— Дело не в тебе!

— А в ком? Разве тебе мало того, что я сделал для тебя?

— Я не доверяю себе, Рэй! Себе! Я не могу так больше! — Она внезапно обессилено упала ничком на кровать и зарыдала. Это была самая настоящая истерика. Я был перепуган до чертиков, так как видел ее сломленную, полностью уничтоженную.

— Я не могу…. Я не верю уже ничему! Мне все кажется, что я сейчас проснусь и окажусь где-то еще… Я не верю в реальность больше! Я не могу спать, Рэй! У меня бессонница! Ничего не помогает! От этого еще хуже! Я хочу спать, Рэй, но не могу! А когда засыпаю, мне снятся падающие стены… Что ничего не существует в жизни, кроме этих стен!

— Мелли… — Я привлек её к себе, обнимал, гладил по волосам, утешал, а она даже не замечала. Слова рвались сквозь всхлипы и слезы, и я с ужасом слушал её муки.

— Он сказал, что схема не действует на чувства! Что-то, что ты любишь меня и я тебя — это правда!

— Конечно, Мелли, девочка моя! Конечно, правда!

— Но как, Рэй, как можно доверять его словам, когда до этого он врал! Он всё врал! Он даже этот проклятый пример про подругу привел, объясняя свою ложь! Но, понимаешь, он также мог соврать и про наши чувства!

Я ничего не понимал из того, что она говорила, но боялся прервать её.

— Милый мой, хороший, я, правда, хочу всё то, что ты планируешь! Я действительно хочу медовый месяц, начать выбирать дом для нас, но боюсь, что всё окажется неправдой, что в какой-то момент всё прекратится и я проснусь без тебя! Что на самом деле весь Саббат, ты, мои друзья, магия — всё плод моего воображения! Я боюсь засыпать, Рэй, но хочу! Я так хочу спать!

Она уткнулась в мое плечо и плакала навзрыд, судорожно цепляясь за меня, будто испуганный ребенок. Я что-то шептал, говорил, уверял, что всё будет хорошо, но с ужасом понимал — Реджина права, Мелани требуется помощь. Она так далеко от меня, так заблудилась, что уже не может сама выбраться.

Ночь была ужасной: она действительно долго не могла заснуть — ворочалась, вертелась, уходила в ванну, возвращалась и заново ложилась в мои объятия. Под конец она уснула, но затем я проснулся от жуткого стона — Мелани снился кошмар.

Я разглядывал любимые черты и понимал, что теряю её. Дурак, рано радовался. Права Реджина. Мелли надо спасать. Моя девочка исчезала на глазах. Самовнушением, что всё будет хорошо, нельзя помочь.

А на её запястье черными завитками расцветало столь желанное когда-то Инквизиторское солнце.

На следующее утро я уже был у Светоча.

— Я согласен. Ей требуется помощь и немедленно.

Реджина сочувственно обняла меня и прошептала: «Всё правильно!»

— Только я не хочу её класть в больницу. Я не хочу, чтобы она была в тех же условиях, что и я.

— Не беспокойся. Не буду. Мы поможем Мелани через доктора Видманна. Он — Инквизитор и практикует помощь Инициированным. Так же я думаю, что нам помогут Кинетики из Сената.

— Кинетики?

— Рэйнольд, Мелани в таком состоянии не только из-за Дэррила и Лидии. Считай у нее послевоенный синдром. Враг истреблен, а она уже не может жить нормальной жизнью. Наша Мел прошла ад. К тому же, шутка ли — два года быть под воздействием Инициированного! Сам знаешь, как порой чужое вмешательство отражается на нас! А тут два года быть главным винтиком схемы. Заметь, не ты, не я, а на ней основывалась вся схема свержения Моргана! К тому же дары, Рэйнольд! Они у вас поменялись! Ее знак прорывается, меняется, прибавь к этому привыкание к новым способностям, когда твоя магия уже другая, будто кровь подменили.

Реджина тяжело вздохнула, задумчиво глядя в окно кабинета. А я осознаю масштаб проблемы. Светоч права, это не просто капризы девушки. Это огромный слоеный пирог из проблем, которые полностью стирают личность. Да чего уж там! Я сам с трудом привыкал к новому дару. Действительно, будто кровь подменили. Дар Мелани мне чужд и незнаком, а ведь еще чей-то скрывается во мне, который еще не проявился.

