Ладно, я на концерте, в конце-концов, надо отвлечься. С утра поздравили парни из Осло, а здесь, в общежитии, наша мультинациональная братия тоже устроила мне сюрприз. Все, в общем-то, не плохо. От него, понятное дело, ни слова: не удивил, собственно, ничего нового.
Kentish town забит народом, даже дышать трудно. Я решил не стремиться попасть ближе к сцене, не такой уж я и фанат, по сути. Но я был рад этой возможности. Песни этой группы были чем-то вроде последних связующих нитей между нами.
Ближе к выходам было свободнее: здесь я и остановился.
Заиграли знакомые мелодии, зазвучал голос солистки.
Композиции сменяли одна другую.
Наконец, настроив публику, объявили Saving grace, судя по воскликам и визгам — многими ожидаемую и любимую.
Там, где оставалось свободное пространство, уже образовались танцующие парочки. Даже завидно стало немного. Вдруг так сильно захотелось прислониться лбом к чей-то теплой груди. Хм, чьей-то… Будто могут быть варианты.
It could happen here today
It could happen here today…
Голос солистки льется… А меня охватывает странное чувство присутствия чего-то родного рядом. Совсем не понимаю, что происходит, но на плечи мои со спины ложатся теплые ладони… его ладони?
Медленно, в slow motion, спускаются ниже, доходят до локтей и сцепляют наши руки на моем животе.
Боюсь повернуть голову… Боюсь, что сейчас развернусь — а это просто галлюцинация. Но у самого виска дышат родные губы… И шепчут в унисон словам песни:
And I can’t wait to see your face
No I can’t wait to see your face…
Нет же, нет, нет! Так не бывает! Это просто глюки от духоты, или какой-то извращуга тянет свои лапища ко мне, а я, придурок, принимаю его за те самые теплые, самые ласковые, самые невозможные для меня. Но этот горячий шепот, эти касания — как я могу их спутать с чужими!
Набираюсь смелости и, резко отцепив эти ладони от своих рук, увертываюсь от чужого тела, оказываясь лицом к лицу с ним…
Ну нельзя же так! У меня сейчас сердце с легкими пробьют дыру в груди и вываляться прямо к его ногам.
— Я напугал тебя, прости, — передо мной во весь свой рост, в обычных джинсах и невероятно идущей ему лиловой сорочке, виновато улыбаясь, стоит Эвен.
Блять, если я потерял сознание и брежу, не приводите меня в чувства, пожалуйста! Не надо.
— Я не хотел, прости еще раз, — видя, что я все еще пребываю в ступоре, бережно накрывает ладонями мои руки. — С Днем рождения, Исак, — шепчет он и гладит пальцами мои ладони с тыльной стороны, а я по закону жанра принимаюсь пороть чушь.
— Спасибо… И за концерт и за книгу — тоже спасибо. Как только вы…
Зачем-то осекаюсь, поворачивая свои бредовые мысли совсем не в том направлении.
— Вы здесь один, тоже решили на концерт сходить? Инге в отеле осталась?
В ответ — молчание и немного ироничная улыбка. Пожимает плечами и продолжает смотреть на меня, не выпуская рук из своих.
— А, ну ей другая музыка нравится, да?
Кивок головы, и снова этот пристальный взгляд.
— Вы, наверное, свадьбу тут решили делать? Или, поженились уже и приехали на медовый месяц? Круто это вы придумали, здесь много мест красивых, а если выберетесь в другие части страны — вообще сказка. Я вот не успел только с учебой… В общем, отлично время проведете, правильный выбор сделали!
Эвен снова просто молчит, приподнимая брови, а после - немного прищурив глаза и облизывая пересохшие губы.
— Я сейчас… какую-то хуйню несу, да? — дрожащим голосом мямлю я.
— Да, — солнечно улыбается и, за руки притянув ближе к себе, склоняет голову к моему лбу. — Но в одном ты прав: я сделал правильный выбор, kjærelighet min.
Что… Мне ведь не послышалось? Ну не может же он так насмехаться над моими чувствами!
— Ты позволишь?
Зачем он спрашивает разрешения? Зачем, Эвен…
Едва заметно киваю, не отрывая взгляда от родного лица. Кончик носа скользит по моему лбу, по переносице, спускается ниже, огибает мой нос, доходит до складки над чуть приоткрытым ртом. Закрываю глаза, а Эвен накрывает мои губы своими, мягкими и горячо-влажными. Так, словно хочет поставить печать на своих словах.
