- Ещё раз привет, мантикор. Как самочувствие?

- Да уж не твоими усилиями, - ответил я. – Штаны зажал, что ли? Или так нравится смотреть на мой инструмент?

- Ты прекрасен, малыш, - довольно сказал ушастый. – Так юн, дерзок и красив. А твоя Суть бесподобна в своей животной силе. И сейчас я думаю, может быть, мне разделить тебя и твоего Зверя? Как я проделал это с Джеллахом? Это было поучительно. Ты ведь в курсе, что его Суть – это человеческий облик?

Я оцепенел. Так вот что за Сфинкс сидел у трона в мой прошлый визит в эти стены. И это было Естество моего блондинистого ублюдка… Безумное, как зверь, глухое в словам и мольбам. Где же тогда его Суть? Где тот мужчина, что забрал моё сердце той ночью? Забрал так болезненно и цинично, что до сих пор хочется рвать и метать, полосовать его кожу и швырять на землю его тело, бешено атакуя в попытке слиться воедино. От этой картины я задохнулся. А Владыка очень серьёзно продолжил:

- Значит, это правда. Ты его Сердце. Бедный малыш, как же тебе должно быть больно. Ведь он в слепоте своей овладел тобой, не так ли? Без твоего согласия? За это и покарали боги его слепотой настоящей. Какой же ты дурак, Джеллах. Как и всегда. Мой брат не был ни в чём виноват. Мой прекрасный Вакараниаль просто не смог справиться с безумием мёртвой крови. Эти носферату его сбили с пути, а кровь выстудила разум. Но его можно было спасти.

Пока он говорил, я всё сильнее ощущал страх. Голос Владыки проникал всё глубже, со странной силой впиваясь в голову. Боги мои, да он же безумен. Пусть этого и не видно с первого взгляда, но безумие так и сквозит в его глазах и голосе. Морозные тараканы колющими лапками побежали по внутренней стороне кожи. А Владыка замолчал. Заговорил Морри:

- Ты трус, князь. Не рискуешь вступать в бой даже с теми, кто слабее тебя.

- Разумеется, милый Морриаган, - словно отмер Владыка и обернулся к золотоволосому. – Я слишком ценю себя и свою жизнь, чтобы поддаваться таким мальчишеским речам. Прошли те века, когда я слепо бросался в бой только потому, что кому-то захотелось поддеть меня на слабо. Прошу тебя, помолчи.

Князь махнул рукой, и обнажённый, как и я, воин изогнулся дугой без единого звука. Было видно, что ему очень больно – искажённое лицо, дикие глаза, распахнутый рот, рвущие кожу узлы мышц. Но ни звука не издало его горло. Владыка довольно кивнул и вновь повернулся ко мне. И его слова не вызвали ни капли радости:

- Давай ты сам решишь вашу судьбу, мальчик.

- Мне больше сорока лет! – процедил я сквозь зубы.

- Совсем ребёнок, - улыбнулся Владыка. – У нас таких малышей даже на окрестные болота из дома не отпускают, не то, что в большой мир отправлять. Так вот, помолчи. А я договорю.

Словно морозно-стальная спица вонзилась в горло и стала там прорастать десятками шипов. От боли я напрягся так, что затрещали сухожилия в запястьях. Но разум сохранял спокойствие, как будто отстранился от всего. Князь продолжил:

- Я ждал тебя, Логайн. Ещё год назад, когда пустынный лев сломал твою судьбу, я наблюдал за вами. И знал, что он поступит именно так.

Один из телохранителей передал Князю мои статуэтки. Владыка осторожно расставил их на подлокотнике трона и, указав на них, спросил:

- Узнаёшь? Именно мои люди навели того торговца на вора, укравшего статуэтки из храма вечного стона в северных горах Хальбина. Да и самого вора направил я, через парочку доверенных лиц. Самому мне нельзя никак обозначать себя в этой истории. Но слушай дальше, малыш. Как думаешь, кто эти звери?

Я не мог ему ответить. Но внутренний холод уже подсказал правду. Владыка вновь заговорил:

- Ты и есть этот чёрный мантикор. А смял твою судьбу великий сфинкс. Но теперь вы поменяетесь ролями. Я забрал у Джеллаха его естество, его последнюю силу. Он больше никогда не сможет стать единым со своей сутью. Дух его остался в человеческом теле, беспомощном и смертном. Он теперь обычный человек. И проживёт в лучшем случае ещё лет сорок, если раньше не прибьют. Так я ломаю судьбу, мой мальчик. Так я пытаюсь разорвать кольцо предначертания. И разбудить Уробороса.

