Закатив глаза, Шерлок отбросил опустевший пакетик в сторону. Джон ухмыльнулся, возобновляя медленное кружение вдоль его промежности и всё ещё расслабленного входа. — Хочешь, чтобы я прошёлся по некоторым из них? Рассказал все плюсы и минусы?

— Думаю, мы могли бы просто сделать это так, как тебе нравится, а там будет видно.

— Могли бы, — согласился Джон, возвращая свой палец внутрь, чтобы продолжить осторожные вращательные движения там, где мышцы были наиболее неподатливыми. — Большинство позиций, которые мне нравятся, способствуют более глубокому проникновению или достаточно устойчивы для более сильных движений. Миссионерская хороша для этого. Не совсем мой идеал, чтобы наслаждаться каждой деталью любви, но фантастическая для выдающегося траха. Поза «ложек» неплоха, правда, несколько ограничивает выбор движений, и из того, что я видел на картинках, положение лицом к лицу выглядит так, будто нижнего парня немного поймали в ловушку.

Шерлок усмехнулся, вытягивая руки к изголовью кровати. — Тебе это нравится, — сказал он, с усилием опуская веки. — Знать больше, чем я. И рисоваться.

— Только потому, что с тобой это удаётся не часто. — Преодолевая сопротивление, Джон прижал указательный палец к среднему, и медленно протолкнулся вперёд, увеличивая площадь внутреннего массажа. Он наблюдал, как резко взметнулись вверх напряжённые бёдра Шерлока, как они опустились — вместе со стоном, сорвавшимся с его губ. Джон оставался почти неподвижен, добавляя к растягиванию еле заметные вращательные движения — до тех пор, пока бёдра Шерлока не раскрылись перед ним ещё шире, приподнимаясь ему навстречу.

Он старался не отвлекаться на то, что чувствует Шерлок внутри, или на мысль, каково это будет — войти в него членом по самые яйца; всё, что Джону было известно о Шерлоке, говорило, что он разобьётся в лепешку, чтобы это попробовать. Сейчас они были настолько близки, что могли без опасений позволить себе наслаждаться теплом и нежностью, и тем, как идеально они подходят друг другу, и устойчивым давлением, сжимающим его пальцы и уменьшающимся, когда он раздвигал их наподобие ножниц. Джон чувствовал предвкушение в своём набухшем члене, его эрекция немного ослабла, но готова была воспрянуть в любой момент. Просто ещё немного. Ещё несколько минут. Он бы не стал торопиться, хотя его желание было почти болезненным.

Шерлок лениво поглаживал себя; его сдержанность была очевидна — в неуверенности, как именно следует прикасаться к себе, не приближая развязки. Незаметно он подхватил ритм Джона — медленные толчки его слегка раздвинутых пальцев. Джон облизал пересохшие губы, наблюдая, как его пальцы погружаются внутрь, как появляются снова, и когда он вытащил их почти до конца, рука Шерлока мягко легла на его запястья… Джон продолжал подготовку дольше, чем требовалось, но это не казалось ему чем-то затянутым и уж тем более чем-то лишним, потому что на самом деле он получал настоящее удовольствие от Шерлока, выставленного напоказ. Тот был готов во всех отношениях, никаких комплексов или страхов, удерживающих его разум и сердце от того, что полностью приняло его тело. Джон сожалел об этой приостановке лишь немногим меньше, чем наслаждался разочарованием Шерлока по той же причине.

Он снова протянул руку за смазкой, и Шерлок тут же отказался от намерения подчиняться молча, не задавая вопросов: — Как дол…

— Это всё. Просто ещё немного, чтобы помочь со следующей частью. — Джон наклонился над ним с поцелуем, возвращая руку к соединению его длинных ног, вводя внутрь немного смазки и растирая её избытки по внутренней поверхности бёдер и ягодиц, но приберегая достаточное количество для собственной рвущейся в бой эрекции. — Я хочу, чтобы ты был сверху, Шерлок, — прошептал он, снова целуя его — сначала в губы, а затем сдвигаясь ниже вдоль шеи. — Я могу сидеть или лежать — выбирай, но я хочу, чтобы ты мог контролировать этот первый раз. Я хочу, чтобы ты делал это так медленно или так быстро, как пожелаешь. Я хочу, чтобы ты экспериментировал с тем, что работает на тебя и устраивает тебя лучше всего. И я хочу посмотреть, как ты это сделаешь.

