Желудок скрутило в жутком спазме, и я еле-еле подавил рвотный позыв. Когда сознание понемногу прояснилось, и мне удалось, наконец, распахнуть веки, словно горевшие огнем, первое, что я увидел — это капризно пищавшие медицинские аппараты, которых… в Империи, блять, быть не должно.

Тело машинально дернулось в безотчетном страхе, когда я лихорадочным взглядом стал озираться вокруг — я лежал в полевом лазарете Бесстрашия.

Что за черт?!

Дернув подключенные провода и жгуты, я слишком резко попытался выпрямиться, отчего голова просто моментально раскололась на части от боли — не сдержав разъяренного рычания, я скомкал белые простыни и всё же кое-как поднялся на койке.

Очевидно, звуки моего пробуждения донеслись до снующего черти знает где медперсонала, и через минуту-другую, пока я старательно успокаивал учащенное нервное дыхание, ко мне подошел врач. Мужчина был облачен в военную форму с эмблемой моей фракции и лишь дополнительная нашивка с крестом позволяла определить в нём медика.

— Эрик, Эрик! Ты что! Ложись обратно, немедленно! — расширив глаза от представшей картины, он кинулся ко мне, чтобы заставить лечь снова.

Я прохрипел что-то нечленораздельное, вцепившись в его руки и пытаясь оттолкнуть врача от себя, но силы стремительно покинули ослабленный организм. Лицо исказилось болью и отчаянием.

— Где она?! — просипел я, рухнув обратно, — Где Элен?! Какого хера я здесь!..

Мой крик на последних словах отразился в пространстве, застряв осколками в собственных ушах.

Я прикрыл глаза, ощущая дикое сердцебиение в глотке и топившую меня злость, и не заметил, с каким недоумением нависший надо мной врач всмотрелся в мое лицо. Лишь ощутил, как он быстрым жестом поправляет трубки и аппаратуру.

— Я… Не совсем понимаю, о ком ты, Эрик, — тихим вкрадчивым голосом осторожно начал он, — Тебе требуется…

Он не успел договорить.

Тут же распахнув глаза, я чуть было не накинулся на мужчину вновь, желая выбить из него необходимые, как воздух ответы, но Бесстрашный оказался проворнее и одним движением воткнул в мое оголенное под медицинской одеждой плечо шприц. Похоже, с успокоительным.

— Черт! Ты с такими темпами заново вскроешь себе череп… — пробурчал он, ловкими пальцами накладывая пластырь на место укола, — Тебе надо отдохнуть, ты еще очень слаб.

Я тяжело выдохнул, матерясь сквозь сжатые зубы, чувствуя, как разум затягивает в белесую пелену, а всё тело, сопротивляясь, начинает медленно атрофироваться на пути к падению в спасительное беспамятство.

Блять.

Блять!

Это всё иллюзия. Я не в Чикаго.

Не в Чикаго, вашу мать!

Я сейчас на поле боя.

Мне нужно найти Элен! Сейчас же!

Прежде чем окончательно уснуть, память яркой вспышкой упавшего метеорита пронзил образ Кровавого Сорокопута в доспехах, с длинными платиновыми волосами, чье прекрасное лицо было закрыто серебряной маской. Ее губы — которые, я, черт возьми, точно знаю, недавно целовал! — прошептали напоследок слова, давно отпечатанные в зыбком воспоминании у подножья хребта: «Я всего лишь хотела проверить, насколько серьезна рана на твоем затылке. Но не успела.»

***

— Ну, и что ты тут устроил, старина? — очевидно, Макс заметил, как я пытаюсь разлепить сонные глаза и решил сразу пойти в наступление.

Когда зрение сфокусировалось на старшем лидере, я увидел на его лице добродушную ухмылку в свой адрес.

Сыворотка, которую мне вколол тот врач, позволила бездумно проспать еще несколько часов, но никакого дополнительного облегчения не принесла — башка неимоверно трещала, дыхание снова грозилось сорваться из-за очередной нахлынувшей паники от пробуждения, а сердцебиение подскочило до девяносто восьми ударов в минуту. Я успел увидеть это по показаниям на приборе, прежде чем вновь вернул свой безумный взгляд на сидевшего рядом Макса.

— Что происходит?.. — еле слышно прошептал я, крайне медленно начиная осознавать, что всё вокруг — никакая не игра воображения.

— Ты был в коме около трех недель, — поджав губы, спокойно ответил Макс. Его черная форма была вся покрыта пылью — удивительно, как его так пустили к пациенту.