От удивления я даже перестал дёргаться в путах. Что он несёт?! А Князь засмеялся и продолжил:

- Ты как открытая книга. Хочешь сказать, где эти банальные статуэтки, и где Уроборос, бог бесконечного перерождения? Запомни, Логайн. Самые страшные вещи, происшествия, ужасы и радости – дети обыкновенных вещей, поступков самых обыкновенных существ. Мантикор и сфинкс есть предопределённость. Ваша судьба была предрешена. И я поломал этот рок. Сфинкса больше нет. Есть человек. Вашего союза нет и не будет. Как минимум, в том виде, что решила судьба. Да о чём я говорю. Он ведь сбежал от меня, забыв о тебе. Сбежал вместе с другим вестником судьбы. С моим лунным братом. Они теперь вместе. И эта ночь стала их первой. Так говорят силы моего леса.

От его слов мне стало плохо. Нет, не может этого быть, он не мог так поступить. Разве не он говорил, что обязательно встретится со мной? Разве не он… Я расслабился и улыбнулся. Владыка удивлённо вскинул брови и сказал:

- Не веришь? Дело твоё. Я своё дело сделал. А сейчас посмотри на этих зверей.

Его пальцы коснулись серебряно-золотой пары. Единорог всё так же бился в когтях грифона. Серебро пало ниц перед золотом. Мой взгляд невольно устремился на Морриагана. Золотой грифон. Кагарвелас кивнул, видя мою реакцию:

- Ты правильно понял. Он и есть этот грифон. Сколько труда мне стоило заставить его любящего отца выкинуть мальчика из дома. Сколько раз мне пришлось подсылать ему почти случайных спутников, чтобы направить в мой лес. И вот он здесь. Да ещё и вместе с тобой. Это такой подарок судьбы, что я вижу – она готова прогнуться под мои намерения. Судьба склонила голову перед моей властью. Но, чтобы сломать судьбу и этой пары, и разбудить Уробороса, мне придётся совершить проступок ещё горше, чем смерть моего драгоценного младшего брата. За грифоном придёт мой лунный брат. Мне недостаточно того, что он разорвал вашу с Джеллахом судьбу. Он должен разорвать и свою тоже. Он должен своими руками убить золотого грифона. И тогда судьба окончательно отступится от Вакараниаля. Он сможет вернуться.

Я уставился на безумного Владыку. Возвращение с того света? Он совсем того, что ли? Зачем ему зомби его родственника? Стоп. Не зомби. Князь уверен, что сможет вернуть самого принца. Живым и вменяемым, насколько это возможно. Но ведь это безумие.

Владыка вновь засмеялся. Потом резко сел на троне и уставился на огромные двери зала. Спустя несколько ударов сердца он прошипел:

- Приближается. Змей, ты знаешь, что делать.

Человек рядом с троном бросился к стене, на которой был распят Морриаган, буквально сдёрнул парня на пол и подтащил к трону, нимало не заботясь о его голове, ударившейся несколько раз о ступени. Владыка встал, взял моего несчастного приятеля за горло и поднял перед собой. Золотые глаза Морри уставились в горящие синим пламенем глаза старого эльфа. Словно все покровы один за другим стали сползать с обликов обоих. Эльф старел, стремительно превращаясь в нечто страшное и пугающее, больше похожее на иссушённое дерево с безумными глазами. А воин словно матерел, становясь могучим и яростным. Его правая рука крепко ухватила запястье эльфа и сжала пальцы в кулак. Не попыталась, нет. Именно сжала. И Владыка с воплем выпустил Морриагана. Всё тут же закончилось. Кагарвелас вновь стал молодым, а Морри – юным. Владыка устало сел на трон, схватил за поясницу шатающегося человека и усадил его к себе на колени. После чего заботливо погладил Морри по щеке и сказал:

- Знаешь, мне тебя действительно жаль, малыш. Для тебя ведь стало большим ударом предательство отца. Вы с ним действительно любили друг друга. Но он выставил тебя вон, не дав и шанса поговорить. Вот так просто. Ни за что. Признаюсь, это сделал я. Его руками, конечно.

Морри затрясся, пытаясь что-то сказать. Но сила эльфа по-прежнему держала его в своих когтях. Князь продолжил: