– Аифа! – засмеялась принцесса, прикрыв рот руками.

Аифа закрыла рот, поморщила нос и молча стала пролистывать письмо.

– Бургун полон лести, и, несмотря на неудачу на поле боя, мужчина все еще считает себя красивым и мужественным. Возможно, супруга растопила бы его сердце… То есть сделала лучшим солдатом. «С любовью, страстно ваш, Улло Бургунский». Земляной червь, мне он не понравился. Теперь к королю Аремории. Интересно, если Улло знает генерала, который его победил, он будет с вами судиться?

Элия притянула колени к груди и наклонила голову, чтобы лучше слышать.

– «Леди Элия», – пишет Моримарос. Вот это мне нравится гораздо больше. Простое, но изящное приветствие, если можно так выразиться. «Леди Элия, в моем последнем письме я дал понять, что приближаюсь к концу кампании против притязаний Бургуна…» Король отказывается даже дать Бургуну титул королевства! Какое милое пренебрежение. Конечно, король знает, кто его соперник. «…и уже сейчас я могу доложить – в нашем последнем противостоянии я выиграю, и, уверен, именно этот политический сдвиг изменит направление ваших мыслей в пользу Аремории. Я так думаю, но если и нет, то добавлю – у нас в этом году почти беспрецедентный урожай ячменя на юге…» Элия! Мои звезды! Там есть список зерновых культур Аремории! Он не высказывает свои надежды, связанные с вами, но и ничего не говорит о себе! Мы вообще знаем книги, которые ему нравятся, или философию, которой он придерживается? По крайней мере, Бургун видит в вас женщину, а не просто упражняется в письме.

– Ты склоняешься в сторону Бургуна? – поинтересовалась Элия.

Повернувшись спиной к серебристому свету, все еще цепляющемуся за горы Уэст, Аифа быстро взглянула на принцессу и протянула ей письмо. Элия увидела – оно состояло из трех идеально выровненных абзацев. Аифа развернула письмо и начала читать:

– «Я обратился к вашему отцу, чтобы приехать в ближайшем будущем в Иннис Лир, и вы могли бы посмотреть на меня и, возможно, рассказать что-то о моих звездах». О. О, Элия, вот так. Это его последнее решение, и, возможно, этот человек не такой уж и сухой. Его подпись точно такая же: «Ваш король Аремории». Мне она не очень нравится. Даже не его имя, а скорее чересчур величественное старинное наименование. Это словно твоя сестра отказывается называть Коннли иначе, как Коннли, когда все знают, что у него есть еще и имя.

Элия закрыла глаза.

– Это не письмо мужчины женщине, а корона, передаваемая короне. Меня подобное совсем не волнует, но, по крайней мере, честно.

Шелест юбок Аифы, хлопнувшихся на землю рядом с принцессой, сообщил ее реакцию.

– А письмо твоего отца? – тихо спросила Аифа.

– С тем же успехом можно зажечь свечу. С меня на сегодня хватит звезд.

Пальцы Элии прошлись по краю письма; оно было такое тонкое – только одна пергаментная страница, в то время как ее отец мог прислать и пять-шесть плотно сложенных листов. Аифа вынула из кожаного мешка тонкую свечу и подсвечник, прикрепленный к небольшому, изогнутому зеркалу. Молодая женщина прошептала слово на языке деревьев, щелкнула пальцами – и появилось крошечное пламя. Элия неодобрительно поджала губы и так резко сорвала восковую печать письма, словно переломала крылья полуночному голубому лебедю. Аифа поставила свечу в подсвечник так, чтобы пламя освещало зеркало. Это устройство предназначалось для освещения звездных карт, сохраняя яркость для глаз жрецов, которым нужно было смотреть высоко-высоко в самую тьму небес. Аифа направила весь свет от устройства на письмо и на каракули Лира.

