Поезд мчал их по сельской местности. Подавляя внутреннее беспокойство, Джон потягивал кофе, листая заметки в своем ноутбуке — на этот раз тишина затянулась, и до следующей станции оставалось ещё какое-то время. Почта изобиловала письмами от коллег, старающихся разобраться с историями болезней его пациентов; они делились мнением по особенно сложным, запутанным случаям, в которых жизнь человека зачастую противопоставлялась медицинской терминологии. Если бы Шерлок однажды загорелся желанием узнать об анатомии и биологии столько же, сколько он знал о химии, Джон склонен считать, что некоторые врачебные головоломки, время от времени поступающие на его почту, пришлись бы ему по вкусу. Волчанка, волчанка, это никогда не было волчанкой. Целиакия* становится чересчур распространенным предварительным диагнозом. Он не мог не жалеть бедняг, избегающих макароны и пиво, в действительности страдающих синдромом раздражённого кишечника** или синдромом хронической усталости.*** Болезнь была интересным злодеем, преступником по отношению к нормальному функционированию человеческого организма.
В отсутствии Шерлока эти загадки были для Джона единственным способом испытать остроту ощущений, радость открытия чего-то нового, неизведанного, бегом со временем наперегонки, где на кон снова была поставлена жизнь.
Он по-прежнему наслаждался этим, в какой бы форме это не проявлялось. И то, что сейчас в его жизни присутствовали оба источника сильных эмоций, казалось ему идеальным.
Несмотря на заверения руководства, что он может использовать отпуск в любое время, Джон не особенно удивился, что в клинике по-прежнему на него рассчитывали. По вполне понятным причинам. Его пациенты не перестали быть таковыми только потому, что у Шерлока было новое дело.
И Билли тоже не перестала быть ассистентом Шерлока только потому, что Джон оказался в поезде вместе с ними.
Блондинка мило улыбнулась ему, в очередной раз занимая своё место рядом с Шерлоком — ещё одна обтягивающая юбка длиной до колена, удостоенная беглого взгляда, когда она села, скрестив лодыжки и прижав колени друг к другу. — Я по-прежнему не фанатка этих новых туалетов, — сказала она, нервно постукивая по полу носками туфель. По крайней мере, ей хватило ума, чтобы понять, что она всего лишь третье колесо в телеге. — Теперь, эээ… я просмотрела дело, присланное инспектором Лестрейдом из местной полиции, и должна заметить, что не совсем понимаю, почему эта работа для Шерлока.
Шерлок снова уткнулся носом в сложенные домиком пальцы. — Вы не единственная. Чарльз Маккарти был найден убитым рядом с Боскомским омутом около семи часов вечера воскресенья. Его обнаружила Пейшенс Тёрнер, чуть ранее ставшая свидетельницей жаркого спора между отцом и сыном — на этом же самом месте, меньше чем за полчаса до этого. Главный подозреваемый — сын, Джеймс Маккарти. Следы крови отца у него на руках, отсутствие алиби с момента ссоры до момента обнаружения тела. К тому же частная территория: земля сдана Тёрнерами в аренду Маккарти, что делает маловероятным присутствие постороннего, способного совершить убийство. О врагах Чарльза Маккарти ничего не известно, и по сути, не существует другого вразумительного мотива, кроме ссоры и, как следствие, мертвеца, появившегося после неё меньше часа спустя.
Билли кивнула, не отрывая взгляд от планшета — покупки, на которой Шерлок не должен был настаивать слишком сильно. Девушке явно нравилось пользоваться планшетом, её пальцы летали по экрану с проворством и ловкостью старой прядильщицы на ткацком станке. — Да-да, именно это я и имела в виду… выглядит довольно банально. Сын убил отца в пылу спора. Я хочу сказать, что у этого парня, Джеймса, довольно плохо получается защищать самого себя. Он утверждает, что невиновен, но даже не сообщает, в чём заключался их спор. Согласно его заявлению, он приехал в тот самый день и на отца наткнулся в лесу, где и началась перепалка. Он ушёл, а потом вернулся, услышав крик, и нашёл отца уже мёртвым.
