— Скажите. Это правда, что я похож на него? Вы потому меня тогда от людей тех вызволили?..

Эвен стиснул челюсть и запрокинул голову. Плечи его дрожали, как когда-то в его объятиях дрожал Исибэйл, согреваемый его горячим дыханием. Совладав с собой, молодой лорд опустил голову, а лицо его приняло обычный для него суровый вид:

— Хватит болтать. Будет с тебя сегодня этих разговоров… Завтра в путь обоим, а снегу за ночь навалит, может, еще больше.

Насхайм забрал крест с его ладони и убрал его обратно, в надежное укрытие у самого своего сердца. А затем опустился спиной на солому и жестом приказал Исибэйлу лечь рядом. Мальчик совсем несмело устроился там, но вскоре оказался прижат к крепкому мужскому телу, отчего сделалось так легко на сердце и… так сладко-тяжело в животе. И улыбка разлилась по всему лицу его: от глаз до маленького рта. Впрочем, Эвен не изменил себе и сейчас:

— Не скалься. Просто… так теплее. Обоим.

— Я знаю… Ведь вы уже однажды спасли меня своим теплом.

Младший Соммервилль так доверчиво жался к нему. Эвен, не сводя с него глаз, сомкнул ладони за спиной Исибэйла, который вскоре обмяк от всего этого тепла, исходящего от близости молодого хозяина. Ресницы его трепетали на шее Насхайма, который только сильнее прижал это такое сейчас доверчивое существо к себе.

— А вы сами, господин, — вдруг прошептал беспокойный мальчик, не поднимая головы, — сами в кого верите?..

Эвен напряг лоб, что вмиг покрылся рябью длинных складок светлой кожи:

— Не угомонишься никак теперь?! — пришикнули на Исибэйла. — Спи. Утром засветло разбужу.

Юный лучник в ответ только что-то промычал ему в шею.

Едва заметная улыбка подернула строгое лицо молодого господина. Осторожно вытащив одну руку из-под пледа, он сложил два пальца вместе и медленно очертил над дремлющим Исибэйлом крестное знамя.

А после и он, крепко обняв податливое и теплое тело мальчика, провалился в сон, в котором под утро, когда рассвет еще едва брезжил, увидел смеющиеся глаза цвета падуба.

__________________________

Информации много, все не уместишь в комментариях. Может, кому-то будет интересно почитать)

Йоль.

Это праздник зимнего солнцестояния. Праздник огня и света. Дата его празднования — 13 дней с ночи 21–22 декабря. Есть еще мнение, что Йоль празднуется 3 дня до даты солнцестояния и три дня после. В скандинавских странах и Шотландии, Йоль также праздновали задолго до прихода христианства. В славянских традициях соотносится с праздником Солнцеворота (солнце «поворачивается» к весне) и Святками. Само название Йоля (Yule) происходит от скандинавского «iul» и «hjol», кельтского «hweol» и означает, кажется, «колесо», праздник Йоля отмечает очередной поворот колеса года, возвращение силы. Несмотря на то, что празднование Йоля длится несколько дней, самая важная ночь праздника — это, конечно же, солнцестояние, самая длинная ночь в году, во время которой настоящими властителями в этом мире становятся духи. В эту ночь зажигали «костер Йоля» и охраняли дом от злых духов; в эту же ночь давались самые искренние клятвы и обещания. Верили также, что не следует быть одному в эту ночь — ведь тогда человек остается наедине с мертвыми и духами Другого (загробного) Мира.

Вечнозеленые растения. (Evergreen).

Символ вечной жизни. Впоследствии, в традициях христианского Рождества — символ дарованного Богом воскрешения души человека. На самом деле, их немало. И в соответствии с традициями Йоля дом украшали еловыми ветвями, плющом, падубом, омелой и другими. Остановлюсь на двух, наиболее важных для данной работы.

Падуб (Остролист). Вечнозеленое растение, с красными ягодами и острыми листьями. Считалось, что именно на время празднования Йоля остролист обладает магической силой. В традициях Рождества красные ягоды остролиста символизируют кровь Христа.

