Сибирскую республику поделили между собой три кандидата от пришедшей к власти партии «Три Сибиряка». Их называли Т1, Т2 и Т3 соответственно, – никакого попрания индивидуальности, простая запоминалка. К власти они пришли после митингов и погромов и уходить не собирались. Они придумали схему, согласно которой каждый менял локацию раз в три года. По очереди они управляли Челябинском, Красноярском, Новосибирском. Такой политический хоровод-круговорот.

Почти не сменялись, тут оговорка. Пару лет назад какой-то смертник прихватил с собой того, кто сидел в Красноярске, и его кресло занял нынешний Т3. Сын прежнего градоначальника и одноклассник Игоря. Он и отправил Королева в Москву, чтобы тот вернулся героем и возглавил САП.

Зеленую ленточку для кошки Игорь когда-то давно украл у сестры-близняшки Т3, а тот его не сдал. Поэтому из трех зол Т3 был наименьшим.

Игорь ходил вокруг озера, пытался связаться с Т3 и начинал потихоньку паниковать. И нос у него чесался, и левый бок. Королев знал: это нервное. Он уверял себя, что не мог ошибиться. Т3 принял его радушно, чуть ли не обнимал на пороге квартиры, а Игорь ловко уворачивался от прикосновений.

Т3 в шелковой пижаме цвета подгнившей груши стоял с бокалом вина улыбался и несколько раз подчеркнул, как же он рад видеть Игоря. Да еще и живым!

Потому что не каждый выживет совсем без друзей.

– Ты знаешь, зачем я тебя пригласил? – спросил он, поглядывая на невнятные, до конца не прорисованные тучи за окном.

– Вероятно, ты хочешь меня купить, – усмехнулся Игорь, чтобы придать себе уверенности.

– Вероятно, но не сегодня, – подтвердил Т3 добродушно. У него были светлые кудрявые волосы, и с виду он походил на южного или хорошо отдохнувшего человека. Рефлексии в нем было мало, пасмурности тоже, как и русскости в философско-бытовом, предельно неопределенном смысле этого слова. Он сел на диван, указал Игорю на кресло напротив и продолжил: – Слышал, что Т1 незаконно торгует с Москвой?

– Вы все незаконно торгуете.

– Он торгует в обход нас, – уточнил недовольный Т3, – просек, что нефть, газ, уголь – дело проигрышное и нас тут не обдурить. Мы же вынашиваем месторождения, как курицы свои яйца! Мы над ними так трясемся, что и не укрыть ничего, система доносов работает, как блокчейн. Но этот скот прознал, на чем еще можно заработать, представляешь?

Игорь кивнул:

– Представляю.

– Нет, ты прикинь, он шубы толкал!

– Почему шубы?

– А ты подумай! Чего в Москве не хватает?

– Судя по новостям, всего.

Т3 рассмеялся пуще прежнего и хлопнул Игоря по острой коленке:

– Угодий, один хрен, угодий, мой друг! Земель у них нет, живность мельчает, а зима по-прежнему холодная! Эх, не зря Наполеона прогнали еще сто лет назад…

– Двести, – вставил Игорь.

– Без разницы! – отмахнулся Т3. – Короче, этот скот затеял такую штуку. Один их коррупционер Антонов, ну полный такой, живет за городом. И, значит, не хватало ему своих домов, так он шубохранилище построил. Ты прикинь, шубохранилище! Вот цирк, да?

– И что ты предлагаешь? – Игорь наконец почувствовал, что подбирается к цели визита.

– Слушай, ну если совсем прямо… я хочу, чтобы ты его взорвал.

Королев напрягся:

– Ты, верно, забыл, что я тебе не обслуга.

– Это нам обоим выгодно, – пояснил молодой градоначальник. – Слушай, у меня позади очень сложная неделя, а ты и расслабиться не даешь. Я, между прочим, работаю по двадцать часов в день: вчера устанавливал культурный обмен с Санкт-Петербургом, школу для электората открывал, на корпоратив летал, и еще много всего!

– Ты перейдешь к делу или мне уйти?

– Да я уже на месте, куда переходить? Все элементарно! Наш Т1 и этот Антонов организовали незаконный оборот меховой продукции размером с одно трехэтажное шубохранилище. Как передают мои люди, в Москве сейчас наблюдается дефицит зимней одежды, и цены устанавливаются произвольно, безо всякой оглядки на совесть. Наш дорогой предатель не просто обеспечивает неприятеля, он ворует у нас под носом, передает ценные сибирские ресурсы, присваивая всю прибыль себе. Как мне кажется, данный произвол пора прекратить.

