— Почему ты плачешь?

— Просто так.

— Тебя кто-то обидел?

— Нет.

— Ты не бойся, у меня пистолет есть. Мы этих подонков накажем.

— Я не хочу, чтобы вы убивали моих родителей.

— Тебя обидели родители? — изумился я, и начал искать следы побоев на лице девочки.

— Наша собака ощенилась.

«Поздравляю», — хотел сказать я, но удержался.

— Родилось двое щенят. Одного родители отдали друзьям, а для второго хозяина не нашлось. Я хотела оставить его у нас, но папа с мамой сказали, что мы за одной собакой уследить не можем. Мама сказала, что его надо усыпить, но тут вмешался папа и сказал, что дешевле утопить его в унитазе.

Да… Как же черствеют сердца людей с возрастом. Сначала, они дети с чувствительными сердцами, но пройдет всего лишь десять лет, и они уже будут решать, как подешевле лишить своего ребенка счастья.

Я быстро прикинул по какой статье привлечь родителей девочки. Такой статьи еще не выдумали.

— Я испугалась, взяла щенка, — продолжала между тем юная спасительница животных. — И, пока никто не видел, убежала из дома.

— Ты в этом подъезде живешь?

— Да на пятом этаже.

— Они, что ли, тебя еще не ищут?

— Не знаю. Может, думают, что я ушла к подругам; может, обзванивают по телефону всех знакомых.

«Хорошо бы так» — подумал я и спросил:

— А ты то чего хочешь?

Если она бы ответила: «шоколадку», то можно было сразу оставлять девочку на произвол судьбы. Однако, она ответила по-другому:

— Вы не знаете, есть ли где-нибудь поблизости питомник для собак? Пусть он лучше будет жить в клетке, чем умрет.

Раньше я считал, что таких благородных девочек больше нет на свете. Значит, не так ещё сгнило наше новое поколение.

И вдруг я понял, как смогу помочь девочке и заодно себе избавиться от одиночества.

— Можно я возьму его… себе? — осторожно спросил я.

— Вы его не убьете?

— Нет, нет. Он будет жить у меня в квартире.

Девочка засияла от счастья и протянула мне дрожащий от холода «шерстяной» комок.

— Это мальчик?

Девочка напряглась, как будто от её ответа что либо зависело.

— Да.

— Хорошо, — сказал я и добавил: — А ты иди домой и успокой родителей… Будут проблемы, заходи.

— Вы на третьем этаже живете? В квартире 84?

Я удивленно раскрыл глаза.

— Да. У меня это где-то написано?

— Нет, я видела, как вы переезжали сюда.

— Тогда понятно, — я помог ей встать и открыл дверь подъезда.

Легко сказать: «взял» щенка к себе. Он же не человек, чтобы показать ему, где кровать и туалет, накормить человеческим ужином и успокоиться.

В детстве у нас была кошка Муся. Я её очень любил, но все-таки мечтал, как Малыш, о собаке. Родители тогда говорили, что с собакой много хлопот, да и Муська может с псом не поладить. Я тогда злился на них понемногу, потом повзрослел и мечта испарилась.

Сейчас, я действительно понял, что с псом забот немало: и кормить его надо по-особому, и выгуливать и за шерстью ухаживать. Хотя, говорят, собаки очень умные, но все-таки не такие самостоятельные, как коты. «Только кошка гуляет сама по себе и лишь по весне с котом…»

Я опустил щенка на пол, он еле держался на ногах, принюхиваясь к новым запахам. Достав из шкафа блюдце, я налил в него молоко, и придвинул к щенку. Тот недоверчиво отшатнулся, но чувство голода дало о себе знать: очень осторожно он начал пить из миски.

— Как мне тебя назвать? — произнес я, хотя щенка, похоже, это волновало меньше всего. — Тузик? Нет… Бобик! Нет, так еще машину называют. Надо как-нибудь по военному. Полковник? Генерал? Капитан? Лейтенант? Прапор? Сержант!

Щенок оторвался от молока, и посмотрел на меня, скорее всего, желая узнать, отчего я так кричу. Я же принял этот жест, как согласие с последним именем.

— Поздравляю с новосельем, Сержант, — весело сказал я.

Щенок облизнулся в ответ.

