Где я вообще?

— Эй, ты! — рыкнул в мою сторону один из тех, кто был в доспехах. Он вытер окровавленный клинок об алый плащ, прицепленный к плечам, — Ты еще кто такой?

Надо же. Английская речь?! Я медленно приподнял брови в наглом, вопрошающем жесте и осторожно, все боясь обнаружить на теле увечье, поднялся с земли. Черные комки прилипли к моей такого же цвета форме, делая ее мрачнее.

Солдат, или как их там мне называть, настороженно приблизился ко мне, пока вокруг нас царил хаос и кровопролитие.

— В смысле, блять, кто я такой? — с вызовом бросил ему я, впиваясь своим фирменным взглядом в скрывающее лицо полумаску. Все-таки, это не защитный шлем. — Это вы кто такие, мать вашу? И где я?

Сквозь прорези серебра сверкнули зеленые, кажется, глаза, которые оглядывали меня теперь с не меньшей неприязнью. Кажется, матных слов он не понимал.

Я что, блять, попал в иное измерение?

— Ты не похож на каркона… — невпопад ответил мой собеседник, озирая меня с ног до головы, и приблизился еще на шаг, — Еще раз спрошу — кто ты такой?

— Я Эрик, один из лидеров Бесстрашия, — ступив ему навстречу и распрямив плечи, хмуро ответил я, — А вы кто такие и где, блять, долбаный Чикаго? Где изгои? Где мой взвод? Что это?

На последнем слове я обвел руками пространство вокруг нас, на что мой новоиспеченный знакомый с еще большим недоумением посмотрел на меня. Мы явно друг друга не понимали…

— Лидер? — серебряная маска скрывала большую часть его эмоций, но глаза были вполне читаемы — в них отражалось неверие и явное желание разобраться со мной, — Какой Чикаго, какие изгои? Ты пребываешь в землях Империи! Именем Кровавого Сорокопута, я объявляю тебя военнопленным!

Мое лицо наверняка выражало сейчас неприкрытый скепсис по отношению к его словам, на что этот солдат отреагировал несколько иначе, приняв его за дерзость и неуважение.

Он кивнул куда-то в сторону, и за моей спиной откуда ни возьмись возникли еще двое таких бойцов, которые, правда, по одеянию выглядели явно ниже по статусу.

Я уже знал, что за этим последует дальше, и дело было даже не в высокопарных речах этого облаченного в металл мудака. Резким движением достав пистолет, на что они, собственно, никак не отреагировали, потому что никогда не видели подобного оружия, я обернулся и направил его на одного из воинственно настроенных «рыцарей».

— Только попробуй до меня дотронуться, — прошипел я своему потенциальному нападающему, а тому хоть бы хны — он тут же достал широкий меч из ножен, но не успел что-либо сделать.

Так я вам и сдался без боя, ублюдки.

Я четким, слаженным движением, абсолютно не чувствуя ни жалости, ни сострадания - ничего, кроме желания сбежать и попытаться найти путь обратно домой - выстрелил в шею одного из солдат.

Стоявший рядом с ним в ужасе отшатнулся от красного фонтана брызнувшей артериальной крови и, трясясь, посмотрел на меня, а потом на пистолет в моей руке.

Похоже, шок обездвижил его — судя по всему, он не собирался следовать примеру своего товарища.

Я деловито облизал пересохшие губы, чувствуя, как инициатива возвращается ко мне и не спеша обернулся к самому первому — говорившему со мной.

Тот был явно впечатлен и слегка напуган одновременно, цепким взглядом озирая мои испачканные руки с оружием, на которые попала чужая теплая кровь.

— Что… это? — кажется, он собрался с духом и постарался как можно серьезнее, без дрожи в голосе, спросить меня. Короткий, но все же нервный кивок на пистолет.

— Не-е-е… — самоуверенно протянул я, выставляя перед собой огнестрел и целясь в его грудь, — Сначала ты, блять, ответишь на мои вопросы, клоун ты ряженый. И не заставляй меня их повторять, здесь еще много патронов.

Блеф — мое второе имя, которое стало бы препятствием, пожелай я перейти из Эрудиции в Искренность, а не в Бесстрашие десять лет назад. В магазине, скорее всего, осталось лишь несколько пуль, а за пазухой была пара метательных ножей — единственные гаранты моей безопасности в этом чужеродном и опасном мире, куда я умудрился как-то попасть.

