— О-о, — протянул Луи, игриво пихая Гарри в рёбра. — Значит, парень?

— Ага, — подтвердил тот, заливаясь румянцем и нервно ёрзая на месте.

— И… — подсказал Томлинсон, изо всех сил стараясь сделать вид, что его совершенно не интересовало то, что случилось со Стайлсом и тем мужчиной, кем бы он ни был. Может, Гарри всё ещё сох по нему? И были ли они влюблены друг в друга?

— И… — отозвался ковбой, переворачиваясь на живот, и, положив голову на предплечья, улыбнулся Луи, будто точно знал, что творилось у того в голове. — Дедушка Рой умер. Он завещал ранчо мне, так как его сына уже не было в живых, и мне пришлось выбирать. Я выбрал ранчо.

— А тот парень…

— Выбрал Нью-Йорк.

Томлинсон задумчиво кивнул.

— Это отстойно. Мне жаль.

Гарри лишь пожал плечами, пропуская траву сквозь пальцы, и, поддев ногтем один стебель, скорчил гримасу.

— Всё в порядке, — сказал он. — В любом случае он не подходил мне, понимаешь?

— Хм-м, — промычал Томлинсон и издал понимающий смешок. — Безусловно. На мою долю тоже выпало немало неподходящих парней. — Дрожащими руками Луи затеребил край своей толстовки, чувствуя, как его охватывает жар от осознания того, что он только что совершил камин-аут перед Гарри. Наконец решившись, он взглянул на ковбоя, замечая, что тот мягко улыбается сам себе, глядя в траву.

— Итак, — начал он, закусывая нижнюю губу, и у Луи перехватило дыхание, когда он заметил выступившую на розовой коже капельку крови. — Мы оба геи… — Стайлс начал раздвигать стебли так, будто собирался сплести из них косичку.

— Ага, — согласился Томлинсон. — Просто два гея, лежащих в поле.

Гарри, хихикнув, поднял взгляд, но, встретившись с голубыми глазами, тут же снова потупил его, будто флиртуя.

— И никого вокруг, кроме стада ревнивых коров.

Сердце Луи бешено заколотилось, распространяя по всему телу нервную дрожь. Он мог бы прямо сейчас наклониться и прикоснуться к Стайлсу, если бы захотел. Гарри бы позволил ему… Определённо позволил бы… Его дыхание совершенно сбилось, превратившись в крохотные рваные глотки воздуха, а сам Томлинсон просто понятия не имел, что теперь делать. Ему что-то мешало.

— Не хотелось бы их провоцировать, — сказал он наконец. Вышло нелепо, будто он снова был четырнадцатилетним и ужасно боялся, что голос сломается в самый неподходящий момент. «Их провоцировать… Уж если тут кто-то кого-то и провоцирует, то это Гарри. Его глаза, его грёбаное тело…» Луи обессиленно простонал. — Коров, — больше для себя пояснил он. — Я не хотел бы делать что-то, что спровоцировало бы коров. Все вместе они весят несколько тысяч фунтов. Они меня раздавят.

Стайлс только снова рассмеялся.

Новая волна смущения прилила к щекам Томлинсона, и ему опять пришлось отвести взгляд.

— Также, эм… — раздосадованно выдохнул он, понимая, что в любом случае должен это сказать. — Я жалею, что недооценил тебя. Ну знаешь… когда мы впервые встретились.

Гарри издал успокаивающий возглас и осторожно придвинулся ближе.

— После этого я вернулся в дом, — прошептал он, — как раз собираясь рассказать Найлу о невероятно грубом, но невероятно горячем мужчине, которого я встретил по дороге. Но, как ни странно, ты в этот момент уже стоял у меня в гостиной.

У Луи на мгновение перехватило дыхание, а в груди что-то сжалось.

— С договором в портфеле.

— Да… Да. — Гарри вздохнул и, снова отодвинувшись и разочарованно хмыкнув, провёл рукой по волосам.

Луи облизал пересохшие губы.

— Так что ничего не выйдет, — произнёс он. Тело изнывало от желания повернуться и взять лицо Стайлса в свои ладони, но тем не менее Томлинсон не двигался.

«Я лишь озвучил то, о чём мы оба думали, — сказал Луи сам себе. — У нас будет меньше проблем, если ни во что не ввязываться». От волнения он начал соскабливать ногтем грязь со своего бедра, чувствуя странную тяжесть в животе.

