И только Берл так подумал, видит перед собой печку. Берет и лезет в подпечье и заслонку за собой задвигает, но так, чтобы видеть все, что будет происходить ночью.

И вот лежит себе Берл из Праги в подпечье, на богатый дворец поглядывает и вдруг видит, как за окном восходит луна. И как только луна взошла, услышал Берл: идут большие воинства, играют большие оркестры. И вдруг среди ночи как закричат все воинства:

— Царь идет!

— Царь идет!

— Да здравствует царь!

— Да здравствует царь!

Тут все оркестры заиграли еще радостнее и подошли еще ближе ко дворцу…

Напал на Берла такой страх, что душа в теле едва держится.

А тем временем во дворце вдруг вспыхивает множество огней. И вся золотая и серебряная утварь сверкает. Открываются двери, входит царь и множество вельмож следом. Усаживают вельможи царя с великой честью на большой золотой трон, и царь говорит:

— Тот, у кого есть жалоба или тяжба, пусть предстанет передо мной, и я отвечу всякому!

Предстало перед царем множество людей, и они жаловались ему и вели тяжбы. А он на все их вопросы отвечал с великой мудростью. И тем людям это очень нравилось, и они хвалили и славили царя.

Все это длилось до полуночи.

Но как только наступила полночь, послышался крик петуха.

И как только пропел петух, рядом с царем как будто из-под земли выросли два могучих богатыря. И богатыри тотчас схватили царя и разорвали его на части…

И дворец сразу опустел, будто в нем и не было никого. И все огни вдруг погасли. Во всем дворце осталось только сиянье луны да блеск золотой и серебряной утвари.

Думает про себя Берл из Праги:

— Что все это значит?

И он решает, что стоит ему из любопытства остаться здесь еще на одну ночь и поглядеть, что здесь будет происходить.

Думает:

— Да будет воля Твоя! Ежели уготовано мне Богом глядеть на эти чудеса — погляжу. Опять-таки, Бог не оставит. Может статься, Богу угодно, чтобы я это все увидел для того, чтобы потом рассказать раввину и всем жителям нашего города.

И вот наступила вторая ночь, показалась луна в окне дворца, снова слышно, как идут большие воинства, играют большие оркестры. И снова во дворце зажглось множество огней, снова с большой честью ввели царя, и он сел на свой трон и принимал прошения. Но как только наступила полночь и послышался крик петуха, прибежали два могучих богатыря, схватили царя и разорвали его на части.

Думает про себя Берл из Праги:

— Те-те-те! Если все и вправду так, если все время, пока этот царь царствует, он выслушивает всевозможные прошения, и все подчиняются его указам, чего же мне-то лежать в подпечье? Я лучше еще денек повременю, дождусь следующей ночи, и как только прибудет царь и люди пойдут к нему с прошениями, я тоже к нему подойду и расскажу ему все, что со мной приключилось: что я заплутал, что я уже несколько дней ничего не ел, что дома у меня жена и дети и что если бы я смог добраться домой до завтрашнего дня, то я бы еще, может быть, удостоился стоять рядом с нашим раввином при освящении новой луны. И когда царь услышит все мои жалобы, он, верно, прикажет отвезти меня домой.

— Но может ведь случиться и так, что царь повелит меня казнить, — рассуждает сам с собой Берл.

Но тут же так отвечает сам себе:

— Нельзя еврею так думать. Потому что если еврею суждена жизнь, то Бог ему поможет, и он останется жить, а если нет, — я и так уже скоро умру тут от голода…

Так Берл и сделал: дождался, пока снова наступит ночь, и, как только царь вышел и сел на свой трон и народ стал подходить к нему с прошениями, Берл из Праги выполз из подпечья, приблизился к царю, упал ему в ноги и рассказал ему обо всех своих бедах.

И как только царь услышал обо всем, что произошло с Берлом, он тотчас сказал:

— Пусть твое желание будет исполнено!

