Так и остались сидящими верхом.
— Не терзайте себя, господин… Вы и правда не могли поступить иначе.
Подобного Эвен не ожидал услышать. Он свыкся с мыслью, что до конца дней своих ему не загладить вины перед Исибэйлом… А мальчик говорит такое…
«Неужели он чувствует меня больше, чем я сам?.. Но разве не одному лишь Богу известны людские помыслы и порывы?»
— Знал бы ты, как жаждет моя душа твоего прощения… И как мое трусливое сердце боится его получить.
— Не говорите так о вашем сердце… У вас просто не было выбора. Так что… — мальчик выпутался из его ладоней и соскользнул к каменистой земле, — не стоит беспокоиться о какой-то кухонной прислуге.
— Исибэйл… — Эвен тоже оказался на земле и, очевидно, не желал прекращать разговора, коим давно уже мучилось все его естество, но шум со стороны скал привлек внимание обоих.
Показались двое. Издали в них сложно было признать людей, ибо по виду это были стоящие на двух ногах медведи с страшными в своей бледности мордами.
— Господин, это берсерки… Это они, да?!
Раннее мальчик только мог слышать об этих свирепых воинах, что посвятили себя служению Одину. Но разве могло его воображение нарисовать в голове картину, подобную той, что сейчас представала перед ним с Эвеном?
Молодой лорд, закрыв собой мальчика, быстро снял с себя набедренную суму и вытащил из потайного кармана крест:
— Возьми и спрячь под лейне! И живо беги к утесу! Там найдешь небольшую пещеру, схоронись в ней! Я найду тебя.
— Я… Я с вами останусь! — мальчик отчаянно вцепился пальцами в меховой край теплой накидки Эвена.
— Делай, что тебе говорят! — Эвен толкнул мальчика вперед, чуть не сбив с ног. — Ну же!
***
— Исибэйл…
Чуть не лишившись кисти правой руки от топора берсерка, Эвену лишь в последнее мгновение удалось развернуть исход схватки в свою сторону. Жестокий воин Одина был повержен. Но тот, кто был с ним, вероятно, изначально нацелился расправиться не с Эвеном, а с его юным слугой. Его-то и обнаружил сейчас молодой лорд, почти что по грудь стоящим в ледяных водах неспокойного Северного моря. Толко что сраженный его стрелой берсерк, что загнал мальчика в этот пробирающий до костей холод, лежал на берегу, белея замазанным лицом, что сплошь было в грязно-кровавых разводах: даже своим внешним видом эти служители Одина не чурались воспользоваться для устрашения врага.
Отбросив лук и стрелы, Эвен сам вошел в воду и, подхватив на руки до смерти испуганного и околевшего от холода мальчика, отнес его обратно на берег, подальше от жуткого, бледнолицего мертвеца. Опустившись на колени, бережно прижал к себе Исибэйла и, как когда-то уже было, быстро скинул с него мокрую одежду и закутал в снятую со своих плечей, теплую от меха и собственного тела, шкуру.
— Простите меня, господин… Не уберег я ни книги вашей, ни креста вашего брата… — начал оживать мальчик.
Эвен, словно не слыша, продолжал руками хвататься за тонкое дрожащее тельце перед ним.
— Я не отдал ему… Побоялся, что вас раскроют перед людьми… Но все сорвало водой и унесло в море… Нет мне прощения вашего теперь? — мальчик поднял на своего господина измученные глаза, в которых дрожали, что весь его стан, слезы. — И старый ваш приказ не смог выполнить…
Эвен взялся ладонями за покрытое грязью вперемешку со слезами личико:
— Ты не ранен?
Исибэйл опустил взгляд:
— Вы только сами… Прошу вас… Сами это сделайте… Не отдавайте меня вашим людям, умоляю вас, хоть и нет у меня права такого… Пусть лучше от ваших рук погибнуть… Так легче.
Казалось, Эвен дара речи лишился. Отняв ладони от лица мальчика, опустил их ему на плечи и тихо прижал к себе. Стал мягкими, согревающими движениями гладить спину:
— Что ты такое говоришь, Исибэйл? Как я могу сделать с тобой такое? Неужто и вправду зверем меня считаешь?
— Нет, что вы… — мальчик поднял на него свои сияющие в чистых слезах глаза. — Но я виноват перед вами… Не смог уберечь вещей, что так вам дороги.