Какое-то время Гарри ничего не говорил, а Луи даже на расстоянии ощущал его напряжение. Наконец ковбой глубоко вздохнул.

— Хотя ты всё ещё горячий, — пробормотал он и откатился в сторону.

Луи сел, чувствуя лёгкое головокружение, будто он только что проснулся со слабым, но ощутимым похмельем. Перед глазами всё плыло; но ему всё-таки удалось вновь сосредоточиться на нервном соскабливании грязи с джинсов. Хотя он всё же жалел, что испачкал руки. Наконец Гарри направился к квадроциклу, но Томлинсон, наплевав на всё, зашагал обратно к Джолин. Он неуклюже обнял её бок, положив голову на рыжую спину и всем телом чувствуя дыхание животного.

— Ты будешь прекрасной мамой, — прошептал он.

Спустя пару мгновений большая ладонь Стайлса появилась у него перед глазами и опустилась на шею коровы.

— Это отличное начало, Луи, — произнёс он. — У тебя огромный потенциал. Ты должен как-нибудь взять у меня пару уроков коровьей психологии.

Томлинсон фыркнул и в последний раз ласково погладил вздувшийся бок. Напряжение пропало, и они вернулись к привычной шутливой манере общения, однако смутный осадок произошедшего всё ещё неприятно давил на грудь. По крайней мере, они могли хотя бы наслаждаться флиртом. Он пихнул Гарри локтем.

— Ты действительно ужасный человек, Стайлс.

И если он крепче сжимал руки на талии Гарри по дороге домой и глубоко вдыхал запах его куртки, в этом не было ничего особенного. У них ничего не могло получиться.

Совсем ничего.

*

В среду вечером, когда Луи шёл на ужин, дом был совершенно пуст. Оказавшись в столовой и включив свет, парень уселся за стол и стал ждать, надеясь, что кто-нибудь появится прежде, чем он совсем проголодается и примется за приготовление в микроволновке буррито с фасолью.

Однако, никто так и не пришёл, так что Томлинсон разогрел своё незамысловатое блюдо и в одиночестве съел его перед телевизором в гостиной, запивая пивом и думая, о чём они с Гарри стали бы говорить, когда тот вернулся бы домой и обнаружил Луи за просмотром сериала «Мыслить как преступник». Вероятно, ковбой начал бы высмеивать его выбор «устаревшего CBS», и тогда у Луи появился бы отличный шанс напомнить Стайлсу о том, что тот сам смотрел этим воскресеньем «Хорошую жену». Гарри же ответил бы, что этот сериал — исключение из правила «никакого CBS», поскольку он определённо лучшее шоу за всё время существования этого канала, и в конце концов они неизбежно сошлись бы в своей любви к Дайан Локхарт.

Вот только этого всё равно бы не произошло хотя бы потому, что Гарри до сих пор не вернулся домой.

Луи же упорно ждал, пытаясь убедить себя в том, что этого не делал. Даже когда начались новости, а за ними какое-то ночное ток-шоу, он всё так же старался сделать вид, будто не пытается услышать хруст гравия под шинами форда или гулкий хлопок дверцы.

Лёг спать Томлинсон уже после полуночи с неприятной тяжестью в сердце и, хотя его это совершенно не касалось, непреодолимым желанием узнать, куда ушёл Гарри.

В конце концов, он имел на это право.

«Друзья… Друзья ведь предупреждают тебя, когда куда-то уходят. А мы друзья, разве нет? — Он откинулся на спину и снова уставился в едва различимый в темноте потолок. — Мог бы хотя бы записку оставить…»

К ужину следующего дня Луи всё так же не встретил в доме ни единой живой души (даже миссис Барден куда-то запропастилась) и начинал чувствовать себя немного некомфортно. Серьёзно, он уже был готов съехать в стойло, лишь бы найти собеседника. Вскоре простое недовольство переросло в полномасштабное одиночество: парень становился всё более нервным, дёрганным и даже немного грустным. Всё это выглядело слегка нелепо и депрессивно, будто Томлинсон вдруг выяснил, что все ушли веселиться, а его не взяли.

В конце концов всё стало настолько плохо, что он даже отправился во двор и разыскал там Бонни.

— Мне нужно, чтобы меня окружали люди, мисс Бон, — начал жаловаться он ей, почёсывая ослицу за ухом. Затем Луи наклонился и обнял её, слегка повисая на сильной шее. — Прости, но мне правда это необходимо. Мне нужен кто-то, кроме тебя…