизал губы, неожиданно обнаружив, что для такого случая его наряд вряд ли подходит. Рубашка и галстук были в порядке, но красный шерстяной свитер едва ли соответствовал стилю Джеймса Бонда. Возможно, он начал лучше понимать, почему Шерлок настаивал на костюмах.

Он ждал, что при выходе из машины на него наденут повязку. Как, кстати, и в те несколько раз, когда он заходил сюда к Майкрофту Холмсу, хотя, казалось бы, самого разрешения попасть в это здание должно быть достаточно, чтобы позволить себе оглядеться вокруг. Но они не теряли времени даром, и Джон старался не отставать. Каждый лифт и каждая дверь, через которые они проходили, требовали подтверждения доступа Чёрча, и Джон вежливо ждал, отводя взгляд от множества интересующих его вещей, чтобы полюбоваться непритязательным, по большей части абстрактными картинами на стенах. Он пытался игнорировать нервное подергивание пальцев, проходя мимо людей, которые могли позволить себе свободно глазеть по сторонам. Шаг за шагом это всё больше напоминало ему Баскервиль, только на этот раз он был здесь по приглашению. Джон кивал в ответ на приветствия, думая, что со своей широкой улыбкой он похож на бобра, и что с таким видом он несколько раз скорее оскалился, чем улыбнулся людям за стойками.

— Два кофе, — распорядился Чёрч, когда они миновали последнюю административную стойку на их пути. — Джон, сливки и сахар?

— Чёрный, — успел вставить Джон, кивнув элегантно одетой женщине, ожидающей, когда они промчатся мимо неё в большой, с окнами во всю стену офис. Сквозь затемненные стёкла Лондон выглядел голубее, а воды Темзы — почти зелёными. Они находились гораздо выше любого пентхауса, но на какую бы высоту ни забрался этот мужчина, подумал Джон, над ним было достаточное количество людей, находящихся ещё выше. Осознание того, что он разговаривает не с главой национальной разведки, помогло ему немного прийти в себя.

Чёрч занял место за рабочим столом и махнул рукой, приглашая Джона присесть. Кожаное кресло издало скрип, мебель выглядела как новая, а деревянный стол сиял нетронутой полировкой. Кофе принесли в ту же секунду, «спасибо, что заменили чашки на настоящий фарфор», и Джон окончательно успокоился, к своему удивлению почувствовав себя почти как дома в этой чуждой ему среде. Чёрч или совсем не боялся собственного правительства, или просто любил принимать гостей. Впрочем, когда дело касалось Шерлока Холмса, это было не таким уж железобетонным утверждением. Американские друзья Майкрофта были в достаточной мере любезны, чтобы указать на это. Пока Джон доверял Чёрчу — ничего из того, что тот сказал или сделал, не подрывало эту маленькую и с таким трудом обретенную убеждённость. По правде сказать, это могло быть в той же степени любопытно, как и всё остальное. Он хотел узнать как можно больше, испытывая исключительный интерес. Ничто так не привлекало его внимание, как неизвестная часть жизни Шерлока, особенно в то время, когда его не было рядом.

Джон отхлебнул свой кофе, наблюдая, как Чёрч достает три цветные папки с бумагами. К тому моменту он уже был знаком с порядком действий и правилами, и теперь просто ждал, которая из папок будет передана ему первой. Она оказалась красной, скрепки удерживали внутри небольшие вырезки, закладки разделяли страницы на подзаголовки. На обложке было написано «Джеймс Мориарти», и на ощупь папка была холоднее, чем ожидалось.

— Мое первое серьёзное задание состояло в попытке проникнуть в синдикат Мориарти и подорвать его изнутри. Я потратил на это годы и, говоря по правде, в какой-то мере был этим одержим. Когда я услышал о его смерти, это стало для меня чем-то вроде профессионального удара.

Джон кивнул, листая страницы оперативной разработки: известные псевдонимы, связи, карты с местоположением и фотографии, сделанные во время слежки. Вырезки из зала суда были прикреплены к документам, которые, по-видимому, описывали многочисленные незаконные проникновения. В самом конце был отчёт о вскрытии. Джон почувствовал, как лёгкий вздох вырывается из груди, как всего его охватывает облегчение из-за того, что он наконец-то держит в руках реальные доказательства смерти Мориарти. Майкрофт всегда утверждал, что он мёртв, но не рассказывал, что случилось с телом. Было ощущение какой-то завершенности, расстановки всех точек над i, когда Джон читал о весе его внутренних органов. Некоторые смерти нельзя подделать. Он остановился на записях, оставленных коронером: — Опухоль мозга?

Чёрч кивнул: — Лобная доля. Они сказали, что, вероятно, это повлияло на его восприятие реальности.

Это было довольно грубым преуменьшением масштаба расстройства психики у этого человека. Джон не испытывал к злодею ни малейшей жалости. — Получается, Мориарти был нездоров во многих отношениях. Спасибо за это, но вы сказали, что у вас есть дело для Шерлока.

Чёрч передал Джону другую папку, на этот раз тёмно-синюю, с гораздо меньшим количеством закладок и прикреплённых вырезок. На обложке также значилось «Джеймс Мориарти». Даже не открывая её, Джон был уверен, что ему не понравится то, что он увидит внутри.

— Два брата с одинаковым именем. Один из них стал полковником, другой решил выбрать преступную стезю. Социопатия может передаваться по наследству, но, судя по всему, лишь у старшего брата проявилось опасное поведение, которое вылилось в соответствующий образ жизни. Джеймс Мориарти младший, по общему мнению, был превосходным солдатом, которого высоко ценили за храбрость и с почестями отправили в запас ещё в 2007 году.

Джон слушал Чёрча, одновременно с этим открывая папку с делом. Фотография была из военного удостоверения младшего Мориарти, лицо на ней напомнило Джону лицо безумца, но это не было чем-то большим, чем обычное родовое сходство. Информации в деле оказалось меньше, чем Джону хотелось бы знать о человеке, заинтриговавшем его так сильно; причина, по которой тот был отправлен в запас, в его демобилизационных документах обозначалась как «медицинская». — Он был ранен, не так ли? — спросил Джон, разыскивая среди страниц свидетельство о смерти.