- Ты так и не оправился, до сих пор ищешь то тепло, что так безжалостно отняли у тебя. Тоскуешь по ночам, твоё сердце плачет. Но так надо, малыш. Так надо мне. Потому-то ты и находишь везде только предательство и равнодушие…

Двери зала распахнулись, впустив порыв холодного воздуха, показавшегося мне странно белым. Стук копыт заставил моё сердце остановиться на мгновение. Не может быть! Взгляд зацепился за хрустальный рог на животном, вошедшем в тронный зал. Конь был великолепен. Грива, стать, прекрасные туманные крылья из лунного света. А его всадник… Я невольно потянулся к нему навстречу. Голос Князя загремел:

- Я подарю тебе тепло, ласку, покой и любовь, мальчик мой. Я согрею тебя.

Кагарвелас слился с Морри в долгом поцелуе. Тишина успела трижды оббежать зал вдоль стен, пока золотой парень не отреагировал. Так, как никто не ожидал. Он преспокойно нанёс эльфу крепкий удар слева. Такой, что Князь гулко треснулся головой о спинку трона. От неожиданности даже тишина замерла. А Морри медленно встал с колен Владыки и холодно произнёс:

- Ты ничтожен, князь. Фальшивое тепло не греет, уж мне ли не знать? Оно может только погаснуть. Или спалить до тла. Но не согреть.

- Как ты прекрасен, мой бог! – прогремел по залу незнакомый голос. И единорог клубами светящегося белого тумана перетёк в фигуру высокого эльфа с бледной кожей, белоснежными волосами и серебряными глазами. Тот, кто на нём приехал, смотрел мне в глаза. И всё вокруг словно замерло. Он, Джеллах Ад’Дин, теперь – человек.

Кагарвелас встал с трона и довольно сказал:

- Ну, здравствуй, брат мой, что так долго прятался от меня. Здравствуй, Диармайд, вестник смерти. Сегодня ты разбудишь Уробороса и вернёшь нам нашего брата.

Он заступил за трон, а вперёд вышел всё тот же странный тип в глубоком капюшоне и цветастых одеждах. Только в руках его теперь были две газаярские сабли.

Комментарий к 9. Логайн.

Автор жив вашими каментами)))

========== 10. Коахнасс Нисааль, Туманный Змей ==========

Столичный Храм Охаланны.

Во имя твоё извлеку душу свою из ножен и встану на острие твоей жизни! Руки сами вытащили мои родовые сабли. Я вышел вперёд, отрезая гостей моего Владыки от него самого. После всех слов, что прозвучали здесь в эти часы, мой господин может не пережить эту ночь. Чего я допустить не мог. Для придания сил хватило лишь одного воспоминания. Словно огненные пустынные муравьи начали грызть мою кожу. Каждое прикосновение Владыки стоило целого мира. Я ощутил, как покрывается испариной желания поясница. Так было вчера, сто лет назад, тысячу лет назад. Все наши ночи одинаковы, но каждая – единственная и бесконечная. Два тела на постели, хриплое дыхание, стоны, капли пота, горячий жёсткий ствол в тесных объятиях заднего прохода. Это мой наркотик. Он мой наркотик. Я его прихоть. Пусть так и остаётся. Они не посмеют причинить ему вред, пока я жив.

Пустынник, Естество которого сейчас безучастно валялась за троном, в виде человека, признаю – красивого и статного, двинулся ко мне, словно на нём была броня, а в руках – мечи. Его гордость весь минувший год вызывала моё уважение. А сегодня так вообще – безмерное почтение. Великий Сфинкс не может не знать, кто я такой. Хотя, возможно, видит он меня в первый раз. Что ж… Стоило мне шагнуть навстречу Джеллаху, стройный эльф с серебряными волосами безмятежно махнул рукой. И меня словно на поводке потащило к нему. Стерпеть такую наглость я не мог. Что и высказал брату моего господина взмахом сабель. Тот, кто только что был величественным Зверем-Единорогом, с лёгкой улыбкой шагнул навстречу и почти расслабленно обнял меня, заставив замереть на миг.

