Передохнув, Шерлок снова пошевелился, приподнимаясь и опускаясь вниз — ничего особенного, ничего нового. В уголках его глаз появились морщинки. — Знаешь, что это напоминает на самом деле?
— Можем мы попытаться быть немного более романтичными? — спросил Джон, стараясь не хихикать и с усилием вращая бёдрами; вес возлюбленного сделал его движения слабыми, но тем не менее точными. Шерлок вздрогнул и откинулся назад, пробежавшись пальцами по его животу в поисках точки опоры. Он повторил это снова, раскачиваясь, поднимаясь и опускаясь короткими толчками, его голова запрокинулась, беззащитно обнажив длинную шею, такую открытую и такую далёкую от Джона сейчас. Джон провел языком по губам. — Лучше?
— Мм, я думаю… Не настолько интенсивно, как с пальцами, но всё вместе… Большее растяжение это… хорошо. И я чувствую… о, Джон, я не знаю. Не важно. Я немного занят теперь.
Джон кивнул, поглаживая Шерлока робко и бережно, очерчивая каждую мышцу, каждый кусочек тела, до которого мог дотянуться, почти готовый услышать за это выговор, но губы Шерлока приоткрылись в громком отчетливом стоне, придавшем лёгкому скрипу кровати ещё большую подозрительность. Возможно, люди Росса забудут о них, или же расскажут историю о гей-паре, прекрасно проводившей время в номере для новобрачных. В любом случае, это не имело значения, и в любом случае его тело не горело желанием попросить Шерлока вести себя тише. Он не спеша поглаживал Шерлока в такт его плавным движениям, достаточно уверенный в его удовольствии, чтобы позволить себе насладиться своим. Тесно, тепло, изумительно прекрасно. Движения Шерлока были не больше, чем дразнящими, но их вид, их запах, само их присутствие, как чего-то личного и совершенно особенного, принадлежащего Шерлоку, было той душевной составляющей секса, которой Джон никогда не испытывал раньше. Своей откровенностью Шерлок вёл его к краю, не скрывая стонов и дрожи. У Джона было всё, что этот мужчина мог ему дать — любовь, тело, душа, доверие, — и не было ничего из того, что он не дал бы ему взамен. Он никогда не занимался любовью без трепетных поцелуев, долгих ласк грудью к груди, без полного контроля над собой и процессом. Вместо этого он всецело отдал своё тело и всего себя тому, что происходило сейчас, и было глупо думать, что единственный способ показать их любовь и абсолютную связь — это просто прикоснуться друг к другу. С Шерлоком необходимость в подобных заверениях отпадала. Они были здесь и сейчас, и это говорило гораздо больше, чем любые сенсорные стимулы.
Дыхание Шерлока стало прерывистым и отчаянным, он всё чаще сбивался с ритма. — Я не могу… почему я не могу? Я чувствую… я просто хочу этого… ахх, Джон, мне это необходимо.
Умение разговаривать с Шерлоком был одной из его отличительных черт, Джон кивнул, крепко ухватив Шерлока за бёдра и удерживая его на месте. — Сбавь обороты. Позволь мне.
Привстав на коленях, Шерлок наклонился вперёд; Джон толкнулся в него, сильнее упираясь ступнями в матрас. Шлепок кожи о кожу растворился в потрясённом выдохе Шерлока. — О боже, — простонал он, обхватывая свою эрекцию, и, встретившись взглядом с Джоном, быстро кивнул.
Сделав несколько плавных толчков, то коротких, то длинных, Джон начал вколачиваться в него со всей силы, с каждой секундой приближая оргазм; его напряжённые мышцы горели, но яркость удовольствия заглушала всякую боль. Это было прекрасно; так было лучше. Он направлял бёдра Шерлока в поисках правильного угла, пока не нашел ту самую точку соприкосновения, заставившую Шерлока закричать и впиться в Джона ногтями в попытке освободиться от напряжения, державшего их обоих так близко к краю.