Шерлок издал снисходительный низкий смешок, перебирая пальцами короткие волосы Джона. — Тогда на спину, солдат, — приказал он. — Если я буду под наблюдением, я ожидаю, что у тебя будет лучшая точка обзора.

Джон застонал от наплыва страсти и от такой полной готовности в его словах, в его интонации — так готов, так готов, и ни малейшего намека на кротость. Он схватил Джона за плечи и, опрокинув на спину, оседлал его бёдра, целуя нетерпеливо и жадно, припадая к нему всем телом, и отстранился лишь раз, чтобы немного привстать и обхватить рукой его член. Прижав подбородок к груди, Джон смотрел и старался не задыхаться от ощущения длинных пальцев, сомкнувшихся у самого основания члена, когда бёдра Шерлока начали с осторожностью опускаться…

Первое соприкосновение было горячим, влажным и невероятным. Неправильная сила давления, возможно, слишком много смазки, и Джон проскользнул мимо Шерлока. Он улыбнулся, ободряюще поглаживая его бёдра. Шерлок раздражённо нахмурился, но как только тела их пришли в согласие, снова ухватил Джона за член и попробовал ещё раз, меняя угол и силу давления. Почувствовав, как расслабленное мышечное колечко растягивается вокруг него, Джон прикусил губу и впился ногтями в ноги Шерлока. На мгновение Шерлок замер, но тут же восполнил момент нерешительности настойчивым движением вниз, полностью протолкнув головку, и сфинктер плотно сомкнулся под венчиком.

— А-а, Джон, это так… ах…

— О, ебать, — застонал Джон, вспоминая о том, что нужно дышать, лишь потому, что в лёгких совсем не осталось воздуха; голова его откинулась назад, глаза закрылись от нахлынувшего блаженства. — Не торопись. Господи Иисусе, я внутри тебя. И это великолепно. Делай всё, что тебе нужно, чтобы расслабиться. Мне хорошо. Мне очень, очень хорошо. — Нежность, тепло, давление на кожу; крайняя плоть, не запертая в латексной ловушке, сдвигается и скользит, контактируя с плотью. Боже, он никогда не испытывал этого раньше. И если он не чувствовал себя слишком сжатым, то лишь потому, что, несмотря на сильное напряжение, Шерлок был вполне способен дышать. Джон моргнул, открывая глаза и помня о своём желании видеть; он смотрел на Шерлока, довольный видом его сосредоточенного лица без признаков боли и дискомфорта.

Шерлок никогда не отличался осмотрительностью и справлялся с затруднениями без лишних раздумий. Менее чем через минуту он уже приспособился, плавно опускаясь всё ниже и принимая в себя всё больше дюймов, в то время как Джон вжимался в кровать, из последних сил удерживаясь от рывка. Сохраняя равновесие, Шерлок упирался руками в его живот, пока наконец не прижался мошонкой к лобку; он медленно двигал бёдрами, стремясь удостовериться, что принял от Джона всё, что можно принять.

— Господи! — выдохнул Джон, придавленный его весом, — знакомое чувство, но один только вид этого вызывал запредельное возбуждение. — Полегче.

— Не больно, — голос Шерлока звучал спокойнее, чем он ожидал. — Чувствую себя наполненным. Но не больно. Очень, очень странно, но… действительно не так плохо. Очевидно, ты недурно проводишь время.

— Очевидно, — Джон упал головой на подушку, проводя ладонями по линии его бёдер до места соединения тел. — Честно говоря, я последний человек, о котором тебе следует думать сейчас.

Не выдержав, он качнулся вперёд, и Шерлок сильнее упёрся в его живот— импульс, остановленный внезапным ощущением боли, которую оба они почувствовали; мышцы ясно дали понять, что следует притормозить. Шерлок сердито сверкнул глазами, когда руки Джона ласково прикоснулись к нему, уговаривая успокоиться. Джону редко выпадала возможность быть таким наблюдательным, как сейчас; он изучал раскрасневшееся лицо Шерлока, его тело рубинового оттенка и член с багряной головкой. Он никогда не думал, что захочет такого. Он никогда не думал, что такого захочет Шерлок. И тот факт, что они добрались до этого мгновения от странной встречи в Бартсе, от гостиной на Бейкер-стрит, от надгробия — этих составляющих заклинания, наложенного, чтобы его вернуть, казался слишком невероятным для правды. Любовь к Шерлоку Холмсу едва ли являлась чудом, но то, что он ответил на эту любовь всеми известными и неизвестными способами, давило на Джона с той же гравитационной мощью, с которой возвышало его до состояния эйфории.