Доктор Видманн был приятный молодой человек. Но мне сразу же не понравилась его холеность и миловидность: ревность и недоверие заиграли во мне — не дай Бог он воспользуется слабостью Мел и она влюбится в него! Я тогда его своими руками в землю закопаю.

В начале он приезжал вместе с Архивариусами в Саббат и часами в кабинете проводил сеансы с Мелани. Я вороном кружил возле кабинета, прислушиваясь и сторожа свою жену у дверей. А затем Видманн и вовсе запросил перевести Мелани в его клинику, так как я мешаю его пациентке.

— Реджина, мы так не договаривались! Никаких психбольниц! Я ее не пущу к этому… докторишке!

— Не договаривались? Или все дело в докторе? Определись, Рэйнольд! Твоя ревность бессмысленная и глупа! Она только мешает лечению!

Затем, чтобы образумить меня, были задействованы все. Даже Ной внес свою лепту, показав даром прошлый сеанс Мелани и Видманна, в доказательство, что между ними только профессиональные отношения. Я верил Мелани, но не Видманну, который, как мне казалось, все-таки поглядывал порой на нее слишком нежно и сочувственно. Неуверенность в своих чувствах Мел ко мне, любезность и дружелюбность доктора, который заставил ее смеяться — однажды слышал за дверями кабинета чудесный звук ее смеха — я сходил с ума по-своему. В итоге, сдался.

— Вы сильно любите свою жену?

— Да.

Пол Видманн раздражал своей идеальностью. Его костюмы были той же фирмы, что и мои. Вечно блестящие новые ботинки. Розовые ногти на холеных руках. Даже парфюм использовал, что и я. Бесил, как Савов. Но я был сломлен.

— Вы готовы на всё пойти ради нее?

— Да…

— Тогда в ваших интересах ее отпустить ко мне на курс лечения. Дело в том, что у миссис Оденкирк искаженное восприятие реальности. Ей нужно абстрагироваться от привычных условий, взглянуть на себя и произошедшее с ней со стороны. И, если вы действительно желаете помочь Мелани, то советую вам не мешать лечению. Желательно, на время пребывания у меня, ей не звонить.

Я злобно ухмыльнулся на его заявление, внутренне ощущая, как ненавижу его за то, что он получает от Мелани то, что я не могу получить — доверие.

— Простите, доктор Видманн, но я не могу пойти на это. Мне нужно общаться с ней.

Слово «нужно» я даже выделил интонацией, чтобы он понял, что меня не стоит сбрасывать со счетов, иначе я добавлю им проблем.

— Хорошо… Я вас понял, мистер Оденкирк. Как насчет одного звонка в неделю?

— Нет.

— Простите? Но на большее я пойти не могу! Ваше присутствие сильно сбивает и затормаживает лечение. Мелани нужно побыть вдалеке от вас и всех жителей Саббата.

— Тогда пусть Мелани сама скажет об этом.

И к моему горю она сказала. Она лично попросила дрожащим голосом, чтобы не звонил ей в больницу.

— Мел, это жестоко… — Все, что я смог выдавить, глядя на родную фигурку, которая мучилась вдвойне: она явно желала быть со мной и не могла — в ее маленькой красивой головке произошла какая-то серьезная поломка, заставляющая страдать обоих.

В итоге, я согласился на один звонок в неделю с ее стороны. Всё. Начался новый отсчет моего ожидания.

В принципе, я уже привык к одиночеству, только каждый раз по-разному. Мне все казалось, что мы догоняем друг друга: кто-то обязательно впереди, а второму надо повторить всё то же, что прошел первый.

Но в этот раз мне было легче ее ждать, но и по-другому труднее: теперь не было физических врагов в лице Савова, Химер, Моргана или ее смерти, теперь была сама Мелани. А против Мелани я бессилен…

Поэтому смирился и играл по ее правилам. Лишь бы она вернулась ко мне!

Каждая неделя проживалась ради одного вечера пятницы, а точнее ради восьми часов вечера, когда на мой мобильник поступал входящий звонок от Мелани. И тогда я мог побыть счастливым пару минут. Я изображал радость, веселье, рассказывал, что у нас происходит, мечтал, слушал ее новости, которые сильно напоминали ту болтовню, когда она была призраком. Во все остальное время до пятницы я искал чем себя отвлечь.