— Есть успех, — громко и властно говорю я, — и есть поражение. А пространство между ними — для тех, кто слишком слаб, чтобы жить. Верность долгу — вплоть до смерти!
Солдаты отвечают мне приветственными криками, и вслед за моей речью раздаются четкие приказы военачальников, которые мгновенно формируют боевой порядок. Стена щитов, за ними копья и мечи — все это перед запертыми главными воротами крепости, за которыми уже слышится гул приближающейся армии врага.
Я вскакиваю на подведенного коня, вытаскивая клинок из ножен. Разворачиваясь к воротам, я вижу скачущего в мою сторону из конюшен Эрика. Как я и предполагала, он не мог остаться в стороне от сражения, и я со злостью замечаю, что на нем нет того нагрудника, ни каких-либо других доспехов или защиты… В крепкой ладони лишь пугающе блестит пистолет, а на поясе раскачивается исправленный кузнецом трофей.
— Собираешься на вечеринку без меня? — с издевкой крикнул он мне, шпорами остановив коня рядом. Эрика уже не волновало то, что нас могли услышать — сейчас все были слишком озабочены тем, что будет происходить дальше.
Я собралась с духом, стараясь оставаться максимально серьезной и непробиваемой, хотя мой взгляд сейчас точно выдавал затаенную во мне боль и желание сберечь Лидера.
— Это не твоя битва, Эрик… — он, скорее, уловил смысл по моим шепчущим губам, нежели услышал резко осипший голос, — Прошу тебя, убери оружие и укройся где-нибудь в крепости. Либо скачи отсюда в Нур, туда они добраться не должны…
— Ты хоть понимаешь, о чем просишь, глупая?! — лицо Лидера исказила ярость, а речь абсолютно перестала соблюдать субординацию, наплевав на толпу вокруг. Но следующие слова он произнес, приблизившись ко мне настолько, насколько это было возможно, будучи в седле, тихим, испепеляющим тоном, — Во-первых, если они дошли сюда, то дойдут и до твоего Нура. Во-вторых, сейчас не время решать, чья это битва — я здесь, в этом мире, без надежды, блять, вернуться домой, рядом с женщиной, которую не могу оставить не только потому что я — гребаный Бесстрашный, не бросающий бойца в бою, но и потому что не позволю никому причинить тебе вред.
Он неожиданно с силой схватил меня пальцами за подбородок, когда наши лошади встали слишком близко друг к другу, и заставляя смотреть ему в глаза, бескомпромиссно произнес, оглядывая мою маску, которая так ему осточертела:
— Твоя жизнь принадлежит мне. Ты вся — моя. Не смей, блять, больше просить меня о том, чтобы я ушел. Если в бой, то только — вместе.
Внутри меня все горело от услышанного, словно я приняла слишком горячую купальню. Дыхание остановилось, не в силах вернуть нужный ритм, и лишь когда Эрик отнял свои пальцы, оставив хозяйские отметины на моей челюсти, я, словно вынырнув из окутавшего меня забытья и теплых эмоций к нему, пришла в себя.
Покорно закивав, я не смогла вымолвить хоть слово в ответ — я думаю, Эрик понял всё по моим увлажнившимся под серебром глазам, которые любовно впитывали в себя каждую деталь его образа.
Развернув коня, я крикнула ожидающей моей команды армии:
— За Империю!
Под громогласный клич, который сотряс землю и воздух, мы стройными рядами прошли сквозь распахнутые ворота навстречу крови и поломанным судьбам.
***
Это был самый беспощадный бой, в котором мне доводилось участвовать, как полководцу. Большую часть карконов мы уничтожили, опрокинув на них горящие бочки смолы, метая в них из катапульт тяжелые булыжники и расстреливая облаком ядовитых стрел со стены. Но все равно — их было много, слишком много, адски много…
В какой-то момент, когда я отразила очередной удар крикливого варвара, набросившийся на меня с тяжеленным молотом, и вонзила в его глотку меч, с хлюпающим звуком вынимая сталь обратно, мои глаза задержались на сражающемся невдалеке Эрике. Он умудрялся одной рукой орудовать мечом, не так ловко и правильно, как было нужно, но все же задевая наших врагов и нанося им увечья; а другой своим смертоносным оружием посылая пули в тела варваров и вызывая на их лицах предсмертный священный ужас.