Да, Диармайд умеет удивлять и обезоруживать. Я на неощутимое мгновение прикоснулся губами к его шее, в память о многовековой дружбе, а затем присел с разворотом, полосуя пространство вокруг себя острейшими клинками. Но Единорог лишь отступил ровно настолько, чтобы избежать атаки. И засмеялся. Я же ушёл в тень, метнулся к нему, возник со спины и махнул саблей на уровне шеи. Резкая боль прошила грудь. Я тут же отскочил и уставился на прозрачное орудие, пронзившее моё тело. Рог, всего лишь призрачный рог. Я с удивлением уставился на Диармайда. Он вновь улыбнулся, в два шага подошёл ко мне и толкнул. Наверное, думал, что я упаду. Но не так всё просто, лунари. Ты должен это знать. С именем Владыки на устах я встретил толчок свистящим ударом одного из клинков. Единорог отшатнулся. Всё в зале замерло. Я спокойной твёрдой походкой вернулся к трону, окропляя свой путь каплями крови на камнях пола. Мой господин с беспокойством в прекрасных глазах помог мне сесть на верхнюю ступеньку пьедестала. В зале тем временем стража окружила двоих мужчин, наставив на них острия алебард и наконечники стрел, подрагивающих на натянутых тетивах. Владыка почти шёпотом спросил:

- Как ты?

- Всё хорошо, - сквозь боль ответил я, стараясь улыбаться как можно веселее. Похоже, не удалось. Господин хмуро вздохнул и сказал:

- Дурак, зачем ты полез? Ты же как боец слаб. А если бы что случилось?

Ладонь Князя коснулась прозрачного обломка, торчащего из моей груди. Новый приступ боли чуть не заставил меня охнуть. А Владыка резко вытащил из меня лунное жало единорога. Кровь толчком плеснула мне на живот и ноги. Рука моего повелителя быстро запечатала рану, полыхнул зелёный свет, и боль в груди утихла. Словно и не было пронзающего рога. Я уже безмятежно улыбнулся и сказал:

- Прости, владыка.

Поймал руку Кагарвеласа и поцеловал тыльную сторону ладони. Он не сразу убрал её, тепло улыбнулся, наклонился и нежно коснулся губами моей левой щеки. Едва слышный смешок достиг моего слуха. Я встрепенулся, покрутил головой, выискивая источник звуков, и уставился в смеющиеся глаза прикованного к стене черноволосого парнишки. Как он там сказал? Ему сорок лет? Для людей – возраст не маленький. Но этот шкет выглядел именно как юноша. Так что все крики о возрасте – лишь ветер. В его крови явно присутствует нотка эльфов или ещё какого долгоживущего народа.

Владыка отошёл от меня вниз по ступеням, остановился возле стражников и уставился на тех двоих, что посмели нарушить его покой. Обнажённый и прекрасный лунари с лёгкой насмешкой улыбнулся, поймав мой взгляд. Конечно, он всё знает. И обо мне, и о своём брате. Князь вообще его побаивается. Всё-таки он не просто высший эльф, один из сыновей Титании и Альберина, но ещё и верховный жрец Марааны-Смерти на Хальбине, а то и на всём континенте. И ничего мы с ним сделать не сможем. А вот он… Диармайд сказал как всегда прекрасным голосом:

- Отдай мне золотого бога, брат.

- Ты ведь знаешь, что не могу. Не так просто, - ответил Кагарвелас.

- Это ты знаешь, что всё всегда просто, - усмехнулся лунари. – Ты не сможешь вернуть Вакараниаля. Моя госпожа не согласится.

- А я и не буду её тревожить, - сказал Владыка.

- Ты на самом деле попробуешь разбудить Уробороса? – с лица лунари слетела лёгкая безмятежность. – Бог бесконечного возрождения спит крепким сном, а его покой стерегут моя госпожа и три сестры судьбы. Ты готов разворошить гнездо аспидов? Сёстры не простят святотатства. Госпожа покарает тебя.

- Ничуть, - Кагарвелас засмеялся. – Как ты и сказал. Всё просто. Сестёр я уже обезоружил. Посмотри на своего спутника. Кого ты видишь?

- Джеллах Ад’Дин, Великий Сфинкс, - ответил Диармайд. – Тот, кто уничтожил нашего брата.

- Ну, ну, - отмахнулся Владыка. – Мы оба знаем, кто на самом деле упокоил Вакараниаля, братишка. Он не заслужил такого конца. Мальчишка всего лишь хотел немного силы. И носферату могли дать ему эту силу, но предпочти запудрить ему мозги своей мёртвой философией. И он стал пить мёртвую кровь этих упырей. А потом, когда результата не получил, перешёл на живую кровь рабов. Вот и всё.

- Всё, - согласился лунари, - да не всё. Я знаю, что мёртвая и живая кровь вместе свели его с ума. Он стал как ребёнок, не знающий боли. Но его стоило наказать. Ты ведь помнишь сестрёнок?