– И ты хочешь, чтобы это сделал я?

– Конечно! Ты талантливее Вадима. Пора тебе отличиться чем-то грандиозным.

– Значит, тебя не пугает, что подрыв шубохранилища чиновника-авторитета может быть расценен как диверсия и привести к ухудшению двусторонних отношений?

– Не-а! Мы слишком ленивы, чтобы вести войну.

«Мы слишком ленивы, чтобы вести войну! – передразнил его Игорь. – И на связь выходить ты ленишься, видать! Ну что за сволочь!»

Королев пытался установить контакт с Т3 уже в пятнадцатый раз. Рыскал вокруг озера и неустанно трясся, осознавая, что полицейская сирена звучит все громче не просто так. Его ищут и, скорее всего, найдут.

Или ему все это показалось?

Ему казалось, он слышит шаги за спиной. Чувствует затылком дуло пистолета. Возможно, пройдет секунда – и его схватят. Его казнят изощренным способом, например, взорвут. Закончится политическая карьера. Вадим прочтет проникновенную речь в честь близкого друга. Может, даже выкупит его прах.

Или у Игоря помутился рассудок и виной тому – природа, здоровью которой он может только завидовать? Что, если он замрет и притворится, будто он вовсе и не здесь?

На самом деле он – супергерой Игорьмэн. Он играет со старшим братом, который признает его значимость, играет с Вадимом, который уступает ему ход, играет с Мальтой, которая держится на расстоянии. А мама, живая, наблюдает за ними, пока папа готовит ужин.

Позитивное мышление – так оно и работает?

– И что же, ты хочешь сказать, что вот так просто сделаешь им эту бомбу, получишь деньги и будешь спать спокойно? – спросила Гала, помешивая варившиеся в кастрюле макароны. – Марк, я тебя просто не узнаю.

– Да при чем тут деньги? – вспылил он, но сразу постарался взять себя в руки: не хотелось после уже заключенного пари размениваться на бессмысленный спор. – Дело совсем не в этом. Хотя и в этом тоже. Просто этот мальчишка взял меня на понт, да еще на глазах у моего друга! Да и вообще, в этом есть что-то… смелое.

– Конечно, я помню, что ты был пылким парнем. Хотя почему был – и до сих пор, судя по количеству студенток, которые вокруг тебя увиваются.

– Ты ревнуешь?

– О нет, как можно – я ведь знаю не только число твоих любовниц, но даже их имена. Впрочем, мы же ведь договорились, что у нас эти «свободные отношения», – все совпадает с твоими взглядами на жизнь, верно?

– Ты права, ты абсолютно права. Гала, а ты не нальешь мне еще супа, а? От возбуждения я ужасно голоден.

– Что, без мяса бомба не придумывается, да?

– Ну и дура же ты, Гала.

– Чего это? Ты собираешься создать какую-то неслыханную бомбу и отдать этому сынку твоего друга, про которого ты всегда говорил, что он нелеп, как попугай в брюках, – кстати, идиотское выражение, – и вот, пожалуйста! Да он же продаст эту бомбу куда-нибудь за границу – и прости-прощай остатки России.

– Умоляю, дались тебе эти остатки! Остатки – сладки: пусть все развалится окончательно. Я за самоопределение, свободу, равенство и даже братство. И сестринство, если на то пошло, – горячился Марк, – я ведь главный феминист в университете.

– Это я помню.

– Гала, а ты хлеб не принесешь?

Она закатила глаза, но все же принесла хлеб.

– Не хочешь ли в качестве поддержки идеи равноправия полов хотя бы начать убираться в квартире?

– Но это же твоя квартира, Гала.

– Да-да, я понимаю, что убираться у каждой любовницы в доме – для твоего возраста это слишком, – она вздохнула.

– Не приплетай мой возраст, наглая девчонка.

– Ну я же шучу, не сердись: ты как Мик Джаггер лет тридцать назад. Морщинистый, но все равно притягиваешь взгляды – помнишь, он ведь в семьдесят закрутил роман с какой-то двадцатилетней моделью.

– Мик Джаггер от философии, – Марк засмеялся, – блестяще. Самое смешное, что Джаггер-то все еще жив и ходит все в таких же узких джинсах, как полвека назад. Вернее, его катают в коляске, но джинсы и правда по-прежнему узкие.