Несильно похлопываю его по плечу и выхожу.
Оказавшись на парковке, сажусь в машину. Сейчас пробок быть не должно, значит, минут через десять я буду у школы.
Подъезжаю к воротам и вижу, что Юнас уже ждет меня там, причем не один. Рядом одноклассники Исака — Махди и Магнус.
На их присутствие, если честно, я — не рассчитывал. Совсем не хочется обижать детей, которые беспокоятся о своем друге, но сейчас точно будут ни к месту их подростковая импульсивность и юношеский максимализм.
— Здравствуйте! — вся троица почти одновременно приветствует меня, когда я приближаюсь.
— Здравствуйте, мальчики, — сейчас надо как-то объяснить, что кроме Юнаса — со мной больше никто не поедет к директору, но по выражению лиц понимаю, что любые мои аргументы для них будут пустым звуком.
— Как он там? — Юнас старается держаться, но голос всё равно дрожит.
— Получше, — отвечаю спокойно, но понимаю, что парней не проведешь…
— Вы извините, господин Насхайм, я не смог их переубедить, напросились со мной и точка, можно нам всем поехать? — Юнас говорил спокойно, но по тембру голоса было понятно, что внутри он натянут сейчас, как струна.
Делаю глубокий вдох и качаю головой, приподнимая одну бровь:
— А у меня есть другие варианты?
Сажусь за руль; рядом с водительским местом садится Юнас, а Магнус и Махди приземляются сзади.
До дома директора полчаса езды. Направляясь к школе, я уже предупредил его о том, что мне необходимо обговорить с ним очень важный вопрос, касающийся одного из наших учеников.
Первые пять минут едем в относительной тишине. Я слежу за дорогой, Юнас молчит и нервно отбивает пальцами по колену, на лице его застыла суровая кривая гнева и обиды за друга. Всё же Исаку повезло с другом.
Уверен, если бы не стечение обстоятельств, и Васкес оказался поблизости в тот роковой момент — ничего бы не произошло. Но ни Юнаса, ни меня не было рядом. Мальчик был один на один с этими извергами…которые, по сути, всё еще остаются моими учениками…и это, скажу правду, калечит меня изнутри. Но сейчас я должен быть сильным, иначе я не смогу помочь мальчику…
Тем временем Магнус о чем-то довольно шумно перешептывается с Махди. Ну, зная все повадки Фоссбакена, даже не сомневаюсь, что сейчас будет какой-то вопрос «в лоб». Не как у Йохансена, конечно, тот-то всё цинично просчитает. А Магнус, как бы это помягче выразиться, просто сначала говорит, а потом думает. Вообщем, парень неплохой, но за языком бы ему последить не мешало.
— Эм, а Исак, что с вами спал…ну, в смысле, у вас? А вы где спали? — не прошло и пяти минут…
— Магнус, твой друг спал у меня в квартире, в спальне. Я спал в другой комнате, на диване. Я ответил на твой вопрос? — сохраняю спокойный тембр голоса, в конце концов, как ни крути, но я уверен — Фоссбакен переживал за Исака не меньше всех нас вместе взятых — просто он такой есть, ну соединение языка с головой иногда замыкает. Вот и задает такие вопросы. Я так-то не обижаюсь, не до этого сейчас.
— А, ну чё так-то правильно всё, ему по-любому сейчас противно было бы спать рядом с другим человеком, хоть это и вы…
— Махди! Ёбн… — Юнас быстро переводит взгляд на мое немного недоумевающее лицо, — Стукни его по башке, чтоб заткнулся! Или я сам сейчас ему врежу, если не замолчит! — Васкеса сильно разозлили слова Магнуса…хотя впору задетым быть мне.
Но я понимаю, что это — дети, и в отличие от тех, других моих детей, чтобы ни говорили в шутку ли, в серьез друзья Исака — они правда его настоящие друзья, которые никогда не предадут и не подведут!
— А чё я сказал то такого? Я чего-то не понял, а? — В зеркало вижу презабавнейшую картину — головой вертящий из стороны в сторону Магнус, с выражением абсолютного непонимания своей опрометчивости в глазах. Рядом сидит Махди и заливается смехом, отвернувшись к окну, зажав свой рот кулаком.
«Бедный Магнус», — улыбаюсь в мыслях я, и почему-то представляю сейчас лицо Исака, закатившего глаза, облизывающего кончиком языка губы и смеющегося с запрокинутой головой над находящимся в замешательстве другом.