На улице начиналась жизнь: сквозь открытое окно вместе с приятным ветерком доносился гул машин и стук трамвая. Я сидел за своим столом и пытался вклиниться в работу.

Спать хотелось ужасно, но я, пересилив желание, открыл глаза и взял в руки бумагу. Это были итоги судебной экспертизы по делу Леркина. Так… убит выстрелом из… неинтересно… смерть наступила… тоже неинтересно, ага вот: «в крови найдено большое количество алкоголя и вещество…, которое имеет усыпляющий характер». Значит, нашего Ванька сначала усыпили, убили и ограбили. Стоп! Зачем убивать, если он и так в отключке? Может, он очнулся ото сна и попытался задержать преступников? Тогда, почему стреляли в затылок?

Я широко зевнул. После вчерашней возни с Сержантом, я лег спать только в час ночи.

Вошел Митько и поздоровался:

— С добрым утром.

— Ага, — выдавил я.

— Я связался с Кулинском и узнал адрес Варякина Андрея — племянника Короткова.

— А зачем это?

— Мы с Совковым посовещались, и решили отправить кого-нибудь в Кулинск.

— И кто это будет? — я задавал вопросы машинально.

— Ты.

— Я? — я встрепенулся и с удивлением посмотрел на Сергея Ивановича. В том, что меня назначили на командировку, наверное, не было ничего удивительного, но в полусонном состоянии мне это почему-то казалось невероятным.

— Ты, ты. А что есть возражения?

— Нет. А что я должен буду сделать?

— Поговорить с Варякиным, спросить его о Короткове, и уж дальше действовать по обстоятельствам. Поезд, если ты помнишь, выходит из Сахарова в шестнадцать часов, пять минут по местному. Сейчас ты получишь деньги и купишь два билета, туда и обратно. Второй билет бери на вечер пятого числа. Одного дня тебе будет достаточно.

Я лихорадочно запоминал новые указания и чувствовал, что сон проходит без следа.

— … Сюда можешь не возвращаться. Из вокзала поедешь домой и соберешь вещи. Понятно?

— Так точно.

Я сорвался с места и уже через двадцать минут стоял в очереди у кассы на железнодорожном вокзале. Желающих прокатиться на моем поезде, было немало, но я все же урвал два плацкарта и поехал домой.

По дороге я понял, что у меня есть причина, по которой я не могу отлучаться из дома. Сержант! День назад, я бы без разговоров покинул дом и даже не поручил бы никому «цветочки полить». Теперь же мне нужно искать кого-нибудь, кто будет присматривать за щенком, ведь нельзя же его оставлять одного на полтора дня.

Хотя искать никого не надо было. Няня для Сержанта жила неподалеку, на пятом этаже моего подъезда.

Я не знал ни её имени, ни точного адреса. На пятом этаже четыре квартиры, даже если звонить во все по очереди, то, что спрашивать? «У вас девочка живет, ну такая еще маленькая, красивая?». В лучшем случае, человек подумает, что я неравнодушен к детям. А в худшем…

Что я знаю о той девочке? Собака! В смысле, у нее есть собака. Вот, кто мне поможет.

Я на ходу достал свое удостоверение. Прикинув угадать квартиру девочки по внешнему виду двери, я подошел к ближней и постучал.

— Чего надо? — послышался за дверью недовольный мужской голос.

— Мы разыскиваем собаку, которая загрызла вчера человека.

— А ты кто?

— Уголовный розыск, — я достал «корочки» и помахал им перед глазком двери. Однако, отворять мне, видимо не собирались.

— Нет у нас никакой собаки. В квартире напротив спроси, у них овчарка живет.

Овчарка? Значит, вот какой породы Сержант. Я подошел к соседней двери, позвонил и повторил свои вопросы.

Дверь мне отворил низкорослый мужчина.

— Загрызла, говорите? — переспросил он и задумался. — Нет, наша Рони этого не делала. Мы не выпускаем ее на улицу без присмотра.

— У вас ещё дома кто-нибудь живет?

— Да. Жена и дочка.

— Дочка? — удивленно вскинул я брови. — Свидетель что-то говорил о девочке. Позовите-ка её.

Мужчина посмотрел на меня испуганными глазами и крикнул: