Многие покрутили бы пальцем у виска, если бы услышали, что мне нравится работать с детьми…того хуже, особые умники начали бы обвинять в наличии педофилических наклонностей. Потому что невозможно любить работать с современными подростками, которые не признают никаких авторитетов, интересуются только гаджетами и соцсетями.

Хотя я, имея даже небольшой опыт работы с подростками, не могу с этим согласиться.

Среди моих учеников я уже успел повидать немало талантливых, увлеченных стоящим делом тинейджеров, многим из которых, к сожалению, жизненные обстоятельства и среда, в которой они вынуждены «выживать» не дают возможности раскрыться. И мне бы очень хотелось помочь им.

Так что ни убеждения бывалых коллег, ни даже этот вчерашний инцидент с первокурсником, не лишат меня энтузиазма.

Итак, первым по расписанию у меня первый курс. Что ж, если Вальтерсен снова не придет, мне все же придется пойти к директору, но только, чтобы решить ситуацию с посещаемостью. И всё.

Так же, как и вчера, проверяю явку. Снова тот же самый отсутствующий. Только-только хочу поинтересоваться о том, не стала ли известна «причина» отсутствия, как дверь широко распахивается и на пороге появляется мой прогульщик.

— I am sorry…sorry for being late. May I come in, please? * — немного запнувшись, но абсолютно правильно, чуть ли не с идеальным произношением, говорит стоящий в дверях первокурсник. Смотрит прямо, но без вызова.

По классу проносится волна хихиканий, впрочем, даже эти, казалось бы, элементарнейшие фразы для данного коллектива были лингвистическим подвигом.

И самое для меня поразительное, конечно, это то, что звучит она из уст этого грубияна, произведшего не самое доброе впечатление накануне. Но оно же часто бывает обманчивым, правда?

Извинений за вчерашнее поведение сейчас получить не ожидаю, все-таки психологию подростков изучал когда-то, да и какой-никакой опыт имеется.

Поэтому просто разрешаю парню войти в класс и занять свое место за второй партой, почти прямо передо мной.

Запланировал немного повторить с классом вчерашний материал по грамматике, а затем дать небольшой проверочный тест.

Но у подростков, очевидно, иные планы на мой урок.

Все начинается с мелочи, впрочем, как и всегда.

За последней партой идет бурное обсуждение какого-то действия на экране смартфона. Не удивлюсь, если смотрят видео или он-лайн трансляцию из какого-нибудь приложения.

С каждой минутой подростки все громче и громче вдаются в подробности, при этом к ним уже подключилась добрая половина класса.

— Молодые люди, — обращаюсь к последней парте, — мы сейчас закончим повторение, напишем тест — и вы сможете выйти и спокойно обсудить ваши суперважные телефонные дела, — естественно, стараюсь говорить спокойно.

И естественно, внимания на мое замечание — ноль.

Тут происходит совсем уж неожиданное.

— Реально достали уже свои тупые трансы смотреть! — оглядываясь назад, Исак Вальтерсен обращается к зарвавшимся подросткам. Хм…типа, вину что ли загладить хочет? Явно же типичное демонстративное поведение. Я не склонен покупаться на подобное, если что. Но в купе с его фразами на пороге кабинета…ладно, увидим.

— Завали, Вальтерсен! — один из нарушителей, Мортен Йохансен, глумливо кидает однокласснику. — Чё, твой Хансен забыл тебя дотрахать вчера? Не удовлетворил?

Вижу, как подросток весь побагровел и сжал кулаки:

— Это ты ебало свое завали! Еще хоть слово про Ларса скажешь, я тебе…

— Довольно! — все же решаю вмешаться. — Прекратите этот бессмысленный обмен оскорблениями! И кто вам дал право нецензурно выражаться на уроке в присутствии учителя?! — не дохожу до крика, но тон все же повышен.

— О, вы тут, а мы и не заметили, — не прекращает глумиться циничный Йохансен.

— Вот как, значит, — отхожу от доски ко столу, беру в руки пачку с тестами. — В таком случае, в повторении вы не нуждаетесь, убираем учебники, на партах — только ручки, — уже прохожу по рядам, раздавая тексты проверочных работ. — Достаете телефон — автоматически «неуд», работу проверять не буду, так что в ваших интересах писать честно; результаты прошлого теста вам известны, а заполнение табеля успеваемости — не за горами, имейте ввиду!