Едва я поднялся с земли, стремительно развернувшиеся события не дали мне как следует прийти в себя и пораскинуть мозгами на тему того, как именно я мог оказаться в какой-то долбанной Империи, среди этих мудаков в доспехах, где тоже шла война. Я четко помню взрыв, подорвавшихся бойцов и эту ебучую балку над головой… Дальше как в тумане.

Не до конца задавленная Эрудитская натура не позволяла так просто отмахнуться и не анализировать причины перемещения — а я теперь на сто процентов убедился, что переместился не только в пространстве, но и во времени, и, судя по всему, на сотни лет назад…

Что это могло бы быть: квантовый скачок?

Теория струн, обретшая подтверждение?

Одиннадцатимерное пространство…?

Внешне все эти воины в металле были похожи на… Блять, как же их называли в файлах школьной программы по Истории мира до разразившейся ядерной войны?

Греки?

Римляне…?

Пока я задавался этими вопросами, ни на миллиметр не отодвинув пистолет в сторону, стоявший передо мной солдат в этом своем алом плаще тоже молча обдумывал ответ на мою последнюю фразу. Он не сводил своего оценивающего взгляда с черного оружия, твердо лежавшего в моей руке, и единственное, за что я его в тот момент зауважал — это отсутствие явного страха в глазах.

— Я сопровожу тебя на аудиенцию к Кровавому Сорокопуту. Возможно, ты будешь нам полезен и, возможно,… Ты получишь ответы на свои вопросы, — задумчиво выговорил он, двумя пальцами поманив меня за собой.

Я чувствовал, как на моем лице задвигались желваки, потому что от осознания того, что в этом мире я — никто, и со мной будут обращаться хер знает как, становилось крайне неприятно. И кто этот Кровавый…как его там? Сороконожка?

Их главный, что ли? Может, он реально хоть как-то объяснит мне происходящую сейчас вакханалию, в чем я, собственно, слегка сомневался, ибо и сам не мог объяснить свое путешествие из эпохи в эпоху с точки зрения физики. Что уж говорить об этих легионерах, в жизни не видавших ни пистолетов, ни автоматов, ни драгстеров, ни сывороток…

Кстати, сыворотка сейчас бы не помешала.

Хоть какая-нибудь. Головная боль, которая сначала отошла на второй план из-за захлестнувшего меня адреналина, теперь с новой силой возвращалась вновь.

Пока я, не отставая, шел сквозь уже почти очищенное от людей поле боя за своим провожатым, рукой решил проверить затылок и наткнулся на куски запекшейся крови. Все-таки, ранен, и хер его знает, насколько чревата рана последствиями.

Квалифицированного врача здесь, мне, конечно, не видать.

Позвоночником я чувствовал присутствие оставшегося в живых воина, который изначально должен был меня скрутить — он с опаской плелся сзади, все равно наготове держа меч.

— Убери эту хуйню, — властно бросил я ему через плечо, ибо перспектива чувствовать смертоносное оружие за собой меня не радовала.

Он сделал это не сразу, лишь тогда, когда по каким-то своим параметрам убедился в том, что бежать я не собираюсь.

Спасибо, блять, хоть в наручники не заковали.

Мы дошли до расставленных из кольев баррикад, перешли за них, очевидно, оказавшись на своей территории и мой провожатый кивнул на привязанных лошадей.

Лошади, блять, ну конечно…

— Лагерь совсем рядом, — сухо сказал он, берясь за поводья и ловко вскакивая в седло.

Мне же это удалось далеко не с первого раза, но уже на третий заход я, поддаваясь интуиции, окончательно залез на коня. Животное чуть возмутилось, но, почувствовав мои похлопывания по шее, мгновенно успокоилось. По моему эго разлилось удовлетворение от осознания того, что даже абсолютно новые действия в новом мире не даются мне тяжким трудом.

Я и два моих спутника скакали в полном молчании — я не открывал рта, потому что не видел смысла задавать вопросы, на которых у них нет ответов; они же, очевидно, были настолько впечатлены моим появлением и убийством своего товарища, что просто не знали, что обсуждать и как себя вести дальше.