Шерлок кончил первым, его неопытность и сосредоточенные усилия Джона сделали это вполне предсказуемым; и всё же каким-то образом стало полной неожиданностью, когда Шерлок вздрогнул, судорожно втянул воздух и закричал. Волна напряжения, охватившая его мышцы, стиснула Джона изнутри, шёлковое давление и вид упивающегося блаженством возлюбленного приблизили его оргазм, а вместе с ним и необходимость отстраниться — десятилетия вдолбленных в голову знаний, напоминающих никогда не кончать внутрь. Тут и укоренившийся страх, от которого трудно избавиться, и ответственность, призывающая его сдерживаться и не следовать слепо за Шерлоком в охвативший его экстаз; но тело Шерлока прижимало Джона к матрасу всей тяжестью исступления, и это было безопасно, всё было в порядке, и, чёрт возьми, он всегда этого хотел. Он в последний раз устремился в Шерлока и прорвался сквозь все свои сомнения с его именем на губах. Окружённый ореолом приглушённого света и белым кружевом балдахина, Шерлок казался ангелом. Сердце Джона разрывалось от блаженства и жара, бушующего внутри него отголосками страсти. После мощного выброса адреналина он совсем обессилел, его ноги болели, тело дрожало и блестело от пота, медленно согреваясь под тяжестью Шерлока Холмса.
Джон обнял его, целуя сквозь кудри, упавшие ему на лицо, и улыбаясь в ответ на довольный смешок, короткой вибрацией отозвавшийся у него в животе.
— Что ж, теперь я понимаю, почему это предпочтительнее мастурбации, — сказал Шерлок, целуя его в ямку на шее. — Ты отличный партнёр. Во всём.
Грудь Джона раздувалась от гордости, руки крепче обхватили худое тело распластавшегося на нём мужчины. — Да, хорошо… ты великолепен и гениален. Во всём.
Счастливая тишина момента тянулась в прошлое, охраняемая размеренным метрономом их сердцебиений. Джон глубоко вдохнул запах — не сладкий или острый, но присущий только им аромат пота, спермы и тела. Он мог бы привыкнуть, что простыни пахнут этим, к утренним пробуждениям и походам в душ, чтобы смыть это перед работой, — приятная повинность после «деяний», о которых это могло рассказать. Он тихо урчал от охватившего его наслаждения; умиротворенный, насыщенный и не заботящийся ни о чём на свете.
— Ты сказал, что можешь «два раза» за ночь, не так ли?
Запрокинув голову, Джон рассмеялся.
Комментарий к Глава 13
* Здесь Автор объяснила, что имеется в виду, что Джон не хочет кончить просто от ласкающей его руки Шерлока.
**Электронный музыкальный жанр, развившийся из дабстепа, каждое произведение длится примерно 2 минуты или меньше.
***Зако́н Ме́рфи (англ. Murphy’s law) — шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: «всё, что может пойти не так, пойдёт не так» или «если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно случится».(англ. Anything that can go wrong will go wrong). Аналог нашего «закона подлости» или «закона падающего бутерброда».
========== Глава 14 ==========
Вернуться в Лондон было так же радостно, как и уезжать из него.
Джон сидел за их обычным столиком в пабе не более чем в паре кварталов от 221B, поставив ноги на среднюю перекладину барного стула и потягивая лагер из высокого бокала в компании своего седовласого спутника. Лестрейд сидел напротив, лицом к двери, чтобы лучше видеть входящих в паб женщин. В этом было больше привычки, чем какой-то конкретной цели. Хотя время от времени детектив-инспектор посматривал на длинные ноги, выглядывающие из-под юбки и марширующие на чёрных высоких шпильках, разговор носил деловой характер и не очень подходил для романтики.
— Итак, этот парень, который может оказаться Мориарти, теперь на свободе, и бог знает где, — резюмировал он, зарываясь пальцами в свои короткие волосы. — Господи, что же тогда обо всём этом думает Майкрофт?
Джон пожал плечами, слизывая плотную пену с верхней губы: — Понятия не имею. Я не разговаривал с ним, хотя уверен, что это дошло до него по другим каналам.
— Господи, добром это не кончится.
В целом, так и было.
Впрочем, Джона это мало заботило. Он уж свыкся с этим после месяцев опасности и угроз — с той самой ночи, когда воскрес Шерлок Холмс. Опасность была своего рода статусом-кво. Хотя приятно думать о том, как состариться вместе с Шерлоком, реальность этого была в большей степени допустимой, чем отрезвляющей. Он многое принял с того первого из трёх выстрелов. Правда это или нет, но ему придётся смириться с тем, что его называют геем, и связанными с этим неудобствами и предрассудками. Скорее всего, он никогда не станет отцом. Рождественские вечеринки всегда будут немножко неловкими в паре с мужчиной, который проявляет столько же терпимости к вылазкам в общество, сколько бактерии к пенициллину. То, что ему никогда не было скучно, являлось одной из немногих причин, по которым он наслаждался жизнью с Шерлоком, начатой три года назад. Быть любимым и любящим — вот единственные причины, по которым он продолжал считать это жизнью, ради которой хочется жить, и, конечно, смертью, стоящей того, чтобы умереть.
