— Могу я помочь?.. — выдыхаю на полустоне, проводя чуть дрожащими пальцами по его животу, все ниже и ниже. Даже сквозь мягкую плотную ткань ощущаю это томящееся напряжение, хочу обнажить его, прикоснуться пальцами, губами… хочу чувствовать, как Эвен срывает голос до сладких стонов. Впервые хочу сделать это, потому что люблю, потому что хочу доставить удовольствие любимому.

Набравшись смелости, тянусь руками к самому краю и, ловко зацепившись согнутыми пальцами, умудряюсь спустить до середины бедер низ его домашней одежды вместе с бельем.

— Какой…

Стыдливо прикрываю веки, не сумев подобрать нужных слов, чтобы наградить его достоинство. Что ж… боли, конечно, при таких размерах, не избежать. Но я готов. Готов вынести любую боль, потому как с ним она покажется сладостью.

А Эвен… Вот чего я точно не ожидал, так не ожидал. Берет мою руку и кладет ее на свой начавший твердеть член.

— Ты можешь.

Приободренный такой инициативой, начинаю осторожно скользить влажными пальцами по его полувставшему органу.

С наслаждением исследую каждый кусочек его плоти, каждую выпирающую венку. Провожу большим пальцем по уздечке — Эвена чуть потряхивает. Дышим оба прерывисто, захлебываясь в ощущениях друг друга.

На мгновение убрав руку с его горячего на ощупь члена, хватаюсь за плечи и опрокидываю его навзничь. Быстро стянув с него футболку, губами нахожу его губы; целуемся долго, сталкиваясь, переплетаясь языками. Спускаюсь ниже, беспорядочно припадая влажным распухшим ртом ко всему, что попадется на пути.

Чувствую, как сильные руки обхватывают мне спину, начинают ласкать, без стеснения спускаясь к самому низу.

Но я быстрее него веду свой путь к его груди, животу, все ближе и ближе к распаленной моими настойчивыми пальцами плоти.

Едва успеваю обхватить губами головку, чуть сжав рукой у основания, как слышу жаркий шепот

— Исак… любимый…

Да, Эвен, да, и ты — мой любимый. Я все сделаю, чтобы тебе хорошо было, чтобы никогда больше ты и подумать не смел, что с ней тебе было лучше… Блять… Какой же ты горячий. Я никогда еще не получал такого наслаждения, делая минет… Разве сравнишь то, с каким удовольствием я посасываю головку, как вожу горячим языком по всей длине пениса, как касаюсь губами яичек, помогая ласкать их свободной рукой. И все это — не отрывая жаждущего взгляда от твоего лица, пылающего в предвкушении первого на сегодня оргазма.

Ты впиваешься длинными пальцами мне в волосы; не помня себя, выдыхаешь мое имя.

Когда сил уже не осталось сдерживать себя в последних предоргазменных конвульсиях, вскидываешь бедра, со всей силы сжимая руками простынь. Запрокидываешь голову и, наконец, раскаленное семя твое, любимый, окропляет мне утомленные губы, язык, попадает глубже. Но я все принимаю, до капли, напоследок смахивая языком остатки с чуть расслабленной плоти.

Даю тебе и себе отдышаться, прислонившись лицом к твоему животу.

— Иди ко мне, — ласковый, чуть охрипший шепот зовет меня.

Поднимаюсь выше, нависая над любимым лицом с ниспадающими на лоб, влажными от пота волосами. Пытаюсь навести порядок губами, но родной мой кладет мне ладони на плечи, и через мгновение я оказываюсь лежащим ничком, а Эвен…

Нежно убрав взмокшие кудри, прилипшие к шее, начинает покрывать все мое разгоряченное нашей близостью тело поцелуями. То ли из-за разницы температуры, то ли от волнения — я чувствую прохладу от каждого прикосновения его губ, словно долгожданный глоток ледяной влаги в самый знойный летний день.

И пока его губы дарят эту живительную прохладу моей шее, лопаткам, спине… руки его, пробравшиеся под меня, без стеснения ласкают мне живот, зарываясь в чуть вьющиеся волосы внизу…

Доходит ртом до ягодиц и направляется сначала к правому боку. Чуть развернув на левый бок, продолжает оставлять поцелуи уже на лобке. То же самое проделывает с другой стороны, все это время подбираясь руками к моему изнывающему по его ласкам твердому пенису. Много ли надо в таком возрасте. Едва ли Эвен задрал мне футболку, член уже начинал пульсировать, набирая напряжение, а сейчас и вовсе был готов взорваться. Головка беспрестанно сочилась смазкой, и, когда Эвен, наконец, накрыл ее своей ладонью, я, не сдерживаясь, вскрикнул от сильных ощущений.