Ох, мальчик…увидеть бы еще хоть раз, как ты искренне улыбаешься без тяжелой глыбы этих бед на твоем детском сердечке…
Подъехав к дому господина Нильсена, сразу же прошу отнестись Махди и Магнуса с пониманием к моей просьбе о том, что со мной поднимется только Юнас — а этот веселый дуэт пусть пока подождет нас в машине. Делаю акцент на том, что так будет проще помочь Исаку и добиться от директора решения в интересах их общего друга.
Немного поворчав, парни всё же соглашаются подождать нас, в мы с Юнасом идем к квартире директора нашей школы.
Мой начальник приглашает нас присесть, и я начинаю свои нелегкие объяснения всей этой ситуации. Слава Богу, мне хватает сил рассказать все без лишних эмоций, а Юнасу хватает выдержки спокойно принять мой рассказ, и, лишь когда потребовалось подтвердить факт съемки этого мерзкого жестокого действа на камеру, Васкес гневно, с резкостью, вытаскивает телефон и, открыв сторис одного из этой преступной троицы, протягивает гаджет директору и отворачивается с трясущимися губами.
— Если для разбирательств понадобится, у Махди откроете, а я, извините, блокирую эти аккаунты…не могу я на это смотреть! И не хочу, чтобы даже мой телефон имел отношение к этим ублюдкам! Если вы их не накажете — я сам воздам им по заслугам!
Я тут же подбегаю к подростку; приобнимаю его за плечи:
— Ну всё, всё, Юнас, успокойся! Ты — очень смелый парень и очень хороший друг! Ты здорово помог нам, успокойся. И я тебе обещаю — эти преступники будут наказаны! Слово даю! Ты мне веришь? — с надеждой заглядываю в сверкающие чернотой глаза, сжимаю его плечо и подбадривающе хлопаю по нему.
Юнас ничего не отвечает — просто кивает и, сложив руки на груди, обратно присаживается на свое место.
— Да, пожалуй, соглашусь с вами: Исаку Вальтерсену теперь несладко придется в стенах нашей школы. Детское общество — жестоко. Травли не избежать. Но как быть? Он живет с матерью, причем, материальное положение у них оставляет желать лучшего, то есть платную школу им не потянуть…но я мог бы поговорить со знакомыми директорами из соседних школ.
— Боюсь, это не решит проблемы, — парирую я.
— А что вы предлагаете?! — чуть ли не одновременно восклицают Васкес с господином Нильсеном.
— Я предлагаю следующее: Исак может пожить в Бергене с моими родителями. Они оформят временную опеку. Моя мама — социальный работник, а отец служит в полиции. Я в курсе ситуации Исака в семье, знаю про непростые взаимоотношения с матерью и то, что она сильно ударилась в религию. Полагаю, фру Вальтерсен самой необходима помощь, и я не хотел бы оставлять этот вопрос без внимания. Но это — чуть позже. Сейчас, если вы не будете против и готовы поспособствовать — нам необходимо получить ее согласие на временную опеку. Шансов, что она согласится — не так много, но мы должны ее убедить, что сына никто у нее не будет отбирать, а эта временная опека — вынужденная мера. В конце концов, она сможет видеть сына, когда пожелает.
— Ваше предложение имеет смысл. Думаю, в этой ситуации — самое оптимальное. Но не стоит волновать подробностями произошедшего маму Вальтерсена; нам придется объяснить ей все с позиции трудной ситуации, в которую попал ее сын, но без конкретики. Я помогу вам, даю слово.
— Спасибо, господин Нильсен. Тогда я сегодня снова свяжусь с родителями, и мы теперь все сможем действовать сообща. Думаю, это ускорит процесс.
— Да, конечно, — директор одобрительно кивнул, — а завтра с утра мы с вами съездим домой к Вальтерсену и поговорим с его матерью. Сам Исак, насколько я понял, пока побудет у вас?
— Да, думаю, так будет лучше.
— Мальчик согласен пожить в Бергене с вашими родителями?
— Я еще не переговорил с ним, не стал зря волновать, не получив вашего одобрения. Но я уверен, что он — согласится.
— А эти?! — на какое-то время затихший Юнас снова оживился, вскочив с места, — почему вы не говорите, что будет с ними?! Или все с рук сойдет?! Так я тогда сам…