— И всё же, будь всё так просто… Почему мы получили анонимную рекомендацию взяться за это дело? — Шерлок слабо ухмыльнулся, складывая руки на животе. — Есть несколько вещей, которые нам следует обсудить. Спор — любопытная деталь недостающей информации для начала. Единственная причина не разглашать информацию — защитить себя или кого-то ещё от инкриминируемого им преступления. Не имея очевидцев точного характера спора, он мог бы легко солгать, чтобы снять с себя подозрения, но вместо этого решил не говорить ничего. Похоже, на самом деле он защищает кого-то другого — в этом случае на нём лежит вина за бездействие, поскольку он не намерен раскрывать содержание разговора, указывающего на истинного убийцу.
Обдумывая услышанное, Билли терзала нижнюю губу. Джон легко мог представить её офисный стол, на котором, скорее всего, лежали наполовину сгрызенные ручки и карандаши.
— Однако он уже солгал, не так ли? — Джон закрыл крышку на своем ноутбуке, отдавая сыщикам всё своё внимание — так же, как они отдавали ему своё. — Джеймс сказал, что только-только приехав в город, наткнулся в лесу на отца, верно? В таком случае, где его чемодан? Появись он в городе вечером, у него была бы по крайней мере сумка с самым необходимым. И какова вероятность — если это место настолько уединённое, как говорится в отчётах, — что он случайно встретил отца на середине пути по направлению к дому? Предположим, он невиновен. В таком случае представьте такое странное совпадение: он оказался в том же месте и в то же самое время, где и когда кто-то другой собирался убить его отца.
Шерлок кивнул, и короткая искра блеснула в его глазах — в своих рассуждениях Джон применял кое-что из его собственных методов. — И всё же кому-то необходимо, чтобы мы оказались здесь, и мне интересно, как мы собираемся доказать, что Джеймс Маккарти не виноват.
…И выяснить, был или не был он тем человеком, который привязал семтекс к моей груди, играя в свои игры с Шерлоком Холмсом. Джон постарался, чтобы эта мысль не отразилась у него на лице. Было чем-то большим, чем незначительное облегчение, знать, что в настоящее время этот человек находится под арестом. На этот раз Маккарти не отдавал приказы — разумеется, если в прошлом он имел к этому отношение. Считать Мориарти виновным до тех пор, пока не доказали обратное, казалось самым рациональным и безопасным подходом к этой исключительной ситуации. Но с учетом вооруженной охраны и железных решеток, разделяющих убийцу и детектива, удушающая опасность была немногим больше, чем при астматическом приступе.
Билли устремила взгляд между ними, продолжая нервно покусывать губы. — Не хочу быть стервой или кем-то ещё, но просто, чтобы мы пришли к единому мнению, — Лестрейд просил напомнить, что Джон не имеет официального статуса. Я понимаю, вы двое привыкли быть командой и всё такое, и я не против обсудить это между нами троими, но как только мы доберемся до места, я бы очень хотела, чтобы не возникло недоразумений с местной полицией.
В ответ на это Шерлок даже не шелохнулся. Он находился в своем собственном маленьком мире, чьи мимолетные проблески отражались в его глазах, в то время как его взгляд был направлен в окно — на проносящиеся мимо деревья и долины. Джон терпеть не мог, когда Шерлок погружался в свои Чертоги на публике. Как правило, это означало, что он должен извиняться и выпроваживать из помещения лишних людей, о присутствии которых детектив забывал. На этот раз их было двое: он и Билли, и не до конца высказанное напряжение их ситуации. Джон считал, что не вправе её обвинять. Для неё это был уникальный шанс: работа с единственным и неповторимым Шерлоком Холмсом. Нет ничего хуже, чем попросить заменить кого-то, кто на самом деле никуда не ушёл. Она была здесь не для того, чтобы просто готовить чай или выполнять указания Шерлока, потому что Джон решил принять участие в этом деле, — она была его напарником и офицером полиции.
Но это не означало, что Джон не хотел бы высадить её на следующей станции, забыв о законности и контрактах.