Делать нечего, какая бы ни была эта школа, но если дело коснется очередных сплошных неудов — начнутся разбирательства уже со стороны администрации — ни мне ни классу они не нужны, поэтому, пусть с недовольными лицами, но класс затихает. Ненадолго.

— Всё из-за тебя, сука ты педальная! — напомнил о себе Мортен, прошипев очередное оскорбление в сторону Вальтерсена. — Ты еще получишь за это!

— Заткнись и пиши, Йохансен! — Юнас Васкес решил все-таки вступиться за одноклассника.

— Еще слово, и все говоруны сразу получат свою оценку автоматом! — снова вмешиваюсь.

— А чё оценками-то пугаете? Давайте сразу к директору, повод то есть, да и не один, ведь так?! — ухмыляется Вальтерсен, а я то думал… вот я наивный.

Но на его реплику лишь окидываю строгим взглядом класс. И всё.

Наконец, звонок дает сигнал об окончании урока, и подростки кидают листы с работами мне на стол, спеша покинуть кабинет.

Мортен со своим дружком выходит чуть ли не самый первый. В листе — явно почти все «наугад».

Последним ко столу подходит Вальтерсен.

— Here you are**, — победоносно ухмыляется, кладет лист и уходит.

Мальчик думает, что выучил пару дежурных фраз и всё, он — Бог языкознания.

Ок, полюбопытствуем, что там с твоей работой, Исак Вальтерсен.

Хм…нормально. Я бы сказал, более чем. 30 из 30. И угадать можно было от силы пять ответов, остальное — надо формы самому образовывать, думать. И он не списывал. Был почти всю работу в поле моего зрения.,

Ближайший по уровню тест выполнен на 16 из 30.

И как это понимать…кто же ты такой, Исак Вальтерсен?

__________________________

* I am sorry…sorry for being late. May I come in, please? — Простите за опоздание, можно мне войти, пожалуйста?

** Here you are — Вот, возьмите.

========== Часть 4. Salvation ==========

Комментарий к Часть 4. Salvation

Эвак-лёд топится

потихоньку…

Сцену в доме Ларса писала под Salvation, the Cranberries

Эвен.

Наконец, наступает пятница, а значит еще немного и долгожданный уикэнд, на который у меня уже намечены планы.

Вообще-то, я в отношениях уже четыре месяца, но, из-за большого объема работы на новом месте, не видел свою девушку Инге уже почти неделю. И как только она меня терпит?

На самом деле, у нас с ней как-то изначально обозначились границы личного пространства.

Инге — дочь довольно состоятельного банкира, Петера Свенсена; мы с ней вместе учились, на потоке, а потом как-то разошлись путями.

Я начал карьеру в образовании, а для Инге нашлась должность в одном из филиалов банка ее отца.

Как-то на встрече однокурсников мы снова пересеклись, ну и закрутилось. Начали встречаться.

Девушка она весьма привлекательная: рост, фигура, волосы, глаза — все при ней. Да и из хорошей семьи, которая, несмотря на мое довольно скромное финансовое положение, всегда относится ко мне с большим уважением. Я больше удивляюсь, как сама Инге выбрала меня.

Внешность у меня — на любителя, если разобраться. Слишком уж правильные черты лица, телосложение и рост, как у модели. Но женщинам ведь брутальные самцы больше по вкусу? Или у меня к моим двадцати шести годам какое-то неправильное представление о женщинах?

Что касается материальной стороны вопроса, я, конечно, не бедствую. Очень выручают ночные переводы.

Но пока могу позволить себе только скромную двухкомнатную квартиру и автомобиль среднего класса. Мне этого достаточно, но я же вижу, как иногда неловко вздыхает моя девушка, когда кто-то из ее друзей приезжает на вечеринку в шикарном авто.

В остальном, все вполне подходит обоим. Даже наши нечастые встречи. Мы — оба работаем, плюс у Инге всегда найдется чем занять свободное время — подруги, фото сессии для инстаграма — «а то и выложить нечего уже», шопинг, spa-салоны и прочее.