Исибэйл, прикусив губу, тяжело вздохнул:
— Вы же помните, кто должен был оказаться той ночью в вашей постели?..
Эвен, не перебивая, слушал его, не сводя ясного взгляда с этого, становящегося все алее и алее, личика. К середине исповеди мальчик начал запинаться на каждом слове, а когда произнес «трогала меня… да так, что и жарко… и сладко было… от груди до колен… И все шептала мне: «Ты ведь любишь… любишь свою Исабель»… а я бы и рад противиться… да не мог», — совсем затих, закрыв лицо ладонями и со всхлипами уткнувшись Эвену в грудь:
— Простите меня!..
Исибэйл все хватался за лейне молодого господина, ожидая, что его сейчас отшвырнут, как прокаженного, но вместо этого его заходившееся дрожью худенькое тельце только укрыли чем-то мягким и теплым, а поверх еще, для надежности, крепко обняли и прижали к себе.
— В-вы т-теперь н-не б-будете м-меня л-любить?.. — продолжал причитать Исибэйл, не отрывая личика от крепкого тела своего господина.
Эвен молча обнимал его, медленно поглаживая ладонями волосы и плечи.
— Скажите хоть что-нибудь… Господин?..
Мальчик сам нашел в себе силы взглянуть ему в лицо. Эвен улыбался. Взгляд его был на удивление спокоен.
— Прошу вас…
— Все, что делается с любовью… В том нет греха. Ты же любишь свою сестру?
— Люблю… Но только как сестру… А тогда, в тот вечер… Я совсем ничего не понимал…
Эвен вновь улыбнулся, но глаза его сейчас были отнюдь не радостными. В них Исибэйл развидел и тень печали и чего-то болезненного:
— Значит… Я бы точно не смог тогда воспользоваться своим правом первой ночи?
Исибэйл не сразу сообразил, куда он клонит, а когда до него дошел смысл услышанного, то изо всех сил, словно в неистовстве, замотал головой из стороны в сторону:
— Нет, нет, нет, что вы, господин!.. Ничего не было больше… Я бы не позволил такому случиться… Она же моя сестра… Да и не была бы ей… — здесь Исибэйл вновь сделался алым, — я бы… я ничего не умею…
— Мудреного там немного, — усмехнувшись ответил Эвен, коснувшись щеки мальчика. — Другое дело, хотел ли ты этого сам.
— Нет!.. — непреднамеренно громко крикнул Исибэйл. — Не хотел, поверьте… С ней я этого не хотел.
— Не прячь глаза, Исибэйл.
— Как мне не прятать их, если стыд щелоком мне разъедает их…
— Жалеешь, что открыл мне свою тайну?
Мальчик сам отстранился от молодого господина и, забившись в угол постели, зарылся лицом в едва прикрытых лейне коленях.
Задумавшись на какое-то время, Эвен дотянулся рукой до этих золотистых вихров и пригладил их, вселяя покой в сердце и разум Исибэйла:
— Пусть тот, кто без греха, первым бросит камень…
— Что? — мальчик осмелился поднять голову.
— Ничего, Исибэйл, — Эвен за плечи притянул его обратно к себе и, укрыв потеплее, вновь обнял своего ангела. — Теперь спи. Завтра дел невпроворот.
Они и правда заснули довольно быстро, но уже за полночь Исибэйла разбудил странный шепот, раздававшийся в углу. Мальчик открыл глаза, разглядев там силуэт своего господина, который, стоя на коленях, соединив ладони и накрыв одну другой, быстро шевелил губами, произнося слова на совершено непонятном Исибэйлу языке.
Едва ли Эвен закончил, встав на ноги, как Исибэйл быстро закрыл глаза и постарался выровнять дыхание: он не хотел сердить господина лишним любопытством.
***
— Не стой здесь в одной лейне. Ветра Северного моря суровы.
Исибэйл, застывший у корабельной кромки, с замиранием сердца смотрел на бескрайний морской простор, сливавшийся на горизонте с лиловым небом, когда почувствовал, как плечи обволакивает мягкой шерстью и горячее дыхание обдает висок.
— Что вы, господин… зачем вы беспокоитесь обо мне? — пролепетал смутившийся такой заботе мальчик.
— Не хочу, чтобы ты заболел.
— Я привык к холоду. Зимы в наших шотландских горах не теплее зим в вашей стране. Да и ранние вёсны лишь дразнят теплом.
