— Раз все воюют, — сказал Зубок самому себе, — мне ли быть последним? Дорогу!
И побежал по дороге.
Бежит он, бежит, одну дорогу пробежал, другую. Едет поезд. Впереди паровоз свистит, за ним — вагоны.
— Что поезд везет? — спрашивает Зубок.
— Войско! — отвечают ему.
— Куда едет войско?
— На войну!
— Возьмите меня тоже, — просит Зубок.
— Залезай! А кого ты хочешь бить?
Подумал Зубок, подумал и отвечает:
— Был я кузнецом, а теперь я богатырь. Хочу бить толстопузов и белоручек.
— Что? Кого? Нет! — говорит старший. — Такой, как ты, мне не нужен! Такого, как ты, мы должны четыре года расстреливать и три года вешать.
— Стой! Вот мы тебя расстреляем! Ура!!!
Вылезли из вагонов толстопузы в отутюженных манишках, стали показывать на Зубка пальцами, кашлять, смехом заливаться. Зубок тоже рассмеялся.
— Ты еще смеешься? — кричат они ему. — Вот мы тебя расстреляем!
И ну давай сморкаться толстыми носами в отутюженные платочки.
Говорит Зубок:
— Жаль мне на вас время тратить.
Взял и перевернул поезд. Вагоны попадали. Паровоз свистит, вагоны с рельсов падают, толстопузы валяются и ножками дрыгают.
А Зубок пошел своей дорогой, даже не оглянулся — нет времени.
Идет он, идет, одну дорогу прошел, другую. Снова едет поезд. Впереди паровоз свистит, за ним — вагоны.
— Что поезд везет? — спрашивает Зубок.
— Войско! — отвечают ему.
— Куда едет войско?
— На войну!
Видит Зубок: руки у всех сажей перемазаны, рубашки промаслены, брови суровые, мускулы здоровые. Очень они ему понравились. Говорит он:
— Товарищи, возьмите меня с собой!
— Кого будешь бить? — спрашивают они его.
Говорит Зубок:
— Был я кузнецом, а теперь я богатырь. Хочу бить толстопузов и белоручек!
Открывают ему один вагон, ноги у Зубка слишком длинные, не влезть ему. Открывают другой вагон, голова у Зубка слишком высоко торчит.
Говорит Зубок:
— Что вы будете мучаться? Я могу наверх залезть.
Залезает он на крышу. Поезд едет, а Зубок кричит, так что весь мир слышит:
— Долой толстопузов и белоручек!!!
Весь мир дрожит, а Зубок воюет, где поле отвоюет, где лес, где село, а где и город. Тем временем стукнуло ему восемнадцать, девятнадцать, двадцать и даже двадцать один.
И вот однажды приходит старший в войске и подзывает Зубка к себе:
— Хватит, Зубок! Кажись, мы их уже проучили. Теперь поехали в город, мы тебе праздник устроим.
Приезжают в город. Гудят там люди, как пчелы в улье. Шум, гам, праздничные флаги по всем улицам развешены. Пришли девочки в ярких платьицах, пришли мальчики с расчесанными кудрями. Вышел Зубок к своим родителям, узнал их и с ними помирился. Говорят ему его братья:
— Не сердись на нас, Зубок, мы не сидели дома сложа руки. Мы все были в полях, на войне. Тех, с кем ты сражался, мы из города прогнали и в их красивых домах бездомных поселили. Пусть сапожник сапоги тачает, пусть портной шьет, пусть на фабриках звучат веселые песни.
Услышал Зубок, что братья говорят, покатились у него от радости слезы из глаз, обнял он братьев и говорит:
— Братья! Вот мои объятья!
Замахали все девочки и мальчики флажками, закричали, загалдели:
— Да здравствует Зубок! Да здравствует наш богатырь!
Прокатился крик по всему городу. Прибежали из предместья кузнец с дочкой. Девушка выросла сильной, как ей Зубок наказывал.
Стали свадьбу справлять. Барабаны забили, заводские трубы затрубили, провода загудели, все стали танцевать и кричать:
— Труженикам всего мира — ура!
Ойзер и его войско
Перевод И. Булатовского и В. Дымшица
Жил в одном приличном городе один очень приличный парень по имени Ойзер. Был он парень как парень, даже очень неплохой, только неряха страшный.
