– Я не приступила к шантажу только потому, – произнёс женский голос за его спиной, – что не решила ещё, чего мне от тебя надо.

Никодимус повернулся к магистре Дории Кокалас, эмиссару гидромантов Иксоса. В свои сто десять лет Дория была самым старшим чарословом при дворе Никодимуса. Она происходила из Облачного народа Шандралу и обучилась гидромантии в родном городе, а затем – целительству в Порте Милосердия.

Несмотря на почтенный возраст, Дория держалась прямо, гордо выпрямившись во все свои пять футов и десять дюймов. У неё были карие глаза, только начавшие мутнеть, и седые волосы, увязанные в конский хвост. Она рассеянно одёргивала длинные рукава синей мантии.

– Магистра, – улыбнулся Никодимус, – рад приветствовать вас этим прекрасным иксонским утром.

– Не уходи от темы. Когда я сообщу твоей жене, на какой риск ты пошёл, пытаясь завербовать мелкого неодемона, она просто взорвётся.

– Но сперва взорвёт меня.

– А чего ты ждал, женившись на драконице?

– Дория, прости, что не разбудил тебя. Просто время поджимало.

– О, не переживай, я кого угодно могу простить после небольшой взятки.

– Даже не знаю, чем тебя умилостивить? Обширное поместье? Кресло в совете Лиги?

– Я, пожалуй, склоняюсь к пяти-шести юным красавцам, которые будут таскать меню повсюду в паланкине, готовить мне кушанья и временами массировать пятки, – пожала плечами Дория.

Никодимус расхохотался. Из его эмиссаров и советников Дория была самой любимой и наиболее доверенной. Наверное потому, что она продержалась в его отряде двадцать пять лет, тогда как у всех прочих была скверная привычка погибать.

– Пять-шесть юных красавцев – это, по-моему, немного чересчур. Сойдёмся на двоих?

– Разве у тебя нет «первого правила борьбы с водяными», или как там это называется? – усмехнулась гидромантка.

– У Речной Воровки были атрибуты справедливого воровства. Ты же понимаешь, какую пользу она могла бы нам принести.

– Но ты ведь не знал об этом, когда полез в треклятую воду.

– Хорошо. Трое красавцев-слуг, – сказал Никодимус. – Это моё последнее слово.

Крик со стороны баржи заставил их оглянуться. Что-то так пошло не так, и два судна столкнулись, опасно накренясь. Взвыв, Рори сиганул с носа баржи в воду.

– Ну, по крайней мере, – Дория вздохнула, – ты не угробил друида с кузнецом. Может быть, им удастся протянуть дольше, чем один сезон.

– Оба держались бодрячком.

– Теперь я понимаю, как именно разыскала тебя на твоём высоком и одиноком насесте, – она замолчала и кивнула на корму, где сэр Клод, перегнувшись через ганвейл, наблюдал за Рори.

Друид плыл вдоль борта и, периодически прикасаясь к нему, редактировал заклинания в дереве.

– Сэр Железные Штаны поведал мне, что Речная Воровка утверждала, будто одна из составляющих её божественной совокупности явилась с Древнего континента. Кроме того, сэр Стальной Шлем доложил, что у неодемона было лицо твоей дочери.

– И не наврал. Я велел сэру Клоду рассказать тебе обо всём, но чтобы никто не подслушал.

– Он так и поступил.

– Можно ли теперь узнать, действительно Речная Воровка была с Древнего континента или нет?

– Учитывая, что Конопатый, – она показала на рыжую голову Рори, торчащую из воды, – прикончил всю команду неодемона до того, как мы успели их допросить… Боюсь, ничего в голову не приходит.

– Это я виноват. Надо было приказать Рори оставить, по возможности, парочку.

– Надо было. А ещё надо было вовремя разбудить меня.

– Согласен.

– Что до лица Леандры… Кроме того, что это молодое и красивое лицо, других резонов, зачем богине оно понадобилось, я не нахожу.

Никодимус кивнул и сменил тему.

– Что ты думаешь о сэре Клоде?

– Ну, – Дория смерила рыцаря взглядом с ног до головы, – у него достанет сарказма, чтобы вписаться в наш отряд. Думаю, ему вполне можно доверить исполнять свой долг, особенно если оный будет включать в себя свары с Конопатым. Я не в силах разобраться в их отношениях. Они были знакомы друг с другом прежде?

