Гарри лишь фыркнул из-за такого злостного принижения и забрал одеяло с края кровати, чтобы укрыть их обоих. Они переплели голени и довольно уставились друг на друга, слишком наслаждаясь зрительным контактом, чтобы отворачиваться. Луи не мог перестать улыбаться.

— Спасибо, что пошёл со мной на Деревенские Танцы, — прошептал Гарри, прижимая ладонь Томлинсона к своей груди.

Улыбнувшись, Луи подался вперёд, чтобы оставить на его алых губах нежный поцелуй.

— Я был только рад, — прошептал он в ответ.

*

Воскресенье стало последним днём пребывания Джолин и близнецов в отделённом от стойла загоне. Кристина всё это время внимательно наблюдала за ними и в конце концов решила, что они уже могут присоединиться к остальному стаду, находившемуся на одном из ближайших к ранчо пастбищ. Как потом подтвердил и сам Гарри, дальше ждать было нельзя, потому что среди коров уже начинали формироваться небольшие группы — «маленькие детсады для телят», как он их называл. Они представляли собой компании новорождённых малышей, которые вместе играли, кувыркались на траве и лизали друг другу мордочки, после чего заваливались спать под надёжной защитой коров-матерей. А Салли и Пол в последнее время тоже проявляли повышенную активность, демонстрируя свою готовность вместе со всеми резвиться на солнышке.

Луи прекрасно понимал, что не сможет всегда держать телят при себе, спрятав их от всего мира в маленькой старой конюшне. Но он всё ещё чувствовал тоску и боль где-то глубоко в груди, когда заскочил в стойло в последний раз проведать их перед самым переездом. Часть его очень хотела, чтобы они навсегда остались в своём уютном гнёздышке из мягкого сена, окружённые убаюкивающим ржанием лошадей и приглушённым топотом копыт. «Детсад для телят, — про себя подумал он, перевесившись через перила их загона и сдерживая в себе горькую усмешку. — Выглядит так, будто мы и правда собираемся отправить их в школу». Сейчас Пол и Салли, стоя по разные стороны от Джолин, склонились к её вымени и с аппетитом сосали молоко. Корова же поворачивалась к ним и, обнюхивая, старательно вылизывала их рыжую шерсть, а Луи думал, что теперь она, хоть и выглядела растрёпанно, держалась гордо и уверенно, как бы говоря о принятой на себя ответственности, которой не было в те времена, когда Джолин была ещё нетелью.

— Чудесно выглядишь, Джолин, — тихо произнёс он, не желая им мешать.

Сделав ещё одну, последнюю фотографию и с улыбкой глядя на неё, Луи задумался, стоило ли отправить её его собственной матери. «Она бы обалдела», — фыркнув, решил он. В последний раз они говорили по телефону ещё за неделю до его переезда в Вайоминг, и Луи отчётливо помнил, как говорил ей что-то про «городского парня до мозга костей». Он тогда в своём лучшем костюме и до блеска начищенных туфлях стоял в очереди в Старбакс, гордясь тем, что собирался заплатить четыре доллара за своё утреннее мокко. Сейчас он мог лишь закатывать глаза, вспоминая себя прежнего. Вспоминая всю ту манерность, с которой он вёл себя здесь, пока пытался свыкнуться с новой обстановкой. А ведь когда-то он считал это место настоящим захолустьем. Сейчас же Луи наконец нашёл себя. Понял, где на самом деле хочет быть. Город больше не казался ему домом.

А вот в старом, пропахшем животными стойле было что-то такое, что заставляло его чувствовать себя дома. Возможно, дело было в расплывчатых воспоминаниях из Миннесоты, где Луи лучше удавалось находить контакт с самим собой, где он чувствовал себя более реальным, более живым. Закусив губу, он перелез через ограду и присел рядом с Салли и Полом, наблюдая за тем, как они не спеша закончили есть, затем повалились на подстилку и, свернувшись калачиками, погрузились в дрёму.

Мягкий солнечный свет и пропитавший воздух мускусный запах заставляли и Луи чувствовать себя немного сонным. Расслабившись, он облокотился спиной на деревянную изгородь и закрыл глаза, стараясь забыть о боли в плечах и погружаясь в мысли о Гарри в его потрясающем костюме для кадрили. Представляя, как он вместо Дотти Лливелин исполняет все эти «хлоп-тап-топы» и прочие танцевальные па. «Может, в следующем году… — зевая, подумал он. — Может, в следующем году на её месте буду я».

