— У меня несколько экспериментов в самом разгаре, — ответил Шерлок, стирая соус большим пальцем, прежде чем Джон успел потянуться к нему через стол, чтобы опередить.— Возможно, я продолжу работу до ночи — разумеется, если всё пойдёт так, как я задумал.

— О, понятно, — Джон не мог ничего поделать с лёгкой ноткой разочарования, окрасившей его голос.

Шерлок продолжил, не отводя от контейнера взгляд: — Моя работа важна, Джон. Она сейчас не на первом месте, но всё ещё имеет значение.

— Как бы мне ни нравилось это слышать, я… я не знаю, может быть, нам составить график работы, чтобы свидания и другие вещи не уходили полностью на второй план.

— Это не совсем то, чего ты хотел бы.

— Да, не совсем, — признался Джон. — Я предпочитаю, чтобы ты сделал этот выбор, потому что сам этого хочешь.

Глаза Шерлока сузились, уголки лоснящихся от соуса губ недовольно опустились. — Я не понимаю, каким образом это происходит… Когда я делаю что-то, желая тебя порадовать, это ценится меньше, чем если я просто делаю то, что хочу, но почему-то это радует тебя само по себе.

— Шерлок, я не встречаюсь с твоим представлением о хорошем бойфренде, я встречаюсь с тобой. Если экспериментировать ночь напролет для тебя важнее, чем провести это время со мной в постели, сделай это. Я не собираюсь говорить тебе, что делать. Я имею в виду, что могу, например, попросить тебя сходить со мною на ланч, но это не значит, что ты обязан это сделать лишь потому, что мы сейчас вместе.

— Поэтому я могу делать некоторые вещи, которые в свою очередь делают счастливым тебя, но не могу использовать эту аргументацию для всех вещей. — Шерлок говорил с полным ртом. Проглотив, он добавил: — Ты понимаешь, что это смешно.

— Это не смешно! — Джон закатил глаза — о боже, Шерлок! — откидываясь на спинку стула. Казалось, они спорили об одном и том же, только с незначительными вариациями. Джон не знал другого способа выразиться яснее. — Послушай, это как делать что-то для кого-то, чтобы доставить ему особое удовольствие, а потом заставить себя сделать то же самое кому-то другому, потому что чувствуешь, что должен это сделать.

— И ты против последнего.

— Категорически.

— Почему я ем это?

Джон запнулся; очевидный ответ «потому что ты голоден» был тут же забыт от осознания, что — нет, на самом деле Шерлок есть не хотел. Он хотел заниматься экспериментами, работой для мозга.

— Это… это совсем не одно и то же. — Джон сглотнул, чувствуя, что заходит в тупик: чем одно отличается от другого, объяснить было сложно.

В отличие от него, Шерлок не потерял нить разговора — ковыряясь в еде, он продолжал развивать свою мысль: — Послушай. Ты не хочешь, чтобы я притворялся тем, кем не являюсь. Хорошо, спасибо тебе за это. Но, откровенно говоря, я даже не знаю, что я за…бойфренд. В прошлом я не вкладывал в это много времени или усилий. Поэтому проси меня о каких-то вещах, позволь мне попробовать их, и если я этим пренебрегу, то не стану заставлять тебя продолжать в том же духе. Если ты настаиваешь, чтобы просить меня сделать то, что я сам хочу сделать, я продолжу разочаровывать тебя, делая то, что я знаю, как делать, и что вряд ли применимо к нашей с тобой ситуации. У тебя есть преимущество прошлых повторных проб и ошибок, а для меня это первая и единственная попытка построить отношения с другим человеком. Ты можешь либо пустить всё на самотек, либо сказать, что именно от меня хочешь. Могу сказать однозначно, что последнее гораздо эффективнее.

— О да, прекрасная идея, — насмешливо бросил Джон, качая головой с саркастическим выражением на лице. — «Эй, Шерлок, если ты не слишком занят, почему бы тебе не присесть на пол и не отсосать мне?» Да, это отличный план. Я буквально вижу, как это действительно поможет нашим отношениям.

Левая бровь Шерлока заинтересованно изогнулась: — Ты хочешь, чтобы я это сделал?

Джон замер с открытым ртом, тихий голос в его голове, всё ещё способный на неожиданные всплески одобрения, теперь лишился дара речи от того, как Шерлок умудрился сделать даже самый простой ответ совершенно непостижимым. — …Это даже близко не входит в мои намерения, — сумел он произнести не заикаясь и чувствуя, как горят затылок и уши.

— Джон, используй голову — это больше, чем просто нечто прекрасное, созданное для удовольствия окружающих, — раздражение в голосе Шерлока компенсировалось пренебрежительной похвалой. Этого оказалось достаточно, чтобы удержаться от желания с ним поссориться, и, несмотря на разногласия, продолжать разговор, сохраняя сердечность и теплоту тона. — Это действительно не так сложно понять.