Я, не теряя концентрации, хотела немного отдышаться, оперевшись на свой меч, с зудящим беспокойством в легких наблюдая за воинственными, смелыми движениями Эрика. Вокруг все смешалось в сплошное кровавое месиво — кричащие люди, обрубки конечностей, вздыбившиеся лошади… Небо слилось с землей, закрыв себя тучами, которые грозились опрокинуться на наши головы жесточайшим ливнем.
Тряхнув взъерошенными волосами, я с рыком накинулась на очередного каркона, которого уложила за один удар лезвия в толстый живот, непокрытый броней, и тут…
На секунду мне показалось, что мое сердце навсегда остановилось.
Я даже подумала, что кто-то успел сзади вонзить в мою грудину клинок, пробив доспехи — пожалуй, эта была единственная последняя трезвая мысль, пронзившая мое сознание, которая на деле не оправдалась.
Битва вокруг словно застыла, замедлилась, — и лишь ярким энергичным пятном действия в этом кошмаре был варвар, занесший над головой Эрика дубинку с шипами. Лидер не видел его, потому что, приложив усилия, пытался вытащить окровавленный меч, на котором не было видно ни сантиметра чистого металла, из тела другого поверженного каркона перед собой. И мой голос, разорвавший пространство вокруг, словно привел оцепеневшую картинку вокруг в движение вновь:
— Н-Е-Е-Е-Т!!!
Горло резко засаднило от нечеловеческого вопля, и единственное, что я успела увидеть, перед тем, как мой обзор закрыл очередной возникший, словно из-под земли, чертов каркон — это тяжело осевшее от смертельного удара тело Эрика, закрывшего свои серые, провоцирующие меня, глаза…
Я, не веря в увиденное; отказываясь принимать произошедшее; давясь криками и нарастающей истерикой, с яростью львицы вонзила в тело нападающего на меня варвара клинок, вытащила его и, обагрив землю кровью, вновь воткнула в хрипевшего ублюдка меч еще раз, еще… И еще…
Пока на нем не осталось живого лоскута кожи.
Враг окончательно повалился передо мной, освобождая обзор и позволив с жадностью, глотая хлещущие слезы, вглядеться в место падения Лидера. Но всё, что увидел мой затуманенный кровью и соленой влагой взор — лишь пустоту.
Я обессилено рухнула на колени, наплевав на собственную судьбу, жизнь, битву; на несущихся на меня карконов и погибающую армию; мои глаза остекленело уставились только в одну точку — в то место, где должен был лежать Эрик.
Мой Эрик, чье тело исчезло, не оставив за собой ни следа…
Я закричала вновь, сгребая в ладони черную землю, теряя остатки сил и надеясь умереть — лишь бы никогда не увидеть это, забыть это, не думать об этом!
Перед воспаленными глазами с молниеносной скоростью проносились блеклые картинки — его дерзость и мой удар в его челюсть; наше спасение из горящего лагеря и привыкание друг к другу; его опаляющие редкие взгляды в пещере за водопадом; первые провокации и я — в качестве живого товара; поцелуи, обиды, касания… И пламенеющая, родившаяся из пепла любовь.
Кровавый Сорокопут только что в одночасье потерял свою Империю.
Навсегда.
========== XI. Эпилог .XI ==========
Комментарий к XI. Эпилог .XI
Эпилог пока не отбечен!
Саундтреки к эпилогу - для первой части The Score, Blackbear - Dreamin; для второй части после выделенных жирным ***, где указан другой период повествования Bishop Briggs - Be Your Love.
* — цитата из книги “Дивергент” намеренно скорректирована и представлена от мужского лица в угоду сюжету.
Огромное спасибо всем, кто был до самого конца этой истории 🥰
«Я точно знаю, как соотносятся наши тела: моя рука на ее талии, ее ладони на моей груди, давление моих губ на ее. Мы запечатлели друг друга в памяти.» («Дивергент», В. Рот)*
POV Эрик
Мои виски пронзила настолько острая боль, что на долю секунды показалось, будто в обе стороны головы методично вбивают гвозди. В ноздри пробился неестественный запах лекарств и больницы, а я все никак не мог открыть глаза, чтобы понять, где нахожусь.