— Бог с ними, Исибэйл, — Эвен прильнул губами к его лбу.
Накрыл подбородком верх нежных кудрей. Сильнее прижал к себе едва дышащего мальчика. Прошептал опаляющим душу шепотом:
— Тебя я люблю сильнее.
Пожалуй, впервые за долгие годы Эвен словно перестал замечать косые взгляды, что метали в его сторону люди, когда он появился на дворе, прижимая к себе Исибэйла, укутанного мехом и его истерзанными в схватке с берсерком руками.
***
— Я уснул… Простите.
— Ничего, зато я смог полюбоваться тобой.
Эвен оставил мальчика у себя, а сам отправился продолжать начатые вчера приготовления к отплытию.
Вернувшись в свою комнату, снял стягивавшие весь день его ноги сапоги из грубой кожи и вытянулся на краю своей постели, повернувшись так, чтобы можно было наблюдать за спящим мальчиком.
Когда Исибэйл открыл глаза и принялся лепетать извинения, Эвен только и смог, что устало улыбнуться в ответ и, протянув руку к испуганному личику, погладил тонкий рубец на виске:
— Как мне тебя от беды увести? Как от себя самого уберечь?..
На запястье его все еще виднелись следы от ожогов. Мальчик со всей горячностью, на которую был способен, схватился рукой за это запястье и прижался к нему губами.
Другой своей рукой Эвен начал гладить Исибэйла по голове, но едва ли пальцы коснулись того самого места, где стрелой его были вырваны несколько прядей, как глаза молодого господина потемнели, а обе руки мгновенно были убраны от мальчика.
Недолго думая, Исибэйл встал перед ним на колени и, опустив глаза, начал медленно снимать с плечей новую лейне, что была на него надета Эвеном. Он и так-то в ней утонул своим тонким, что ивовый ствол, телом, а сейчас вот-вот был готов выскользнуть.
— Что ты делаешь? — Эвен привстал на локтях.
— Я… Я теперь, как женщина с вами лечь должен? Ведь так… Господин?
Взлет бровей вверх и Эвен, и поправив на мальчике лейне, увлек его к себе на грудь:
— Разве ты не слышал, что я тебе сказал на берегу?
— Боялся, что ослышался…
Насхайм начал пропускать нежные пряди между длинных пальцев:
— Ты ангел, Исибэйл. Ты мой ангел-хранитель.
— «Ангел»?..
— Ангел, — Эвен догадался, что мальчик попросту не мог знать этого слова. — Ты Богом послан мне здесь, в этом мире… И ты всегда будешь моей совестью, главным судьей моим поступкам. Ты всегда будешь самой доброй стороной моего сердца.
Эвен кожей почувствовал, что мальчик снова заплакал. Но сегодня он и не думал запрещать ему этого: самому было едва сдержаться.
Исибэйл, стыдливо пряча лицо на груди молодого господина, сквозь слезы прошептал:
— Вы как-то сказали, что все наши плохие дела — это наши грехи… Так знайте же, господин мой, я не безгрешен…
____________________________
Берсе́рк, или берсе́ркер (др.-сканд. berserkr) — в древнегерманском и древнескандинавском обществе воин-викинг, посвятивший себя богу Одину. Перед битвой берсерки приводили себя в состояние повышенной агрессии, согласно легендам, с этой целью они выпивали специально приготовленную настойку из мухоморов, что делало их мало чувствительным к ударам. В сражении отличались неистовостью, большой силой, быстрой реакцией и нечувствительностью к боли. Спины их, как правило, были укрыты медвежьими или волчьими шкурами, а лица могли быть покрыты белой глиной или известью, а также разрисованы углем. (по материалам Wikipedia)
========== 10. Первым бросит свой камень ==========
Еще не успевшая распуститься цветами и запахами весна, не набравшая полной силы, ночью уступала место тлевшим кострищам зимы. Но рядом с молодым господином было тепло даже в самую суровую стужу.
— В чем твоя вина, Исибэйл? — Не выпуская его из рук, Эвен поднялся чуть выше, заставляя подростка взглянуть ему в глаза.
— Вы и смотреть в мою сторону больше не захотите.
Эвен покачал головой, касаясь указательным пальцем его подбородка:
— А это уж я сам решу, Исибэйл. Я пока еще твой господин.