Мои губы — больше не принадлежат мне, они давно потонули в этой тягучей влаге, в этих нежных бархатных волнах. Потонули сами и утянули с собой на дно мое сердце.
Целовал меня одними губами, даже не пытаясь проникнуть языком… Бережно обхватывал своими, ласковыми — то верхнюю, то нижнюю половинки моего рта. А я лишь податливо отвечал на каждое влажное касание, но это было то самое мгновение, когда я и сердцем и телом стал принадлежать ему. Не было ни страстных пошлых засосов, ни беспорядочной хватки друг друга за все доступные места. Но мы разделили момент неправдоподобной, совершенной близости, когда мои воспаленные губы идеально совпали с его — бесподобно терпкими.
Я, наверное, просто стал задыхаться в этом счастье, вернее, совсем забыл, что надо еще как-то дышать, как-то впустить кислород в легкие, потому что последние пять минут дышал только его губами. Мы совсем ненадолго прерывали поцелуй, а потом Эвен, окинув нежным взглядом мое лицо, снова тянулся к моим губам, все это время не выпуская моих ладоней из своих рук. И не надо, Эвен, никогда не отпускай ни рук моих, ни самого меня!
Наконец, почувствовав, что сейчас вот-вот просто рухну на него от нехватки воздуха, первым отстраняюсь, но лишь за тем, чтобы прильнуть к его груди.
— Эвен…
Забыв о правилах, забыв, кто сейчас передо мной, просто, всхлипывая, шепчу его имя куда-то в заходящееся дикими ударами сердце.
И тут же чувствую, как бережно меня заключают в объятия, и ласковый шепот у виска в такт давно закончившейся песне:
— You are my saving grace… you are my saving grace.
____________________________________________
* Kentish town - O2 Forum Kentish Town - культовое место выступлений артистов. По расположению мест для зрителей - в главе не совсем точная информация, но очень хотела, чтобы все произошло именно здесь.
Комментарий к Часть 26. Saving grace
В следующей части - очень теплая ночь. И обещанная прогулка по Лондону.
…Давно без передышки шепчу в эти шелковые волны три слова и имя, да только имя это само стало неделимо с ними…
========== Часть 27. Fire and soul ==========
Эвен.
Люди уже начали расходиться, а мы все стоим и не можем отпустить друг друга. Как же сильно я соскучился по нему!
— Нам идти надо, хороший мой, — давно без передышки шепчу в эти шелковые волны три слова и имя, да только имя это само стало неделимо с ними… дышу этим нежным шелком, а сам не спешу разомкнуть объятий, и чувствую, как одними губами мой мальчик шепчет признания мне в ответ; а в голове один только вопрос: зачем мне нужен был этот год без него?..
— Мне не отпустить вас, больше, не отпустить, и не просите! — сильнее сжимает ладони на моей спине, трется носом о плечо, и снова голова его находит покой на моей груди. Касаюсь губами всего его лица, ото лба до подбородка; нахожу губы… Мягко целую эти все еще полудетские тонкие изгибы. Мальчик все смелее и смелее отвечает на мои поцелуи. Ох… родной мой: и почему я так долго убеждал себя, что любить тебя — неправильно, что любить тебя — грех. Но разве то, что делается с любовью, можно назвать грехом?
— Исак, — чуть отстраняюсь под неодобрительный взгляд, — нам и не нужно отпускать друг друга. Но я не смогу сесть в машину и завести ее, пока обеими руками обнимаю тебя.
— Машину? Уехать хотите?! Снова меня одного здесь оставить?! Нет уж! — цепляется своими все еще маленькими пальцами за рукава моей сорочки, впиваясь в меня отчаянным взглядом своих невероятных зеленых глаз, что светятся сейчас ярче концертных софитов.
— Ты не понял, просто, — улыбаюсь, беру его чуть повзрослевшее личико в свои ладони, касаясь носом кончика его носа. — Я больше никогда тебя не оставлю, но нам нужно съездить забрать твои вещи из общежития. Я арендовал на неделю машину и небольшой дом в пригороде. И, если ты не против — очень бы хотел провести эту неделю с тобой здесь.