– Нет.

– Может, в какой-нибудь стычке между лорнцами и дральцами один из них убил брата другого или что-то в таком же роде?

– Оба это отрицают. В их досье тоже ничего похожего не было. Напротив, сэр Клод – ветеран войны Золотого Меча на севере Лорна, а Рори сражался в Войне Белолесья на юге Драла. Вряд ли они приближались друг к другу хотя бы на сотню миль до того, как присоединиться к нам.

– Тогда я не знаю, что и думать, – Дория задумчиво хмыкнула. – Наверное, органическая неприязнь. Между прочим, лорд хранитель, что будем делать, чтобы не допустить нового воплощения Речной Воровки?

– Магистра, ты – мой советник. Предполагается, что советники дают советы.

– Я слишком стара для своей работы. Потому-то и подалась в политику.

– Хорошо. Учитывая ипостаси Речной Воровки, думаю, не ошибусь, если скажу, что её культ распространён в прибрежных деревнях.

– Намекаешь на пресловутое стремление к справедливости?

– Городские боги воровства куда более безжалостны.

Дория покачала головой, словно взвешивая все за и против.

– Она тройная божественная совокупность, так что трудно судить наверняка. Может, городской бог воровства слился с древней речной богиней бедности.

– Пять тысяч воров, молящихся у единственного ковчега? – Никодимус вскинул бровь. – Такое возможно только в Шандралу. У Леа проблемы с сельскими неодемонами, с городскими же она управляется в два счёта. Если бы где-то там объявилась свежеиспечённая богиня воровства, Леа бы знала.

– Значит, – Дория пожевала губу, – ты считаешь более вероятным, что пять тысяч прибрежных жителей начали молиться о том, чтобы разжиться добром, перевозимым между Матрупором и Шандралу? Самая бредовая идея из всех, которую я когда-либо слышала.

– Отрадно получить столь высокую оценку, магистра.

– Что же, тогда возвращаемся в Шандралу и предлагаем принцу-регенту изыскать возможность и деревням получать выгоду от речной торговли? Может, им взимать плату за пользование рекой? Или корона за свой счёт построит храмы и школы, поделившись доходами?

– Пылающие небеса, я пока ни о чём таком не думал. Хранитель Иксоса – Леандра. Сделать так, чтобы недовольные заново не воплотили Речную Воровку, её забота.

– Как это похоже на тебя, – фыркнула Дория. – Типичный папаша.

– Что-что? Я просто уважаю её самостоятельность.

– Послушай, ты же знаешь, она где-то ошибается. Знаешь, что сельская местность Иксоса оказалась вне её контроля. Следовательно, ей придётся что-то менять, согласен?

– У меня такое ощущение, что если я скажу «да», ты найдёшь способ заставить меня почувствовать себя задницей.

– А разве для этого тебе надо делать что-то особенное?

– Вы меня утешили, магистра. Ну, ладно, ладно, я согласен, что Леа придётся что-то менять.

– Следовательно, ты не можешь просто взять и сказать ей, что именно надо менять.

– Не могу? – удивился Никодимус.

Он-то полагал, что удостоится похвалы Дории за своё уважение дочерней независимости.

– Разумеется, нет. Ты должен помочь ей измениться.

– А, ну да, конечно, – пробормотал Никодимус, хотя понятия не имел, как же это сделать.

– С сыном тебе было бы проще.

– Ты так думаешь?

– У Облачного народа есть поговорка…

– Прежде, на юге, ты никогда не цитировала их поговорки.

– Близость дома навевает ностальгию. Так ты хочешь причаститься мудрости моего народа или нет?

– Хочу.

– Внемли: «Для того чтобы быть хорошим отцом сыну, мужчине достаточно быть добрым, мудрым или умным».

– Ничего не понял. А что же тогда нужно, чтобы стать хорошим отцом дочери?

– В том-то и дело! Ничего конкретного. Это… – Дория неопределённо помахала рукой. – Ну, знаешь, некая… – ещё один энергичный взмах, долженствующий указать на сложность искомых качеств. – Некая комбинация.

– Воистину, бесценная мудрость!

– Стоп-стоп-стоп, ты же портишь весь эффект.