— Разве тебе неприятно, что я нахожусь рядом?
— Что вы, — Исибэйл опустил голову. — Когда вы рядом — мне все на этом свете мило.
— Почему же тогда ты боишься взглянуть на меня?
— Ваши люди… Они и так косо смотрят в мою сторону… Как был я для них чужаком, так и остался. А сейчас еще больше меня невзлюбили… Может, зря вы взяли меня с собой?.. Вдруг из-за этого и вам хуже будет?
— А ты не бойся людских взглядов, — и вот уже не горячий воздух, а такие же горячие губы касались его виска. — Пока ты рядом со мной — никто тебя не посмеет тронуть.
— А вас? — мальчик извернулся в руках господина, а те скользнули с его плечей вниз по спине.
— Никто из них не пойдет против своего господина, — Эвен сильнее прижал к себе благодатно прильнувшему к нему Исибэйла. — Никогда никого и ничего не бойся.
***
— Вперед себя смотреть разучился?! Не разумеешь, кому путь преградил?! Пошел отсюда…
По случаю приезда молодого лорда Насхайма устроили настоящий праздник, на который съехались феодалы ближних и дальних земель. Даже сам ярл почтил его своим присутствием.
Еще тьма не успела накрыть небо и землю, а добрая половина гостей и приближённых Эвена валилась с ног от выпитого виски, что в большом количестве был привезен с берегов Шотландии.
Исибэйл, прислуживавший на празднике, во всей этой суете не заметил, как на пути его лукавой тенью выросла фигура Седрика.
— Простите… Я не видел вас, не хотел вам мешать, — по привычке покорно опустив голову, тихо проговорил Исибэйл. Он все еще помнил свою давнюю дерзкую выходку и помнил, чем все закончилось. И пусть сейчас он с каждым днем все больше и больше ощущал покровительство Эвена, но встреча с его доверенным не сулила доброго исхода.
— Глаза разуй! Может, тогда увидишь, что Эвена сейчас рядом нет и никто не спасет твой шкуры, маленький шотландский ублюдок!
Как ни старался Исибэйл, а стерпеть такого обращения вновь не сумел:
— Ошибаетесь, — он непредсказуемо гордо вскинул голову. — Я родился в семье уважаемого, честного и трудолюбивого человека, моего отца. И матушка моя понесла нас с сестрой в браке. Потому я не ублюдок, господин, вы ошиблись.
— Да кто ты такой, что так со мной…
Занесенную над лицом мальчика, сжатую в кулаке руку остановила перехватившая ее другая рука, более сильная и властная:
— Ты пьян, Седрик, иди, проспись.
Голос Эвена был тверд, как и его рука.
— Но господин, вы, должно быть, слышали, как этот щенок дерзил мне! Мне! Вашему доверенному лицу! Разве он не заслуживает наказания?!
— Мальчик словом вступился за свою семью. Что ж до дерзости в словах и во взгляде, я сам решу, какого наказания он достоин. Иди к себе, Седрик. Полагаю, я не должен был повторять дважды?
Недовольный, разивший спиртным и ядом злых слов, приближённый молодого лорда Насхайма оставил его наедине с мальчиком, недавняя дерзость в глазах которого сменилась тревогой.
— Как же так, Исибэйл? Сегодня праздник, — он сделал пару шагов и оказался лицом к понуро опустившейся голове мальчика, — а из-за тебя уже поднялся шум.
— Я не виноват… Он назвал меня убл…
— Я слышал, как он назвал тебя. И слышал, что ты ему ответил.
— Накажете теперь меня? — Исибэйл скромно поднял свои цвета вечной зелени глаза. — От вас любое наказание приму… Вы же знаете.
— Накажу, — Эвен опустил ладони ему на плечи, одно из которых обнажилось от спавшего ворота лейне. — И разделю с тобой это наказание.
В одно мгновение Исибэйл познал, что значит, когда «земля из-под ног уплывает», ибо губы его, неприкаянно дрожавшие от чувства несправедливости, нашли благоговейный покой в коснувшихся их губах молодого господина.
========== 11. От стрелы, летящей во тьме ==========
Ветра северной ночи поют свою суровую, выхолощенную студеными водами, скованную прозрачными, что слеза, льдами песню. Но сила ее уже на исходе: выплеснувшееся вешними водами пение птиц, закружившееся в хороводе цветущих трав солнце лишь на краткие часы сумрака уступает отныне свой небесный трон.
