— Вот, что я имел в виду тогда, — тихо прошептал он, словно это было секретом, нервно наматывая на палец край рубашки Томлинсона, — когда сказал, что никогда раньше не чувствовал ничего подобного… Я так сильно тебя люблю. Я хочу… столько всего хочу вместе с тобой сделать, и мне нужно за многое извиниться.
— Гар… — начал было Луи, а в его груди стало мало места для сердца, словно воздушный шарик, увеличившегося в размерах от наполнивших его счастья и надежды. Взгляд мужчины случайно опустился на пол, где валялись забытые документы, и отчаянное желание поскорее рассказать Гарри хорошие новости закипело в нём с новой силой.
Стайлс покачал головой.
— Нет, подожди, — перебил он, глубоко вздыхая, — Я хочу, эм… Дай мне всё высказать, ладно? Потому что мне так стыдно за моё поведение… — Издав полный отвращения возглас, он снова закатил глаза. — Мне стыдно за самого себя. Даже… даже сегодня я весь день провёл на ранчо и просто… просто всё игнорировал…
Кивнув, Луи улыбнулся.
— Всё в порядке.
На лице Гарри отразилось сожаление, и он снова покачал головой.
— Нет, это не так. Совсем не так. Я всё испортил. Чувствовал себя неудачником. И поэтому просто… Я прятался от ответственности, хотя на самом деле должен был извиниться. Я вёл себя так по-детски, мне очень жаль, правда. Прости за то, что не звонил, за то, как вёл себя, когда ты решил представить меня Зейну, за всё, что наговорил той ночью. Мне тогда казалось, что всё вокруг рушится, и я… я вдруг так испугался, что потеряю тебя… И повёл себя, как эгоистичный придурок! И я не хочу… — Его голос теперь звучал очень натянуто, и Гарри гулко сглотнул, будто стараясь сдержать очередной поток слёз. — Луи, я не хочу, чтобы ты думал, что я не стану за нас бороться! — произнёс он яростным, немного дрожащим шёпотом. — Я хочу быть с тобой вне зависимости от обстоятельств, и мне стоило до твоего отъезда убедиться, что ты это знаешь. Ты можешь распределить время между Денвером и Шериданом… Чёрт, да ты можешь провести в Денвере хоть всю оставшуюся жизнь — я всё равно буду хотеть быть с тобой…
— Гарри…
— Мне так повезло, что я тебя встретил! — почти крича, перебил его Гарри и вскинул руки в воздух. — Я знаю, что должен был рассказать тебе про продажу, про план с банком, который был до этого… про ипотеку… про всё. — Он смущённо потёр затылок, выглядя при этом таким мягким и ранимым, что у Луи защемило сердце. — Я должен был посвятить тебя во всё это. Я хочу, чтобы мы были командой, Луи, так сильно хочу. И я понимаю, что уже подвёл тебя в этом плане, и мне правда жаль. Но мне бы так хотелось… так хотелось, чтобы мы попытались снова. Попытались быть партнёрами, если ты сможешь меня простить…
— Партнёрами? — недоверчиво переспросил Луи, и его губы изогнулись в едва заметной ухмылке.
Усмехнувшись, Гарри кивнул и направил на него внимательный взгляд слегка покрасневших от слёз глаз.
— Очевидно же, что я тоже этого хочу! — воскликнул Томлинсон и широко улыбнулся, когда на щеке ковбоя наконец появилась ямочка. «Вместе. Мы будем вместе. Всё будет в порядке». — И ты бы уже давно знал это, если бы проверял свой телефон! Думаешь, я бы потратился на дорогу сюда и лез бы целоваться, если бы не хотел быть с тобой?
— Ну, я не уверен, но…
— Я принимаю твои извинения, — прервал его Луи, сгибая и разгибая пальцы на одной из рук Гарри. — В смысле, это было непросто. Было больно ничего от тебя не слышать. Не знать, на каком этапе наши отношения или как ты себя чувствуешь. Не иметь возможности рассказать тебе, как себя чувствую я. — Поморщившись, Стайлс опустил руку ему на бедро и успокаивающе сжал. Он уже открыл было рот, чтобы объяснить всё, но Луи не позволил ему и слова вставить, продолжая говорить: — Но я понимаю, что тебе приходилось действительно несладко последние дни. Стресс из-за договора, всё такое… думаю, это было настоящим горем для тебя, а я наговорил столько всего, чего не должен был… Мы должны… Мы можем поговорить об этом позже, но знай, что я люблю тебя и должен многое тебе сказать. Я уволился.