— Нет, я это понимаю. Мне просто… не совсем комфортно из-за всего этого..

— Ты становишься невозможным.

— Ну привет, Котёл.**

— Тогда хорошо. — Шерлок с силой воткнул вилку в остатки еды, откинувшись на спинку стула с видом капризного ребенка, которым зачастую и был. — Сегодня я буду спать в твоей постели вместе с тобой. Я получил достаточно удовольствия от этого ночью, когда вернулся, и думаю, что повторение эксперимента должно дать аналогичные результаты, если удовольствие было связано именно с цикличностью элементов, а не с простым облегчением от благополучного возвращения домой. Ты ясно дал мне понять, что ценишь моё присутствие в своей постели, так что вряд ли можно предположить, что это будет несвоевременным шагом. Какие-либо возражения?

Джон покачал головой: — Никаких.

— Ну что ж, очень хорошо, — Шерлок удовлетворенно кивнул, словно они завершили сделку или урегулировали пари. — Теперь, когда я сделал текущую атмосферу в достаточной степени неловкой, нет сомнения, что ты найдёшь возвращение к работе гораздо более привлекательным.

— Ты успешно превратил работу в убежище от дискуссий о взаимоотношениях, и это напомнило мне сказать, что я тебя люблю. — Джон встал и наклонился через стол, целуя Шерлока и ощущая вкус липкого солёного соуса, который так и остался в уголках его губ. Погружаясь в рот языком, что вряд ли скрывало его мотивации, Джон чувствовал улыбку Шерлока. Прежде чем отстраниться, он оставил на его губах легкий поцелуй. Ему следовало делать это как можно чаще. Если Шерлок нуждался в инструкциях, Джону определенно необходимо было делать в этом направлении больше.

Он уже опаздывал. В принципе, Джон имел довольно свободный график, но из-за таких вот затянувшихся ланчей он по-прежнему чувствовал себя тем, кто злоупотребляет щедростью работодателей. Забросив пустую коробку в мусорное ведро, он снял свою куртку с крючка.

— Просто чтобы ты знал — это другое, — сказал Шерлок. — То, что касается еды. — Он снова перемешал лапшу, устремив взгляд на заметно поубавившееся содержимое. — Мой бойфренд никогда не говорит мне, чтобы я лучше питался, а вот мой доктор — да.

Джон мягко улыбнулся, натягивая куртку.

— Умный человек.

— Самый лучший в мире. — Шерлок наколол на вилку ещё один кусочек курицы, уставившись на него долю секунды, прежде чем продолжить свой ланч. — Ну, я так считаю, что лучший. На самом деле он слегка глуповат.

— Забавно, я думаю, он говорил то же самое о своем пациенте.

Шерлок ухмыльнулся, от чего по всему его лицу побежали морщины, и возраст, как правило, не бросающийся в глаза, стал намного заметнее.*** — Иди на работу, Джон. По моему расписанию, я должен закончить эксперименты сейчас, если ты не хочешь ложиться в четыре утра.

— Самое позднее в одиннадцать, — продолжил настаивать Джон, мысленно поблагодарив Шерлока за согласный кивок. Чувствуя странную надежду, он улыбнулся, хотя непростой разговор продолжал немного его тяготить. — Увидимся позже, Шерлок.

— Ммм, — промычал тот невнятно.

Надев куртку и положив бумажник в карман, Джон покинул квартиру, на ходу попрощавшись с выглянувшей из дверей миссис Хадсон. Погода была сравнительно неплохой, но такой же непостоянной, как Мориарти: угроза дождя висела в воздухе вместе с лёгкими запахами выпечки из Speedy’s.

Он чувствовал себя глупо из-за того, что вернулся домой, чтобы понаблюдать за Билли. Даже если она была чуть кокетливее, чем он считал допустимым, Шерлок вряд ли это заметил. Во всем мире было только два человека, которые имели для него значение в этом смысле: Джон и Та Женщина. После того, как одного из них не стало, Джон знал, что ему больше не к кому ревновать. Шерлока не интересовали смазливые мордашки и тем более выдающиеся женские формы, он никого бы не стал соблазнять или вводить в искушение, это было не в его характере. Даже Джона, хотя Шерлок выбрал его и хотел его. Как и многие вещи, это понимается и принимается легче, когда ты не являешься частью интриги. То, что сам он хотел Шерлока, время от времени продолжало им ощущаться, как надоедливый голос в собственной голове, давным-давно, в университете, задающийся вопросом, насколько будет опасен тот или иной эксперимент. Джон никогда не был склонен к чему-то такому, учитывая всех его предыдущих партнеров — вернее, партнёрш. Хотя двадцать с небольшим казались более подходящим возрастом, чтобы решить, встанет ли у тебя на парня, чем, скажем, сорок. Его жизнь шла не совсем так, как он рассчитывал, но Джон не жаловался. Он был счастлив. Он был влюблён. Это просто… было обескураживающе.