И царь тотчас повернулся к кому-то и сказал:

— Отведи этого человека в его город!

И тот, кому царь это приказал, тут же взял Берла за руку, вывел его из дворца, и они зашагали так быстро, как будто бы их нес ветер.

По пути приходит Берлу на ум:

— Как же так! Хорош я, нечего сказать: видел столько чудес, а так и не знаю, кто, что и как…

Обращается он к своему провожатому:

— Господин мой! Скажи мне, прошу тебя, что это за история с вашим царем, что каждую ночь он садится на трон и царствует, все воздают ему почести, а потом его разрывают на части?

Говорит ему провожатый:

— Знай, что это — злодей Нерон. Уже много лет, как он мертв, а когда был жив, очень многих разорвал он на части, много горя причинил иудеям и хотел захватить весь мир, чтобы быть над ним царем. Поэтому теперь каждую ночь происходит так: его чествуют как царя, но как только прозвучит полуночный крик петуха, разрывают на части. Это наказание, которое установил ему Бог, потому что Бог воздает мерой за меру.

А еще, Берл, ты должен знать, что сейчас ты в Лунной Стране. Тебя привело сюда твое освящение луны, которое уже много раз возносилось сюда вместе с сиянием твоего святого раввина, ведь нужен был кто-то, кто вырвет копье у большого великана, потому что только этим копьем можно было в ту ночь спасти белую овечку от злого фандула.

А еще ты должен знать, что это не просто белая овечка. Эта овечка в изгнании с тех пор, как в изгнании еврейский народ.

А то копье, которое ты метнул в фандула, летит за ним до сих пор.

И оно будет лететь за ним до конца его дней.

И когда копье вонзится фандулу в голову, все люди вздохнут спокойно.

Так говорил Берлу из Праги его провожатый, и они шагали так быстро, будто их ветер нес.

Тут вдруг провожатый остановился и произнес:

— Подними глаза, Берл.

Поднимает Берл глаза и видит, что он уже в Праге…

И не успел Берл ни о чем спросить, как говорит провожатый:

— Знай, что дальше я не смогу пойти с тобой. Но прежде чем я тебя покину, мне нужно тебе сказать еще одну вещь.

Вспомни, ты выдержал уже много испытаний, выдержи еще одно.

Знай, что хотя ты уже видишь перед собой город Прагу, ты все еще в Лунной Стране, но если ты и вправду хочешь попасть домой, ты не должен промолвить ни слова, пока не переступишь порог своего дома. Потому что если ты хоть словом перемолвишься с кем-либо прежде, чем войдешь к себе в дом, тебе придется плохо, ведь ты заговоришь прежде, чем покинешь Лунную Страну.

Сказал это провожатый и тотчас исчез.

И Берл из Праги пошел к себе домой по пражским улицам, и помнил, что ему нельзя ни с кем словом перемолвиться, пока не придет он к себе домой.

Но вот подходит Берл к своей двери и видит, что его жена выходит из дому. Радуется Берл, забывает обо всем и спрашивает:

— Как поживаешь, жена моя?..

И как только он произнес эти слова, так тотчас же его подбросило в воздух на семь миль в высоту и понесло по небу с такой силой, что чуть не разорвало на части.

Но именно тогда вышел пражский раввин с большой общиной и встал посреди рыночной площади, чтобы освятить новую луну. Его глаза сияли, высокий лоб и серебряная борода излучали чудесный свет, который было видно за много миль. И как только дошли до Шолом алейхем, алейхем шолом, раввин поднял свое чудесное сияющее лицо и воскликнул:

— Шолом алейхем!

И Берла тут же потянуло вниз.

И Берл упал рядом с раввином, живой и здоровый.

И устоял на ногах и ответил:

— Алейхем шолом!

Пражский раввин особо выделял заповедь омовения и, бывало, говаривал:

— Чем чаще совершаешь омовение, чем больше омываешь и очищаешь тело, тем чище и светлее становится душа.