Элия, моя звезда…

На секунду принцесса остановилась, почувствовав облегчение. Слова запрыгали перед ее глазами. Элия глубоко вздохнула и продолжила. Она пробормотала вслух содержание письма: «Наша долгая летняя разлука подошла к концу. Возвращайся домой на Полуденный двор, в третий полдень после того, как Трон ясно взойдет. Когда будет полная Луна, тогда-то и благословят мои поступки. Я должен сделать начертанное звездами для моих дочерей, и наконец все существа будут на своих местах. Твои женихи тоже приглашены. Мы встретимся с ними и переговорим. Твой любимый отец и король».

– Это все? – спросила Аифа недоверчиво. Она прижалась лицом к щеке Элии, чтобы взглянуть на письмо. – Когда же? Трон является частью королевской очередности, а они начались месяц назад… Это… второй? После Летней гончей? Так…

– Шесть дней, – сказала Элия. – Зенит наступит через шесть дней, когда Луна станет полной.

– Почему он не может просто сказать: «приезжай на День деревьев на следующей неделе»? Что король имеет в виду? Все существа на своих местах. Назовет ли он Гэлу своей наследницей? Это уничтожит остров, но такой шаг неизбежен. Гэлу когда-то должны короновать.

Элиа сложила письмо:

– Надеюсь. Тогда зимой у нас может появиться новая королева. Отец теряет свои способности, его колебания порождают множество интриг и заговоров.

Девушка посмотрела в сторону запада, туда, где должен был мерцать яркий бриллиант Звезды Первых Птиц.

Однако звезду, словно меч, пересекала полоса длинного черного облака.

На изумрудном востоке Иннис Лира расположилась семейная резиденция герцогов Коннли – замок из местного белого известняка и синего шифера, импортируемого из Аремории. В свои сто лет он был самым молодым из жилых замков, построенных вокруг старого черного замка, из которого герцоги некогда правили. Никакой город не мог заполнить пространство между стенами, разграничить стороны, хотя в дальнейшем южная долина расцвела стараниями людей, преданных герцогу, как и долины на севере и западе. Никто не мог отрицать способность семейства Коннли вдохновлять на преданность.

Возможно, потому что они были вызывающе, твердо уверены в себе. Может, из-за их исследований работы червей и уважения к языку червей, несмотря на государственные указы. Или по другим причинам – они были очень красивы и стремились отразить личные качества в замках, дорогах и местной налоговой политике.

Замок Коннли состоял из концентрических, возвышающихся стен, причем каждая была выше и красивее предыдущей, а в центре новый белый камень соседствовал рядом со старым черным. По крайней мере, именно так обстояло дело внешне, поскольку внутренности черной крепости давно рассыпались. Деревья росли из центра здания; виноградные лозы и ползучие цветы захватили щели и арочный дверной проем. Булыжники треснули и погрузились в землю сильнее, чем во времена прошлого поколения. Древний дуб раскинулся в самом сердце крепости. Его посадил один из лордов в качестве колонны его тронного зала еще в те времена, когда магия предков окутывала остров и мало кто заботился о звездном пути. Именно там жена нынешнего герцога Коннли сохранила святыни и рабочие алтари. Она опускалась на колени среди извилистых старых корней, окруженных яркой лужей крови.

Риган, вторая дочь Лира, пришла в тенистый двор послушать шепот островных деревьев и переделать район благословения, укреплявший ее магию в Иннис Лире. Каждый алтарь был создан с использованием куска утеса, перенесенного ее собственными руками из уголков острова во всех четырех направлениях. Район благословения обосновался напротив рушащихся каменных стен с разрешения дуба, связанного тремя сезонами роста и спада. Магия проходила прямо сквозь сердцевину дуба, и его корни глубоко ныряли в островную скалу, чтобы слышать другие мощные деревья, передающие слова Риган и собирающие для нее проблемы, жалобы и надежды всех, кто еще говорил через ветер.

В эти дни было много жалоб, и хотя ее алтарное благословение должно было продержаться целый год, волшебство острова стало столь замкнутым, что Риган приходилось благословлять алтари каждый сезон. Она должна была жить около водных корней, но такие святые колодцы были запрещены, и принцессе приходилось полагаться на ведьму Белого леса для стабильного снабжения.

Переделка и благословение алтарей происходили после обеда, и Риган только что перешла к последнему алтарю на востоке, когда почувствовала мизинец на спине.