— Что?! — Брови Гарри поднялись почти до линии роста волос, и он широко распахнул глаза, не веря своим ушам. — Луи, но я не хотел, чтобы ты…
Тихо посмеиваясь, Луи махнул рукой.
— Нет, я знаю. Знаю. Я сделал это не ради тебя. Ну, не только ради тебя. Я всё ещё собираюсь поступить на юрфак, не беспокойся… — Он опустился на корточки, чтобы наконец поднять с пола распечатки. — И я должен сказать тебе кое-что важное по поводу твоей собственности.
Уже через пять минут они были в кабинете, где Луи удобно разместился на коленях Гарри, который, в свою очередь, занял старый скрипучий стул. Документы лежали на столе перед ними, и Томлинсон как раз заканчивал разъяснять ситуацию. Было по-настоящему незабываемо видеть, как по щекам Гарри вновь катятся слёзы радости, а всё его лицо озаряется пониманием.
— Значит, продажа недействительна? — переспросил он, всхлипывая и громко шмыгая носом.
— Нет, малыш, не действительна.
— Продажа недействительна, — повторил Стайлс. — У меня есть… — он оборвал себя на полуслове, поднимая на Луи взгляд, полный такой искренней благодарности, что у мужчины покраснели щёки. — У нас есть ещё один шанс?
Томлинсон уверенно кивнул.
— Нам нужно будет поговорить с Лливелинами, но мне кажется…
— Боже, — с искренним обожанием и восхищением в голосе прошептал Гарри и крепко прижал его к своей груди. — Спасибо. Спасибо огромное.
— Не я двигал ручей, — шутливо отозвался Луи, едва справляясь с захватившим его водоворотом эмоций.
Откинувшись на спинку стула, ковбой закатил всё ещё немного покрасневшие, но больше не слезящиеся глаза.
— Ясно же, что без тебя мы бы даже не додумались это проверить! Так что спасибо! Правда, спасибо тебе!
Луи пожал плечами, и теперь к его собственному горлу вдруг подступил ком, а на глаза навернулись слёзы.
— Всегда рад помочь, — прошептал он, плотнее прижимаясь к груди Гарри и наслаждаясь прикосновениями длинных пальцев, принявшихся перебирать его спутанные волосы.
— Не могу поверить, что мне так повезло, — пробормотал в ответ Стайлс и прикрыл глаза, с удовольствием вдыхая его запах. — Я так сильно тебя люблю, что даже не верится.
Довольно выдохнув, Луи шмыгнул носом, ощущая, как грудь распирает от счастья. Наконец находиться рядом с Гарри было так просто, привычно и просто хорошо, что это явно было в сотни раз лучше всех тех драматично-романтичных встреч, которые он успел себе напридумывать, сидя в самолёте. Нехотя оторвавшись от широкой груди, он запечатлел на лбу ковбоя лёгкий поцелуй.
— Я тоже люблю тебя, персик. Рад снова оказаться дома.
Заёрзав на стуле, Гарри гулко сглотнул, и Луи, взглянув на его лицо, не выдержал и громко рассмеялся от восторга.
— Мэгги была права, нытик, твой нос и правда становится больше, когда ты собираешься плакать.
Челюсть Стайлса отвисла, и он, широко распахнув глаза, возмущённо запротестовал:
— О, да ладно! Мне что, уже запрещено быть эмоциональным из-за того, что мой парень возвращается домой? Ты это хотел сказать? — Он несильно пихнул Луи коленом, и тот, не ожидая этого, покачнулся и неуклюже рухнул на стол, случайно сбивая с него мышку, клавиатуру и несколько ручек.
Томлинсон притворно ахнул, делая вид, что его очень сильно задело такое обращение.
— Итак, значит, как только я делаю одно маленькое замечание, ты тут же грубо сталкиваешь меня на пол? — недовольно спросил он, свысока глядя на Гарри.
— Ни за что, — возразил Гарри, ямочка на щеке которого стала ещё глубже, и подвинул Луи ближе, снова усаживая его себе на колени и крепко обнимая со спины. Зарывшись носом в волосы на его затылке, он продолжил: — Я ни за что тебя не отпущу. Ни за что и никогда. Ни за что на свете. Ты никогда от меня не избавишься.
Довольно промычав что-то неразборчивое, Луи склонил голову набок. Из-за того, что он задел мышку, когда падал, экран стоявшего на столе монитора загорелся, и Томлинсон непроизвольно кинул на него взгляд и тут же замер, а его сердце вдруг забилось быстрее.
