Этот поступок напоминает тактику Даарио Нахариса (точно неоскопленного) в его поединке с миэринским чемпионом в «Разрушительнице оков» (4.3). Такая смелость, по мнению византийских летописцев, необычна для евнухов. Так как Безупречных оскопляют в возрасте пяти лет, они должны обладать слабым телосложением и высоким голосом и быть склонными к ожирению (так и есть). Их главным достоинством является не физическая сила, а дисциплинированность и послушание. В бою они держат строй и сражаются копьем и мечом не хуже римских легионеров; их суровое обучение, направленное на подавление всех эмоций и индивидуальности, имеет много общего с методами, применявшимися в античной Спарте для создания высококвалифицированных солдат. Спартанских мальчиков благородного происхождения в возрасте семи лет забирали у их матерей и отправляли в тренировочный лагерь. Здесь им давали мало пищи и одежды, чтобы они научились воровать и не попадаться. Их учили читать и писать, чтобы они могли читать карты, петь патриотические песни и, главное, обучали их искусству войны. Разделенные на небольшие группы, они учились хранить верность своим товарищам с раннего возраста; известное выражение спартанской матери, когда она дает своему сыну его тяжелый щит гоплита (длинный щит пехотинца): «Со щитом или на щите [то есть мертвым]», говорит о том, что в спартанской культуре воинская честь была главной ценностью.

Команда Безупречных – единственное, что удерживает власть Дейенерис в Миэрине; это крайне эффективная сила в условиях залива Работорговцев. Но, как полагают Джорах и Баристан, не ясно, будут ли они столь же эффективны в Вестеросе, особенно учитывая, что они не ездят верхом. «Зверь живет в каждом человеке, – говорит Джорах, – и он просыпается, когда вы кладете меч в его руку»; Безупречные обладают такой дисциплиной, которой недостает другим солдатам. «Безу пречные лучше, они не будут насиловать и убивать невиновных», – говорит он. Баристан сомневается; он думает, что Дейенерис удастся завоевать Железный трон, только если она сможет заручиться поддержкой внутри самого Вестероса, а армия рабов ей в этом не поможет, и он парирует аргумент Джораха, приводя в пример Рейегара, брата Дейенерис, который командовал большой армией вестеросской знати. «Рейегар сражался доблестно, Рейегар сражался благородно, и Рейегар погиб», – возражает Джорах (3.3). Будут ли Безупречные переправлены в Вестерос на кораблях и захватит ли Дейенерис власть с их помощью или без нее, нам еще предстоит узнать.

Валирия и Таргариены

 Путешествие по морю в залив Работорговцев ведет нас через опасные воды, мимо Дымного моря и руин великой империи Валирии. «Все здесь знали, что над Валирией по-прежнему властвует Рок», – говорится о команде Виктариона Грейджоя, когда они обсуждают путешествие в залив Работорговцев (ПС, Флотоводец, 450). Когда корабль «Селасори Кхорун» проплывает на безопасном расстоянии от дыма и пожаров, все еще тлеющих на горизонте, Тирион заключает: «Валирийцы, воздвигшие свою империю на огне и крови, пожали то, что посеяли» (ТД, Тирион VIII, 484).

Валирия действительно была могущественной силой в Эссосе. Она подчинила все вокруг, уничтожила соперничавшую с ней Гискарскую империю и, как Рим в Карфагене в ходе Третьей Пунической войны (149–146 до н. э.), засеяла их плодородные поля солью и серой, так что ничто и никогда не могло там вырасти снова. Власть Валирии основывалась на ее способности воспитывать и подчинять себе драконов, которых валирийцы использовали, чтобы наводить ужас на своих врагов. Они также занимались работорговлей; под длинной грядой вулканов под названием Четырнадцать Огней, простирающейся через перешеек полуострова, в ужасных условиях трудились рабы, добывая золото и другие ценные металлы. Возможно, размышления Тириона вызвала именно жадность и бесчеловечность экономики Валирии или, быть может, агрессивная внешняя политика, которая уничтожила Гис и помогла завоевать земли ройнаров, заставив их бежать на запад к Дорну. Во всяком случае, валирийский фригольд, как и Римская империя, был величайшей силой, которую когда-либо видел Известный мир.