Вдруг раздавшиеся в тишине стойла скрежет и хлопок двери выдернули Луи из раздумий, не давая ему провалиться в уже подступавший к глазам сон. Растерянно заморгав, он уже хотел было подняться, чтобы проверить, кто пришёл, но был остановлен донёсшимися до его слуха напряжёнными голосами.

— Здесь насквозь прогнили ступени, — произнёс кто-то. — А ты прекрасно знаешь, что с этим справиться сложнее, чем с починкой крыши.

Луи нахмурился. Это определённо был голос Найла, но он никогда раньше не слышал, чтобы конюх разговаривал с кем-то в таком тоне. Даже в тот раз, когда Хэнк отказался признавать свой проигрыш в споре, в нытье Хорана можно было различить нотки веселья. Теперь же в его непривычно серьёзном, даже раздражённом голосе звучал металл, будто Найл долгое время копил в себе недовольство, и сейчас оно всё-таки вырывалось наружу.

— Думаешь, мы не продержимся ещё один год? — раздался неуверенный голос Гарри.

Тревога ядовитыми шипами вонзилась в грудь Луи, и он напрягся, готовясь в любую минуту подняться из своего укрытия.

— Ты знаешь, что не продержимся, — отрезал Найл. — Держать здесь лошадей уже давно небезопасно.

Стайлс простонал.

— Я знаю, — согласился он. — Я знаю. — Снова послышался скрежет, сопровождаемый шуршанием корма, пересыпаемого в стальное корыто в дальнем конце стойла. — Вообще-то я разговаривал с банком по поводу кредита. Там есть кое-кто из знакомых Роя, они согласились дать мне неплохую процентную ставку. — На несколько секунд повисла пауза, после чего Гарри продолжил говорить в ещё более повышенных тонах, будто отвечая на скептический взгляд Найла: — С нами всё будет в порядке! Всё будет в порядке. Честное слово, если спрос будет тем же… — Вдруг он умолк, и в конюшне воцарилась неловкая тишина.

— А если не будет? — резко возразил Найл через пару секунд.

Гарри ничего не ответил. Луи замер, не в силах отойти от шокирующего диалога, невольным свидетелем которого он стал. Он знал, что у Стайлса были финансовые проблемы, он успел понять это за всё время пребывания на ранчо, но ковбой ни разу до этого не показывал, как сильно его волновала сложившаяся ситуация. А Найл всегда, всегда его поддерживал. Он на все сто был на стороне Гарри, и как друг, и как коллега. И именно поэтому Луи буквально парализовала мысль о том, что даже Хоран мог не поддерживать его методы ведения дел.

— Знаешь, я не хотел об этом говорить, раз уж ты так увлечён идеей взять ипотеку, но прямо сейчас у нас есть возможность разобраться со всеми проблемами. — Луи уже почти не дышал, боясь сдвинуться хоть на дюйм и привлечь их внимание. Каждый удар сердца гулким эхом отдавался у него в ушах. — И я знаю, что ты понимаешь это, — быстро добавил Найл. Его голос заметно дрожал, будто он всё ещё старался объяснить свою позицию, несмотря на охватившее его разочарование. — Но если ты опять войдёшь в долги, и что-то вдруг пойдёт не так: скот заболеет или спрос на рынке резко упадёт… Пойми, тебе придётся увольнять людей. Твоих друзей, Гарри.

Гарри опять ничего не ответил. Он попросту не знал, что сказать. Луи до боли хотелось подойти и обнять его, но уже было слишком поздно для таких жестов. Поэтому он лишь осторожно поджал колени и, опустив на них подбородок, уставился на всё ещё спавших под боком у матери телят.

— Я понимаю, — продолжал Найл, — что эта земля значит для тебя слишком много. Но я просто… — Замолчав, он раздосадованно вздохнул. — Это касается и нас тоже. И я просто не могу поверить, что ты даже не думал о продаже. Вот и всё.

Луи услышал, как он развернулся на каблуках, его светлая шляпа мелькнула над оградой, окружавшей загон Джолин, и конюх покинул стойло, выйдя на яркий солнечный свет через главные ворота. Через пару минут Гарри тоже ушёл, но через маленькую дверь в самом конце конюшни.