По пятницам не мылся, по воскресеньям не причесывался. Волосы у него были длинные, а ему хоть бы что. И за все лето даже ни разу не искупался. Это ему даром не прошло, сами увидите, что дальше было:
Как-то летним днем пошел Ойзер погулять. Идет он, а ему навстречу жирная ничейная вошь.
Увидела вошь Ойзера, окликает:
— Глянь, тебя-то мне и не хватало!..
А Ойзер задумался и не услышал, что она говорит. Вошь и застала его врасплох.
— Глянь, — говорит вошь, — залезу-ка я к тебе… То-то будет жизнь…
Ойзер совсем задумался, не услышал и этого и присел рядом с вошью.
А вошь взяла и заползла Ойзеру на рукав. С рукава — на ворот. Там она немного передохнула и — прямиком на голову, в длинные патлы. Только там отдышалась.
Ойзер голову не чешет, не моет. Вошь ни о чем не беспокоится и живет припеваючи. Днем у нее одни заботы, ночью — другие. А как же! У хозяйственной вши забот полно.
— Теперь, — говорит как-то раз вошь сама себе, — не стыдно и парочку яиц отложить — пора детками обзавестись. Тут места для целой семьи хватит.
Сказано — сделано.
А Ойзеру хоть бы что, разве раз в год пощупает пальцем голову да почешется.
Такие дела.
Но время не стоит на месте, проходит месяц, другой. Семья у вши уже большая — беда! Что ни день — дети, внуки! В голове уже нет места, одни лезут на ворот, другие — за ворот, кто — в рубашку, кто — в штаны.
Повсюду тесно, весело. Ойзер уже не один, у него целое войско.
Одно только плохо, не может Ойзер с этим войском сладить. Что ни день — оно больше. Ссорятся вши — душно Ойзеру. Проголодаются вши — жарко Ойзеру. Целую ночь он с ними воюет. Но что тут сделаешь двумя руками? Тут и десяти рук мало.
— Возьму и сожгу завтра рубаху! — сердится Ойзер…
А кровать уже полна вшей.
— Придется разрубить кровать! — злится Ойзер…
И на стенах уже полно вшей.
— Возьму и полью стены керосином! — грозится Ойзер…
— Ишь, раскомандовался, — говорят вши, — если не перестанет, мы сплетем веревку и стащим его в речку…
Видит Ойзер: плохо дело, пришлось ему помалкивать. Но уже так велико его войско, что не он вшей, а вши его несут.
Как-то вечером повстречал Ойзер своего приятеля, и пошли они оба в пивную пиво пить.
Пьют они, пьют до поздней ночи, уже у Ойзера в доме ворота заперли…
— Пошли ко мне ночевать, — говорит приятель.
Постелил приятель Ойзеру мягкую постель.
Погасил лампу. Время спать.
Спать так спать.
Ойзер из-за своего войска не может глаз сомкнуть. Лежит с закрытыми глазами и думает.
Поздно ночью слышит Ойзер такой разговор:
— Эй, братцы! — говорит большая вошь. — Плаваем мы на живом корабле месяцы и годы. Теперь, когда наш корабль остановился в таком чудном месте, пойдемте прогуляемся!
Кровать большая,
Простыня широкая.
Спустилось войско с корабля на берег немного прогуляться, с людьми повстречаться, на других посмотреть, себя показать. А Ойзер не спит, слышит: уходят вши, только пару часовых оставили. Чуть последняя вошь на простыню сползла, Ойзер вскочил, одежду накинул, сапоги на босу ногу натянул, тайком от вшей прокрался к дверям и давай улепетывать.
За час до рассвета встает приятель и видит: нет Ойзера.
Кровать пустая.
С чего в такую рань?
Смотрит: что это простыня такая грязная? Была белая, совсем новая!
Подходит ближе — беда! — простыня вшами кишит.
Вшей — тьма египетская!
Вши всякие:
Черненькие и серенькие, с хвостиками, без хвостиков, все отъевшиеся, а некоторые такие большие, с жука размером.
— Э-э-э, — говорит приятель, — хорошо еще, что они его в речку не стащили, лошади этакие!