Это продолжалось до рокового дня, когда разом произошло извержение Везувия в 79 г. н. э., цунами, которое, возможно, уничтожило минойскую цивилизацию, и извержения вулканов в Исландии, горы Св. Елены и Кракатау. Это был чудовищный катаклизм: землетрясения, извержения, солнечное затмение, – будто настал Судный день и Рагнарёк. Была ли это экологическая катастрофа, вызванная жадностью Валирии, с которой она направляла на добычу металлов в шахтах Четырнадцати Огней бесконечный поток рабов? Зарываясь все глубже под землю и вызывая огненные завихрения в ее глубинах, они могли вызвать дестабилизацию земли. Было ли это наказание за гордыню, посланное богами (но какими?), или же естественное сейсмическое явление? В тот страшный день произошло извержение Четырнадцати Огней, огонь и сера, валуны и пепел летели в воздух, и мощное цунами прокатилось по Летнему морю, снося все на своем пути:

Это описание перекликается со строчками поэмы, которую Тирион и Джорах вспоминают, проплывая среди жутких руин Валирии, с ее осыпающимися башнями и ветхими храмами, как и в Ангкор-Вате (5.5). В ней рассказывается о любовниках, которые решили провести свои последние мгновения глядя друг другу в глаза, пока весь их мир разрушался вокруг них:

Вероятно, эта поэма была создана на высоком валирийском, и ее должны были учить наизусть все благородные дети в их школьные годы. Она реконструирует ужас, испытанный жителями города – так как никто из Валирии не выжил, чтобы рассказать о каре, равно как некому было рассказать о разрушении легендарной Атлантиды, описанном Платоном в двух диалогах: «Критий» и «Тимей» в 360 году до нашей эры. К сожалению, текст «Крития» неполон и обрывается перед тем, как описывается судьба Атлантиды, но из «Тимея» мы узнаем, что на город обрушились сильные землетрясения и наводнения, и в день и ночь несчастья «воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину». Платон добавляет, что по этой причине «море в тех местах стало вплоть до сего дня несудоходным и недоступным по причине обмеления, вызванного огромным количеством ила, который оставил после себя осевший остров». Прибрежного ила конечно же легче избежать, чем свирепых ветров и кипящих вод Дымного моря. В рассказе Платона об Атлантиде примечательно, что, в отличие от валирийцев, атланты были высококультурными и добродетельными людьми, не заботящимися о золоте и роскоши. Дело в том, что их предком был бог Посейдон, и в жилах своих они носили божественную сущность, но со временем божественный элемент смешался с человеческим. Алчность и неправедность завладели ими, и Зевс решил на примере этого города преподать человечеству урок[32].

Мы также можем вспомнить о библейских городах греха, Содоме и Гоморре, на которых «пролил Господь… дождем серу и огонь ‹…›, и вот дым поднимается с земли, как дым из печи»[33]. Бог гневался на жителей этих городов за их непослушание, распущенность и нарушение законов гостеприимства. Разрушение Содома в средневековом представлении было страшнее, чем конец Атлантиды, поскольку сочинения Платона еще не были тогда известны. Паломники в Святой земле могли посетить место, где стояли города, созерцать пустыню вокруг Мертвого моря и попробовать «яблоки Содома», которые выглядели как нормальные плоды, но на вкус были как пепел; эти яблоки упоминаются у путешественников и в английской поэме «Чистота», написанной в четырнадцатом веке. Автор описывает конец Содома в ярких красках – с громовыми ударами, дождем из серы и камней, черным, ужасно пахнущим дымом[34].