— Ааа… Эвен… Эвен…

— Сейчас, милый, — Эвен начинает вращательные движения пальцами по моему члену.

И тут происходит то, чего я меньше всего ожидал…но боялся.

Своим горячим языком любимый мой ведет к ложбинке чуть ниже спины и уже проникает внутрь, оттянув одну половинку свободной рукой.

Хуй знает, что со мной, и чего я испугался! Пытаюсь его остановить:

— Эвен, родной, не надо… Не надо тебе этого делать, ты не обязан…

— Я тебе уже говорил, не решай за меня! — несколько громче отзывается мой ласковый. — Просто немого расслабишься и все. Успокойся, я не сделаю тебе больно. Так сильно хочу любить тебя, — целует верх моего бесстыдно открытого перед ним зада. — Любить тебя всего, без остатка, слышишь?

— Эвен, — уже не шепчу, не прошу человеческим голосом, а просто скулю, как щенок… — Не надо, прошу тебя!

Меня начинает трясти: не от страсти, не от возбуждения, а от рыданий. Слезы градом хлынули из моих глаз, затапливая простынь.

— Исак, любимый, что случилось? — тревожно спрашивает Эвен, забравшись повыше и обняв меня со спины. — Я больно сделал, что-то не так, ответь мне?

У меня уже истерика… сука, ненавижу себя, взял и испортил такой момент… ебаный, недотраханный мудак…

Видя, что меня трясет всего, осторожно разворачивает к себе лицом и прижимает к теплой родной груди — самому надежному пристанищу.

— Любовь моя… прости меня. Успокойся, прошу тебя, — гладит мне волосы, целует лоб, виски, укачивает в своих объятиях, словно младенца.

— Ты не виноват… Эвен, — сквозь слезы мямлю я. — Это ты меня прости, что испортил наш первый раз… Даже секса тебе нормального дать не могу! — убиваясь своей ничтожностью, снова реву, как раненое животное. — С ней лучше было?

— С ней было по-другому, — обнимает еще сильнее.

— По-другому?..

— Исак… Хватит уже, это — прошлое. Мое настоящее и будущее — ты! Всем сердцем люблю тебя! Мне не секс с тобой нужен… Я говорил уже: с тобой — только любовью хочу заниматься… Успокойся, — ласково касается моего лица, заглядывая в глаза, а мне кажется — в мою душу. — Мы еще не привыкли, не все сразу. Давай просто рядом сейчас полежим, хорошо?

— Хорошо… — несмело киваю в ответ, прижимаясь к родному теплу.

Что я такого в жизни сделал? За что мне достался самый идеальный мужчина на свете?..

С ней было по-другому… И как мне не думать о его словах? По-другому это — как? Лучше… Хуже? Хотя, чего уж там: она, наверное, истерики не закатывала, когда он ее там целовал… Ненавижу себя! Ненавижу!

Ладно, надо хотя бы успокоиться. Любимый снова целует меня, мягко поглаживая плечи, спину. Снова шепчет что-то о любви, о том, как нужен ему… А я лежу в его объятиях и понимаю, что проебался по полной.

А он как будто не замечает моих переживаний. Поднимаю взгляд и вижу, как нежности его не убивалось ни капли ни в глазах, ни в улыбке.

— Ты прости меня, Эвен, — начинаю я. — Со мной просто никто так не обращался никогда… там всегда только боль была, и все. Не знаю, что произошло со мной.

— Все в порядке, мой мальчик, — щекочет меня за ухом, как котенка. — Только давай договоримся: что бы ни произошло у нас в будущем, ты никогда не будешь бояться рассказать мне все, как есть, договорились?

— Да, — шепчу в ответ, касаясь губами шеи.

Начинаем гладить друг друга. Тела еще не остыли от ласк, так что не проходит и пяти минут, как оба ощущаем возбуждение друг друга.

— Эвен, — поворачиваюсь на спину, увлекая его за собой. — Люби меня, как только ты умеешь… Я хочу это чувствовать.

— Ты уверен? — ведет носом по ключицам, спускаясь руками к животу.

Киваю, улыбаясь. Прогибаюсь в спине, подставляя его губам как можно больше простора.