Сказанные слова обрушились на меня какой-то непреодолимой снежной лавиной — я, как идиот, просто застыл с приоткрытым ртом, не веря своим ушам.

— Что…

— В том здании обрушилась крыша из-за взрыва изгоев. Ты получил очень серьезную черепно-мозговую травму, Эрик, — Макс сцепил перед собой руки в замок, рассказывая мне о событиях с искренним сожалением. Очевидно, он списывал мою неадекватную реакцию на ранение, — Мы сначала думали, что тебя не спасти.

Я судорожно сглотнул, пытаясь переварить его речь. Пальцы непроизвольно снова сжали простыни, комкая их под собой.

Изгои. Падение той балки на мою голову, мертвые бойцы, раскрошенный цемент…

И попадание в мир Кровавого Сорокопута.

— Кома? — еле сдерживая дрожь в голосе, хрипло переспросил я.

Всё то, через что я прошел в землях Империи вместе с Элен — лишь последствия комы? Долгий ненормальный приключенческий сон?

Нет.

Нет.

НЕТ!!!

— Да. Твои показатели скорректировались лишь недавно, и ты здорово напугал Саймона, когда пару часов назад накинулся на него, — Макс еще раз усмехнулся, намекая на врача и мое поведение до введенного укола, — Рана на голове пока заживает, Эрик. Тебе нужен покой, как минимум, еще месяц.

Он посерьезнел, не сводя с меня глаз, на что я только откинул тяжелую, пульсирующую голову на подушки и уставился бессмысленным взглядом в брезентовый потолок наскоро созданного в военном положении лазарета.

Язык не поворачивался рассказать Максу всё то, что я пережил — а я был уверен на миллион процентов, блять, что пережил это наяву; мало того, мне безумно хотелось, чтобы он ушел, оставив меня одного, ведь я сейчас, как никогда раньше, желал заорать во весь голос и снести нахуй всё, что меня окружало. А показывать свои эмоции старшему лидеру было крайне опрометчиво — еще чего доброго решит, что совсем спятил с этой травмой головы…

— Что с изгоями и с войной? — чтобы хоть как-то отвлечься от душивших меня мыслей об Элен, я перевел тему, никак не в силах вернуть твердость голосу. Слишком долго я молчал…

Но молчал ли?

Организм и мозг отказывались верить в то, что последние события в моей жизни были нереальными.

— Думаю, еще месяца три-четыре и мы окончательно уничтожим этих уродов. Сейчас победы в вылазках остаются за нами, — когда Макс договорил, я почему-то облегченно вздохнул от осознания того, что даже в мое отсутствие родное Бесстрашие, да и весь город, выдержали натиск врага.

Облизав пересохшие губы, я с трудом привел чувства в какое-то подобие нормы и прежде чем позволить разуму окончательно сдаться реальности, повернул голову к старшему лидеру.

— Спасибо, что пришел, Макс… Но я хочу побыть один. Пожалуйста.

Он взглянул на меня долгим, вдумчивым взглядом, пытаясь понять, что со мной не так, кроме физической боли, но после всё же молча встал, подняв руки в миролюбивом жесте.

— Конечно. Я зайду попозже. И пожалуйста, веди себя тихо, оборудование сейчас не так-то легко починить с учетом текущей ситуации, — Макс хлопнул себя по бокам и укоризненно покачал головой, прежде чем уйти.

Я долго вглядывался в потолок, пока по ощущениям не наступили сумерки — вокруг не было ни одного «окна» в брезентовых стенах в целях безопасности, и лишь затихающие звуки возившихся медиков и других раненых дали понять, что Чикаго окутал вечер. Не двигаясь ни на сантиметр в своей постели, я до мучительного изнеможения прокручивал в голове воспоминания, попутно шепча себе под нос комментарии, как свихнувшийся…

«— Я сопровожу тебя на аудиенцию к Кровавому Сорокопуту. Возможно, ты будешь нам полезен и, возможно, … Ты получишь ответы на свои вопросы, — задумчиво выговорил Харпер, двумя пальцами поманив меня за собой.»

— Я не получил ни одного ответа… Но получил её…

«— Авитас, — Элен обратилась к нему с каменным лицом, пока я со вздохом возвращал голову в прямое положение после ее удара, — Прежде чем приводить ко мне незваных гостей, научи их минимальным манерам и субординации. В кандалы его.»