Омела. Еще одно важное для традиций Йоля вечнозеленое растение с небольшими гладкими листьями и белыми ягодами. Пучки омелы подвешивали в доме и пара, встретившаяся под таким букетиком, должна была непременно поцеловаться. Это чисто скандинавская традиция впоследствии распространилась и в других европейских странах.

Нельзя не отметить влияние традиций Йоля на празднование Рождества (например, на Британских островах), происхождение которого, помимо христианских корней, берет свое начало, в плане символики, как-раз таки в Йоле и в римском праздновании Saturnalia. В 45 веке до н. э. римляне установили дату зимнего солнцестояния — 25 декабря. Германские же племена, что наводняли тогда Британию, отмечали «возрождение» солнца праздником Йоля. Кстати, в Британии до сих пор слово «Yule» относится к «Christmas». Это можно увидеть на примере Рождественского полена «Yule log». Его сжигают на Рождество и пепел хранят до следующего года. В первой же главе работы Исибэйл с отцом ходили в лес именно за стволом для такого полена. В Библии не дается точной даты рождения Иисуса Христа. Примерно в 221 году нашей эры Секст Юлий Африкан (Sextus Julius Africanus), христианский проповедник из Иерусалима, грекоязычный писатель, один из первых христианских историков, популяризировал дату рождения Христа как 25 декабря.

Теперь по названию главы.

Resurgam — «Я воскресну» (лат.). Исходя из сказанного выше о символике вечнозеленых растений несложно увязать это с названием работы «Evergreen». Смысл может быть многоплановым. Это и земное «воскрешение» души Эвена, как и возрождение солнца на Йоль. Это и «воскрешение» его брата Эвера в образе Исибэйла. Конечно, можно понимать и по-другому, и я совсем не против, если у читателей есть свои мысли на этот счет. Смысл будет еще раскрываться в других главах работы.

Комментарий к 5. Resurgam

С Наступающим, а кого-то уже с Наступившим Новым годом! Невероятно благодарна всем своим читателям! Спасибо, что остаетесь со мной и моими работами. Ваши отзывы - лучшие мотиваторы, за которые я никогда не устану Вас благодарить. И пусть с Вами всегда будет то, о чем так сокровенно, глядя глаза в глаза, наедине друг с другом говорили герои в этой главе: свет сердец близких Вам людей!

========== 6. Зёрна и плевелы ==========

У нее локоны с золотым отливом и румяные, что по осени свежие яблоки, щеки. И уста, будто самые спелые вишни, и лилейная гладкость кожи. Она изящна и грациозна. И легка поступью. И так похожа на Исабель.

Но мальчику с очами цвета падуба сердце пронзают ядовитые стрелы, едва ли видит ее. Потому как рядом с ней тот, кто тремя днями ранее, холодной ночью огненного Йоля крепко прижимал его к себе, согревая телом своим, да жарким дыханием.

Не забыть отныне Исибэйлу ни той ночи, ни того, как были приняты в родном доме мальчика, как он, наконец-то, мог обнять родителей, ни испытующего взгляда Эвена, когда он спросил его, хочет ли мальчик остаться навсегда в семье и, если так, то молодой лорд готов отпустить его. Никогда не забыть ему, как господин смотрел на него, а Исибэйл, забыв про стыд, гордость и благоразумие, ответил ему вопросом:

— Я в тягость вам стал, господин?..

— Разве ты не желаешь остаться со своей семьей?

— Мое сердце безмерно желает этого. Но позвольте мне остаться в вашем доме. Я все буду делать! Больше никогда не позволю себе и слова против вашей воли.

— Исибэйл, — Эвен, решивший держаться строго с мальчиком, чтобы ни единого сомнения не оставить в верности его выбора, властно сложил на груди руки, что сейчас были спрятаны под плащом из овчины. — Другого шанса не будет. Решайся. Либо сейчас остаешься с семьей, либо навсегда покидаешь ее.

Мальчик тяжело вздохнул, оглянувшись на родной двор. А затем, мешая шепот с мягкостью кружащегося снега, прошелестел замерзающими губами:

— Порой, господин, случается что-то… что-то большее, чем навсегда.

А сейчас мальчик во все глаза смотрел на прибывших в дом хозяев гостей из такого же рода норвежских землевладельцев. И все бы ничего, но была среди них та, от которой Эвен не отходил ни на мгновение.