Грег посмотрел на него с ещё большим сомнением, прежде чем пожать плечами и сделать внушительный глоток своего тёмного эля. — Ну… если они тебе не нужны, я могу забрать их себе.

— Риторика человека, растворившегося в работе.

— Да, но мы всё ещё можем говорить дерьмо, если чувствуем его запах.

— Я серьёзно, — возразил Джон.

Грег фыркнул: — Да, тогда вы с Билли, возможно, захотите разобраться со своими историями, чтобы они не противоречили друг другу, приятель.

— Почему? Что сказала Билли?

— Она сказала, что принесёт миссис Хадсон затычки для ушей, если стены на Бейкер-стрит такие же тонкие, как в том деревенском отеле.

У Джона упало сердце, лицо стало ярко-багровым.

Грег усмехнулся и хлопнул его по руке. — Всё-всё, не волнуйся, я уже прекратил, — заверил он. — Просто, знаешь, хотел тебя поздравить и поднять тост, хорошо? Похоже, ты и Шерлок во всём разобрались. Вы теперь как настоящая пара.

— Если под этим ты подразумеваешь, что отрубленная голова из морга теперь не единственное, что придаёт энергию Шерлоку, тогда да, конечно, за это стоит выпить. — Джон потёр затылок, чувствуя, что ему невероятно жарко в кардигане.

— За энергию Шерлока, — сказал Грег, наклоняя к Джону свой наполовину пустой бокал.

Джон опустил глаза, пряча улыбку, и со звоном дотронулся до бокала Грега. Он пил и за более странные вещи.

Джон дал таксисту щедрые чаевые, прежде чем нетвёрдыми шагами зайти в 221В; он был хорошо пьян и чувствовал себя несколько глуповато. Он не споткнулся ни разу, но поднимался по ступенькам осторожно и медленно, прислушиваясь к признакам жизни наверху. Там было тихо, хотя горел свет.

Он увидел Шерлока на кухне: в резиновых перчатках и защитных очках, с мензуркой в одной руке и пробиркой — в другой. Трудолюбив как всегда. Джон прислонился к дверному косяку, молча наблюдая, как детектив с большой осторожностью добавляет одно прозрачное вещество к другому, как медленно взбалтывает, как всё это становится сначала бирюзовыми, а затем постепенно приобретает насыщенный синий цвет. Не поднимая на Джона глаза, Шерлок продолжал внимательно изучать свою смесь.

— Значит, ты хорошо провёл время? — спросил он.

— Ага. — Джон сделал глубокий вдох, вздохнув на выдохе. — Грег угощал, поэтому сегодня я выпил больше, чем нужно. Трудно отвергнуть щедрость другого человека. Что за неделя у нас была.

Шерлок слегка улыбнулся, опуская пробирку ниже, чтобы с помощью длинной пипетки перенести жидкость на предметное стекло. Его длинные пальцы работали точно и элегантно. — Разумеется. Постарайся сделать так, чтобы с утра тебе не было слишком плохо. Я рассчитывал отправиться в Бартс и получить несколько свежих образцов.

— Пальцы? Глазные яблоки? Языки?

— Желудки, — предложил Шерлок, переходя от открытой части кухонного стола к микроскопу, и, сдвинув очки на макушку, стянул перчатки и шлёпнул ими о стол рядом с собой. — Первая остановка при попадании токсинов. Вероятно, потребуются твои медицинские знания для понимания некоторых специфических деталей, поэтому твой уровень функционирования должен быть относительно высоким.

Джон поморщился, чувствуя, как от идеи начать утро в морге его замутило. — Хорошо. Что ж, я сделаю всё возможное, чтобы быть в отличной форме. Билли присоединится к нам?

— Я сказал ей принести кофе. Ровно в восемь.

— В восемь? Это великолепно. Тебе не кажется, что в таком случае мы должны пойти спать? — предложил Джон, отталкиваясь от стены и снова пытаясь опереться на ноги.

Шерлок остался сидеть за столом, вращая ручки настройки микроскопа, чтобы лучше рассмотреть полученное вещество.

Джон коротко улыбнулся, направляясь в сторону спальни; огибая стол, он остановился, задержавшись на несколько мгновений, чтобы поцеловать Шерлока в голову и сжать его плечо. — Не торопись. Но не сиди всю ночь, ладно?

— Угу, — ответил он, и Джон снова сжал его плечо, прежде чем отпустить и продолжить свой усталый путь к комнате, которую они делили теперь на двоих, и к кровати, в которой временами лежали двое.

Джон подождёт. Джон всегда будет ждать. Потому что Шерлок не пришёл бы к нему, если бы он не ждал. Казалось, один из них всегда будет ждать другого. Но это не было тоскливо. Или пусто. Или одиноко.

Это было довольно оптимистично, на самом деле.